я вечером будет еще одно землетрясение. Тогда он позвонит Джону Правдолюбу и скажет: «Меня ничто не остановит! В следующий раз ждите землетрясения в Лос-Анджелесе, Сан-Бернардино или Сан-Хосе. Я могу устроить землетрясение столько раз, сколько пожелаю. И не остановлюсь, пока вы не сдадитесь. Вам выбирать!»
Центр Сан-Франциско напоминал город призраков. Никто не глазел на достопримечательности, магазины опустели, впрочем, многие люди спешили в церкви. Ресторан оказался полупустым. Пастор заказал яйца и выпил три «Кровавых Мэри». Мелани молчала, она ужасно беспокоилась за Дасти. Пастор считал, что с малышом все будет в порядке, ведь он же с отцом.
– Я тебе когда-нибудь рассказывал, почему меня зовут Грейнджер? – сказал он Мелани.
– А разве не так звали твоих родителей?
– Моя мать называла себя Вероника Найтингейл. Она сказала, что моего отца звали Стюарт Грейнджер. Он уехал очень далеко, так она говорила, но однажды вернется в огромном лимузине, забитом подарками – духами и конфетами для нее, и обязательно привезет велосипед для меня. В дождливые дни, когда я не мог играть на улице, я сидел у окна и часами ждал его появления.
Казалось, Мелани на мгновение забыла о своих собственных проблемах.
– Бедняжка, – сказала она.
– Мне было около двенадцати, когда я узнал, что Стюарт Грейнджер – знаменитая кинозвезда. Он играл Аллана Квотермейна в «Копях царя Соломона» примерно тогда, когда я родился. Думаю, он стал кумиром матери. Признаюсь, это разбило мне сердце. Сколько же часов я потратил, глядя в окно!
Пастор улыбнулся, хотя воспоминания причинили ему боль.
– Кто знает? – проговорила Мелани. – А вдруг он и в самом деле был твоим отцом? Кинозвезды иногда ходят к проституткам.
– Наверное, нужно у него спросить.
– Он умер.
– Правда? Я не знал.
– Да, я прочитала в журнале «Пипл» пару лет назад.
Пастор ощутил боль утраты. Стюарт Грейнджер стал для него чем-то вроде образа отца.
– Ну, значит, теперь я не узнаю правды.
Он пожал плечами и попросил принести счет.
Когда они вышли из ресторана, Пастор не хотел возвращаться на склад. В коммуне он мог без проблем просто сидеть и ничего не делать, но знал, что в душном помещении, расположенном в заброшенном промышленном районе, начнет задыхаться. Двадцать пять лет, которые он прожил в долине Серебряной реки, отучили его от города, поэтому они с Мелани отправились прогуляться по Рыбачьей пристани[11], изображая туристов и наслаждаясь соленым ветерком, дующим с залива.
В качестве меры предосторожности они изменили внешность. Мелани подняла наверх свои слишком заметные рыжие волосы, спрятала их под шляпой и надела темные очки. Пастор смазал жиром волосы и зачесал их назад. Его щеки украшала трехдневная щетина, так что он стал похож на бабника-латиноамериканца, а не стареющего хиппи, как в обычной жизни.
Никто не обращал на них внимания.
Пастор прислушивался к разговорам людей, гулявших по набережной. У каждого из них имелась причина, по которой они не уехали.
– Я не боюсь, наш дом защищен от землетрясений…
– Наш тоже, но в семь часов я буду в парке…
– Я фаталистка, либо землетрясение меня прикончит, либо нет…
– Вот именно. Можно поехать в Вегас и погибнуть в автомобильной катастрофе по дороге…
– Мой дом выстоит, я принял все меры предосторожности…
– Человек не может вызвать землетрясение, это простое совпадение…
Они вернулись в машину в начале пятого.
Пастор заметил полицейского в самый последний момент.
Благодаря выпитым коктейлям на него снизошло удивительное спокойствие, и появилось ощущение неуязвимости, поэтому он даже не стал проверять, нет ли поблизости полиции. Он был всего в восьми или десяти футах от пикапа, когда увидел парня в форме полиции Сан-Франциско, который изучал номер их машины и что-то говорил в портативную рацию.
Он понял, что они должны пройти мимо – другого выхода у них нет. Но опоздал.
Полицейский поднял голову и встретился с ним глазами.
Пастор взглянул на Мелани. Она не видела полицейского, и он чуть не сказал: «Не смотри на машину», но успел вовремя сдержаться – она автоматически сделала бы то, чего делать не следовало. Он сказал первое, что пришло ему в голову:
– Кажется, у меня что-то с рукой.
И перевернул руку ладонью вверх.
Мелани несколько секунд разглядывала его ладонь, а потом подняла глаза:
– И что я должна увидеть?
– Смотри на мою руку, а я тебе объясню.
Она молча повиновалась.
– Мы пройдем мимо машины. Там стоит полицейский, который записывает номер. Он нас заметил. Я его вижу краем глаза.
Она подняла голову и посмотрела Пастору в глаза. Затем влепила ему пощечину, чем страшно его удивила.
Было больно, и Пастор вскрикнул.
– Можешь возвращаться к своей блондиночке! – взвизгнула Мелани.
– Что? – сердито спросил Пастор.
Она пошла вперед.
Пастор удивленно уставился ей вслед. Мелани совершенно спокойно прошла мимо пикапа.
Полицейский взглянул на Пастора и усмехнулся.
Тот помчался за Мелани, бормоча на ходу:
– Послушай, ну, пожалуйста, подожди минутку!
Полицейский снова занялся изучением номера их машины.
Пастор догнал Мелани, и они завернули за угол.
– Умница! – похвалил ее Пастор. – Только зачем же так больно бить?
На Майкла направили сильный прожектор, а к темной рубашке прикрепили миниатюрный микрофон. Небольшая телевизионная камера на треноге смотрела прямо на него. Позади него сидели за своими компьютерами молодые сейсмологи, которых он привез с собой. Рядом с ним устроился Алекс Дэй, тележурналист лет двадцати с небольшим, с модной короткой стрижкой. Он был в камуфляжной куртке, что, по мнению Джуди, придавало всей сцене драматичности.
Дасти, доверчиво держа Джуди за руку, расхаживал неподалеку от отца, дожидаясь, когда интервью подойдет к концу.
– Да, мы определили районы, где наиболее возможно возникновение землетрясения, – говорил тем временем Майкл. – Но, к сожалению, мы не в состоянии узнать, какой из них выбрали террористы, пока они не запустят сейсмический вибратор.
– И что вы посоветуете горожанам? – спросил Алекс Дэй. – Как они могут защитить свою жизнь в случае землетрясения?
– Если коротко: «Прячьтесь, закрывайте глаза и сидите на месте», и это самый лучший совет. Прячьтесь под стол, закройте лицо руками, чтобы уберечь его от осколков, и сидите на месте, пока не прекратятся толчки.
– Так, иди к папе, – прошептала Джуди, повернувшись к Дасти.
Дасти вышел на свет. Майкл посадил малыша к себе на колени. Алекс словно понял намек и спросил:
– А есть какой-нибудь специальный способ защитить наших детей?
– Ну, можно прямо сейчас поиграть с ними в «Прячьтесь, закрывайте глаза и сидите на месте», чтобы они знали, что им делать, если они почувствуют толчки. Необходимо убедиться в том, что у них удобная, надежная обувь, а не легкие сандалии, потому что вокруг будет полно битого стекла. И старайтесь не выпускать их из виду, чтобы не пришлось потом искать.
– Чего людям следует избегать?
– Нельзя выходить из дома. Чаще всего люди получают тяжелые ранения от падающих кирпичей и обломков рушащихся зданий.
– Мы благодарим вас за интервью, профессор Керкус.
Алекс Дэй улыбнулся Майклу и Дасти, и оператор сказал:
– Снято.
Все мгновенно расслабились. Съемочная группа начала упаковывать свое оборудование.
– Когда я полечу к бабушке на вертолете? – спросил Дасти.
– Прямо сейчас, – ответил Майкл.
– Как скоро интервью выйдет в эфир, Алекс? – спросила Джуди.
– Редактировать его почти не нужно. Думаю, через полчаса.
Джуди посмотрела на часы – 17.15.
Пастор и Мелани целых полчаса не могли поймать такси. Затем Мелани позвонила по своему мобильному телефону и вызвала машину. Они стали ждать, но такси не было.
Пастору казалось, что он сойдет с ума от напряжения. После всего, что ему удалось сделать, его замечательный план может не сработать из-за какого-то вонючего такси.
Наконец покрытый пылью «шевроле» остановился у 39-й пристани. У водителя оказалось непроизносимое имя, наверное, он приехал откуда-то из Центральной Европы, и такой вид, будто он накачался наркотиками. По-английски он понимал только «налево» и «направо» и, по-видимому, единственный в Сан-Франциско ничего не знал про землетрясение.
Они добрались до склада в 18.20.
В штабе операции Джуди устало откинулась на спинку кресла, она не сводила глаз с телефона.
Было 18.25. Через тридцать пять минут Грейнджер заведет сейсмический вибратор. Если он сработает так же, как в два предыдущих раза, начнется новое землетрясение. Только это будет самым страшным из трех. Если Мелани сказала правду и вибратор находится где-то на полуострове, землетрясение нанесет серьезный удар по Сан-Франциско.
С вечера пятницы, когда Грейнджер объявил через ток-шоу Джона Правдолюба, что следующий удар будет нанесен по Сан-Франциско, город и его пригороды покинуло около двух миллионов человек. Но около миллиона мужчин, женщин и детей не смогли или не захотели оставить свои дома: бедняки, больные, старики плюс полицейские, пожарные, медицинский персонал и городские служащие, готовые в случае необходимости немедленно приступить к спасательным работам. А значит, в Сан-Франциско остался Бо.
На экране телевизора Алекс Дэй вел передачу из временной студии, устроенной в Центре по чрезвычайным ситуациям при мэрии, расположенном на улице Тэрк, в нескольких кварталах от штаба. Мэр в шлеме и красной куртке говорил горожанам, что они должны «Прятаться, закрывать глаза и сидеть на месте».
Интервью с Майклом показывали каждые несколько минут по разным каналам: руководству телевидения объяснили его настоящую цель.
Но складывалось впечатление, что Мелани не смотрит телевизор.
Пикап Пастора нашли на стоянке у Рыбачьей пристани в четыре часа. За ним установили наблюдение, но Грейнджер не вернулся. Сейчас полиция проверяла все гаражи и парковки в окрестностях – искали сейсмический вибратор.