— Ты спрашиваешь себя, откуда тебе столько известно об этих созданиях, — ехидно начал Наблюдатель. — Сдавайся, и тогда все поймешь.
В этот раз, однако, она ничего не ответила. Она пробежала руками по поверхности очередного неактивного монолита и наконец нащупала то, что хотела.
— Сюда! Скорее ко мне! — закричала она.
Вдоль коридора прошло эхо еще чьих-то шагов, и неумершая уловила вдалеке очертания трех других закованных в броню женщин, приближающихся с противоположного конца. Пол за ними вздымался волнами — их преследовала вяло текущая металлическая река из шуршащих и стрекочущих роботов. Скарабеи жаждали поглотить их и доставить трупы в перерабатывающие камеры.
— Если тебе еще повезет.
— Мы в ловушке, — констатировала та, что с именем Кассандра. — И это, по-твоему, выход?
— Он есть, — уверила неумершая. — Но это будет дорого мне стоить…
— Дороже собственной жизни? — спросила темноволосая женщина со шрамом на лице. Мирия — так ее звали. Та, что преследовала ее в залах монастыря.
— Да, — лаконично и предельно честно ответила неумершая.
Она позволила себе впасть в бессознательное состояние и прикоснуться к ужасам, таящимся в недрах ее разума; там она нашла нужные ей геометрические развертки и схемы, уравнения для активации механизмов и, главное, путь к спасению, ведущий обратно. Обратно на планету. Обратно к руинам и пыли.
Фрагменты инопланетных знаний как живые потянулись к ней, стараясь схватить и утащить в бездонную тьму внутри ее разума. Отбиваться от них было крайне трудно, и постепенно они брали свое, откалывая от нее кусочки и забирая себе.
Но у нее все получилось. Тусклая панель из полированного камня с одного бока монолита превратилась в вертикальную гладь жуткого света. Некронская боевая машина загудела и оторвалась от земли с помощью загадочных внутренних сил, которые она пробудила.
— Опять портал… — утомленно протянула Кассандра. — И куда он нас закинет, чаровница ты наша? — скептично спросила она.
Вместо ответа неумершая прошла сквозь врата.
Скарабеи и призраки кишели повсюду, идти сестрам было больше некуда. Мирия услышала крик Верити, когда одна из насекомоподобных машин укусила ее; госпитальерка стряхнула ее с себя.
Как только монолит ожил и омыл присутствующих женщин зловещим зеленым светом своего портала, незнакомка в капюшоне, не задерживаясь ни секунды, ступила внутрь и пропала из виду.
— Похоже, у нас это входит в привычку, — буркнула Даная и подтолкнула перед собой госпитальерку, одновременно отстреливаясь от бесплотных механических духов. — Хотя других вариантов у нас вроде нет, верно?
Бледное лицо Имогены побагровело от сдерживаемого гнева, но она промолчала и в который раз проследовала за неумершей в неизвестное.
Криптек прибыл ровно в тот момент, когда цикл пространственного сопряжения завершался: фазовый канал сворачивался обратно в монолит. Пирамида опустилась на пол и вновь стала безжизненной, тогда как слуги принялись кружить рядом в ожидании новой команды. Оссуар отпустил скарабеев и заставил призраков прочесать помещение для оценки ущерба, оставленного беззаботным обращением органиков с собственным оружием. На восстановление одной только галереи, разрушенной людьми, уйдут многие людские годы.
Криптек осмотрел активационные руны монолита и выразил интерес. Ни один органик не мог знать, как обращаться с приборной панелью. Подобное было просто невозможно.
И все же они сумели включить механизм. Он извлек из групповой памяти скарабеев последние визуальные записи и принялся просматривать их.
Где-то внутри Оссуара что-то всколыхнулось, нечто такое, чего у него не возникало уже очень и очень давно. Ему понадобилось какое-то время, чтобы обработать и определить малопонятное чувство, но в конце концов он отыскал точное понятие: эмоция.
Криптек убрал эту информацию в отдельную папку, чтобы обдумать позднее, и вновь начал разглядывать погасший портал.
Было очевидно, что ситуация на планете выходит из-под контроля. Здесь, в узловом центре, Оссуар полностью осознавал собственные возможности и военные силы, которые он может призвать. Но там? Снаружи этого царства, вне священных коридоров… Он с неохотой признал, что тут требуются таланты совсем иного порядка.
Настало время пробудить немесора.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Когда-то давно Тегас был обычным человеком, но с тех пор минули многие столетия, и воспоминания о том времени представлялись теперь не более чем полузабытым сном.
Совсем юного его перевели из схолы прогениум, где парня приметили эксперты Адептус Механикус, хотя правильнее сказать — насильно забрали.
В молодости он был глуп и бестолков, что теперь смущало Тегаса. Он находил того себя, напуганного и невежественного, не лучше неразумного младенца, вечно в чем-то испачканного и не способного принимать пищу без посторонней помощи.
На пути к Марсу он попытался покончить с собой, совершенно не представляя о том величии Бога-Машины, что откроется ему по прибытии. Впрочем, принятое им на борту транспортного судна ядовитое вещество, чуть не сгубившее его, лишь ускорило удаление многих внутренних органов и замену на их улучшенные био-имплантатные аналоги.
Все, что он помнил о том моменте, — как отрава текла по жилам и нарушала связь между мыслью и действием, и то противное чувство беспомощности, когда умирающее тело не слушалось его. Страх.
Его он помнил отчетливее всего и пронес сквозь года. Именно его он сейчас испытывал, пока адепт Люмика крутилась вокруг, пытаясь поднять его на ноги.
Собираясь с мыслями, квестор Тегас оттолкнул помощницу и встал самостоятельно, чтобы избавиться от побочного влияния… чего?
Он обнаружил, что его внутренняя программа попала в петлю. Всему виной стала его неуемная жажда раскрыть секрет железного свитка. По всей вероятности, в результате его действий произошел выброс электромагнитной энергии, какую он прежде не встречал. Инопланетное излучение наводнило помещение лабораториума, а мощные энергетические поля, надежно защищавшие модуль от внешнего наблюдения и сканирования, очевидно, заключили внутри вырвавшийся импульс.
Временная ось квестора повредилась настолько, что у него не получилось немедленно определить, сколько он пробыл в отключенном состоянии, а отдельные участки его системы до сих пор оставались неактивными ввиду попадания в бесконечный цикл перезагрузки. Тегас зарычал и проковылял до рабочей станции.
Артефакт по-прежнему лежал там, омытый изумрудным свечением и насмешливо бросающий вызов своей сложностью. «Я что-то сделал, — сказал себе жрец. — Ответная реакция не являлась защитной, а была сторонним эффектом некоего иного события». Тегас вдруг догадался, что он увидел в голографическом интерфейсе свитка. Кнопки управления. Случайно нажав на виртуальные переключатели, он послал по квантовым линиям сигнал, приведший к всплеску электромагнитных волн. «Я и впрямь что-то сделал, — улыбнулся он. — Я вызвал что-то».
Он рассудил, что в сложившейся ситуации страх был бы вполне обоснован, но, к удивлению, не нашел в своем поведении ни малейшего его признака. «Это был только безобидный эксперимент, — уверил он себя. — Пусть и не без риска». Тегас нисколько не сомневался, что, к каким бы результатам и последствиям ни привел этот его маленький опыт, он сумеет во всем разобраться, и это вовсе не пустая самонадеянность.
— Как там звучит аксиома, которую кричат солдаты в труднейшие моменты? — Квестор наклонил голову набок, размышляя вслух. — То, что меня не убивает, делает меня сильнее.
«А в моем случае — умнее», — добавил он про себя.
— П-повелитель? — заикаясь, позвала Люмика, ловящая каждое слово начальника. Ее тик становился выразительнее с каждой минутой. — Я н-не понимаю.
Магос развернулся к ней.
— Мы под охраной? Сороритас снаружи… Никаких плохих вестей они не получали? Какой-либо ущерб есть?
— Да. Предположительно нет. Один погибший, — быстро и последовательно ответила она на каждый вопрос.
— Хорошо. — Он принял информацию и показал на железный свиток. — Мы его отключим, изучим наши записи и затем продолжим.
— Повелитель, — снова отвлекла его Люмика, — ничего не выйдет. Мы пытались оживить вас на протяжении пятидесяти семи минут. — Она подвела свое механощупальце к инопланетному предмету. — Устройство получает питание из неизвестного источника, вероятно, экстрамерного. Оно блокирует любые попытки вырубить его.
— Что? — Тегас бесцеремонно отпихнул адепта, зашагав по металлическому настилу комнаты. Что-то было не так. Устройство никогда не показывало никаких признаков автономности, ни при проводимых самим магосом исследованиях, ни при скучных научных занятиях Феррена.
— Ч-что вы натворили? — спросила телохранительница, не в состоянии скрыть обвинительный тон. — Предполагалось, что мы будем только наблюдать, анализировать и сортировать данные. И ничего более. Такие б-были приказы.
— Приказы? — жестко повторил Тегас. — Ах да, так называемые «советы» инквизитора Хота и Ордо Ксенос. — Он повернул к ней скопление глазных линз, чтобы пристально посмотреть на нее. — Мы — дети Омниссии, и, следовательно, любые знания принадлежат нам. Марса ради, нам необязательно придерживаться требований Инквизиции! Будь иначе, эти узколобы давным-давно наложили бы запрет на последние оставшиеся у нас творческие мысли!
Он прошел к свитку, проигнорировав остальных адептов, которые, похоже, не рисковали приближаться к нему. Яркие голограммы были переполнены чужеродными глифами, сменявшимися так быстро, что даже его повышенных когнитивных способностей не хватало, чтобы истолковать их. Вид их, однако, вызвал у него приятное головокружение, какое обычный человек испытывает, выпивая стакан добротного амасека.
— Чем же ты таким занята, моя прелесть? — ласково спросил он, растягивая рот в улыбке.
И устройство решило удовлетворить его любопытство.
Артефакт демонстрировал разные интересные качества, включая способность меняться на атомарном уровне посредством перестановки пластов молекул. Изначально это был свиток металлической бумаги, потом — опахало из тонких клинков, похожих на перья. И вот теперь он снова трансформировался.