Из-под исподней рубашки Торвин вытащил тонкую квадратную дощечку, испещренную крохотными руническими письменами. Каждая из буквочек была выцарапана ножом, а затем залита красной краской.
- Это загадка. Тот, кто загадку отгадает, найдет кладовые Редвальда, короля Восточной Англии. Вот что искал там Ивар прошлой осенью. Но тайна эта ушла в могилу вместе с королем Эдмундом.
- Королевские кладовые… - протянул Бранд. - Да, этим можно заняться… Но сначала нужно решить эту загадку.
- Вот тут нам и пригодится mappa! - твердо произнес Шеф. - Если мы начнем записывать все ценное, что нам удастся узнать, то когда-то по крупицам наберем все сведения, необходимые для решения загадки. А если не станем записывать, то в один прекрасный день, когда мы получим самые последние сведения, мы забудем, что было вначале… И это еще не все… - Внезапно образы памяти застили ему взор. Он вспомнил, как распростерлась под ним земная поверхность. Из всех людей такой она являлась только ему… - Вот взять, к примеру, эту тарра. Тут же сокрыта одна великая премудрость… Ты словно рассматриваешь мир, сидя на облаке. И он у тебя весь как на ладони. Так, наверное, его орел видит. И в этом заключается истина…
Шведский шкипер Гудмунд вывел викингов из задумчивости:
- Нам пока рано что-то рассматривать или искать. Сначала нужно решить, куда мы двинемся дальше.
- Правильно, - поддержал Бранд. - Но еще важнее решить, кто этой армией руководит. И по каким законам она живет. Когда все мы входили в состав Великой Армии, то придерживались нашего старого hermanna lug - устава воина, - завешанного нам предками. Но потом Ивар Бескостный его преступил - а теперь нам и самим не хочется к нему возвращаться… И хоть вижу я, что не все средь нас носят такие подвески, - он бросил многозначительный взгляд на Шефа и Гудмунда, - однако ж я все равно считаю, что следует нам жить по одному закону. И пусть закон этот зовется Vegmanna lug - законом людей Пути. Первым же шагом к этому будет решение, принятое на общем сходе воинов, которое должно определить, кому войско доверит вершить над собою власть и устанавливать законы…
Все принялись обсуждать сказанное, а тем временем внимание Шефа, как часто с ним случалось, полностью переключилось с завязавшегося спора на дела совсем другие, занимавшие его куда более этих… Он уже знал, как им надо поступить: как можно скорей уйти из Нортумбрии, дабы обезопасить себя от Рагнарссонов; стремительно пройти через земли Бургреда, могущественного повелителя Мерсии, и утвердить свою власть над лишенной правителя Восточной Англией, предложив населению защиту в обмен на содержание и подати. Защищать они их будут от других королей, от жадности настоятелей и епископов. А размер податей спустя совсем недолгое время должен удовлетворить даже аппетитам Бранда.
А пока ему еще надо поломать голову над этой картой, маппой. Да и над этой загадкой… И самое главное, уж если суждено армии Пути ломать хребты всякому дикому зверью, то он обязан обеспечить ее новым оружием. Новыми машинами…
Когда же в сознании его стали вырисовываться контуры новой катапульты, в его блуждающую мысль внезапно вклинился чей-то голос, который упорно доказывал, что в совете войска необходимо предусмотреть несколько мест для родовой знати.
И тогда одно из них достанется его отцу Сигварду, который в последний момент со своими командами нагнал уходящую из Йорка колонну. Но ему, Шефу, было бы лучше, если б тот остался там, где был. Так же как и его сынок с лошадиной челюстью - Хьёрвард. Впрочем, может, им и не придется встречаться. Возможно, армия не одобрит этого решения о ярлах…
И тут Шеф вновь задумался над тем, как ему совладать с тем громоздким, многопудовым противовесом… Пальцы Шефа ощутили знакомый зуд. Они истосковались по молоту.
ГЛАВА 8
За четыре последующие недели тоски этой порядком поубавилось. И вот он стоит подле собственной катапульты, неподалеку от бивуака, разбитого Армией Пути на зиму. Впрочем, если бы сыны Ромула могли видеть эту катапульту, они бы ее не узнали.
- Ну, опускайте, - крикнул он восьмерым своим помощникам.
Длинный рычаг, скрипя, скользнул в ожидавшие его руки. В кожаной праще, подвешенной на двух крючках, лишь один из которых был закреплен, раскачивалось теперь десятипудовое ядро.
- Натяните! - скомандовал Шеф. И тогда восемь дюжих викингов, стоявших у другого рычага катапульты, налегли всем своим могучим весом на канаты и изготовились к решающему усилию. Шеф почувствовал, как рычаг, представлявший собой отпиленную над самой палубой мачту ладьи - а было в той без малого шестнадцать футов, - вздыбившись под действием двух сил, начал потихоньку поднимать его над размягшей землей.
- Налегай!
Викинги дружно повиновались, вложив в этот рывок вес собственного тела вкупе с мощным усилием мышц спины, и сделали это до того слаженно, что, любуясь на них, можно было вообразить, будто эти великаны лихо брасопят рей корабля где-нибудь в волнах коварной Атлантики. Короткий рычаг катапульты мигом сиганул вниз. А длинный взмыл ввысь. Праща с ужасающей скоростью прочертила в воздухе круг, в заданной точке сорвалась с одного из колец, расслоилась и вмиг опустела.
Ядро воспарило в хмурые небеса. Потом, дойдя до крайней точки траектории, оно, казалось, застыло в неподвижности, пока наконец не кануло вниз, зарывшись в мягкую разжиженную почву. Место падения было от места взлета шагах в двухстах пятидесяти. Туда тотчас же устремились с десяток одетых в лохмотья людей, во что бы то ни стало желая быть первыми у диковинной глыбы и завладеть ею навсегда.
- Опускай! - во всю мощь легких заорал Шеф. Его подчиненные, как обычно, даже не оглянулись. Наблюдая за суматохой на другом конце полигона, они гикали, резвились, поздравляли друг друга хлопками по спине.
- Чтоб мне провалиться, да оно на целый фарлонг садануло, - промычал Стейнульф, один из рулевых Бранда.
- Опускай! Мы сейчас проверяем не на дальность, а на скорость! - взревел Шеф. Наконец викинги соблаговолили обратить внимание и на него. А один из них, судовой повар Ульф, вразвалочку подойдя к Шефу, любовно постучал его по спине.
- Да подтереться бы ей, твоей скоростью, - дружелюбно пробубнил он. - Надо будет заработать быстрее - не бойся, сделаем. А сейчас - пора бы уж об обеде подумать…
Его приятели ответили согласными кивками и начали собирать свои куртки, повешенные на подпорки катапульты, из-за которых вся конструкция слегка смахивала на виселицу.
- И развлеклись, и дело сделали, - заявил гебридец Кольбейн. Новообращенный, он щеголял ныне фаллосом, амулетом Фрейра. - А завтра вернемся. Надо же и о желудке не забывать.
Шеф смотрел, как удаляются они к изгороди, за которой одна к другой лепились палатки и грубо крытые сараи, и сердце его изнывало от бессильной ярости.
Замысел этой новой конструкции он позаимствовал у рыбаков Ордлафа, когда те натягивали снасти на мачте своего суденышка. Та исполинская машина, что три месяца тому назад одной выброшенной глыбой вдребезги разбила Рагнарссонов таран, мощью своей обязана была противовесу. Сам же противовес ценой неимоверных усилий подтягивали с помощью лебедки. В конце концов, сила противовеса лишь вмещала в себя сумму усилий тех людей, что вращали колесо лебедки.
Итак, зачем же одну силу подменять другой? Не лучше ли вместо этого расставить людей у короткого рычага, чтобы они по команде опускали его вниз? Ведь с небольшими камнями вроде тех, которым они смогли кое-как придать условно округлую форму, эта новая машина - викинги прозвали ее камнетолкалкой - справлялась просто на славу.
Метала она снаряд почти по прямой траектории, так что можно было брать прицел с погрешностью всего в несколько футов. Выбрасывамые ею валуны превращали в буквальном смысле в прах все, что ни попадалось им по пути: растирали в порошок камни, кромсали, словно нежную кору, шиты из крепкого ясеня. Вскоре, узнав, как извлекать из этой машины наибольшую для себя выгоду, они постепенно довели дальность выстрела до четверти мили. А кроме того, он был уверен, что, сделай они так, как было велено, он сумел бы выбросить в воздух до десяти валунов за то время, пока кто-то досчитал бы до ста.
Однако этот отряд и не мыслит себе катапульту в качестве орудия. Для них это всего лишь игрушка, которая сгодилась бы, скажем, тогда, когда нужно будет продырявить частокол или стенку. Но в остальном служащая недурным подспорьем, чтобы разогнать скуку бесконечного зимовья, тем более такого, при котором даже традиционные зимние забавы викингов, как-то: лихие вылазки в соседские деревушки за девками и лишней добычей, - находились под строжайшим запретом.
Однако этим метателям когда-то придется иметь дело с вполне серьезными целями. С кораблями. Да и с целыми армиями. Любопытно, как поступит изготовившийся к атаке строй, когда на него обрушится смертоносный камнепад, а приводящие его в действие люди будут явно недосягаемы для стрел лучников.
Внезапно он почувствовал на себе пытливые взгляды. Исходили они от сбившихся в кучку скалящих зубы от смущения и любопытства рабов. То были беглецы из Норфолка и из Мерсии, которых согнал в эту местность, лежащую на стыке двух королевств на узком клочке пустынной топкой земли между Нином и Уэлландом, необыкновенный слух, будто бы захватчики готовы навсегда избавить их от ненавистных ошейников, а заодно сытно кормить при условии добросовестной службы. Им даже посулили, хотя они отказывались пока в это поверить, что они не будут закабалены и тогда, когда сгинут их хозяева.
Каждый из оборванцев теперь прижимал к себе десятипудовые камни, которые в течение всего прошлого дня они усердно обтесывали по краям с помощью самых ненужных Торвину зубил.
- Молодцы, - похвалил их Шеф. - А теперь выройте колышки, разберите машину, снимите перекладину и заверните все это в парусину.
Рабы переминались с ноги на ногу и нерешительно поглядывали друг на друга. Потом, подталкиваемый остальными, вперед выступил один из них и, запинаясь и потупя взор в землю, промямлил: