При мысли о подобном лицо Мирии перекосило. Воспользовавшись кратковременной заминкой неприятеля, она потянулась, чтобы подобрать реликвию, за которой сюда и пришла, и, едва рука вцепилась в кожаную обложку, Сороритас подавила дрожь благоговейного трепета и прицепила священную книгу к цепям на поясе. Она скорее окропила бы своей кровью страницы величайшего труда святой Катерины, нежели позволила бы кому-то снова украсть артефакт.
Тегас тараторил без умолку, пытаясь разом высказать все:
— Мы столько можем узнать друг от друга, с вашими технологиями и с нашим видением…
— Если вы хоть на секунду допускаете возможность согласия между нашими расами, то вы еще глупее, чем я думал, — едко ответил Оссуар. — Вы, органические формы жизни, ниже нас, и так будет всегда. — Некрон склонил голову набок, пристально рассматривая Тегаса. — Некогда я считал, что от вас может быть польза в качестве подопытных… — Он перевел взгляд на Мирию. — Но теперь я вижу, что Хайгис прав. Вы недостойны нашего внимания. Это было так, развлечение. И пора положить всему конец.
Столкнувшись с таким пренебрежительным отношением, врожденная надменность Тегаса вновь заявила о себе, и магос поднялся, высоко размахивая сервоконечностью.
— Нет! Я не позволю!
Оссуар издал звук, который миллион лет назад, вероятно, выражал смех.
— Не тебе решать.
С навершия посоха Бездны сорвался поток чернильной материи, которая напоминала дым, но вела себя как жидкость. Мирия инстинктивно бросилась в укрытие, но паучьи лапки квестора оказались слишком медлительными на металлическом настиле.
Тьма накинулась на него и, словно лапа из разумной мглы, окутала его с ног до головы и просочилась под капюшон. Раздался нечеловеческий вопль, как будто запись с людским плачем проиграли в обратном порядке и с эффектом искажения. Трясясь всем телом, жрец повалился на пол, и искусственный крик превратился в протяжный стон.
Из жезла Оссуара опять полилась чернота и обволокла хозяина на манер мантии. Мирия скорчила гримасу. Она уже видела раньше, как криптек исполняет этот трюк, и никакие датчики или режим охотника не могли пробиться сквозь вздымающуюся стену темноты, подчиненную воле некрона.
И все же попробовать стоило. Мирия переключила болтер с автоматического ведения огня на одиночные выстрелы и стала быстро перебегать с места на место, посылая снаряды в сгусток мрака, когда различала внутри отблески металла. Некоторые из навскидку выпускаемых снарядов врезались в стены или взрывали сферические контейнеры, выстроенные рядами вдоль всей лаборатории Оссуара. Выливавшиеся из них мерзкие жидкости с приторно-сладким запахом стекали в скрытые канавки под сегментами настила, а под ногами хрустели осколки стекловидного материала. Неопознаваемые куски мяса и органы оставались валяться на плитке..
Покров черноты стремительно ринулся на нее, и Мирия без промедлений отпрыгнула в сторону, однако этого все равно было недостаточно, чтобы уйти. В тесной галерее ужасов было совсем мало места для маневра, а боевая сестра к тому же опасалась повредить прижатую к ней под боевым плащом книгу, что также сковывало ее движения.
Краем глаза она заметила, как зажегся и погас зеленый огонь, и, обернувшись, интуитивно выстрелила в дым, но едва снаряд покинул ствол болтера, она поняла, что ее одурачили. Проворная и вытянутая сущность возникла позади, и над Мирией вырос железный скелет. Сверкнувший тьмою черный посох Бездны ударил ее тяжелым курящимся концом на манер дубинки, и даже сквозь силовую броню Мирия ощутила вибрацию, пробравшую ее до мозга костей. Ледяной холод в одно мгновение сковал руку, и она выронила болтган из онемевших пальцев. Оружие с лязгом стукнулось о настил и отлетело в сторону.
Долю секунды Мирия боролась со страхом посмотреть вниз, на свою конечность, так как разум подсказывал ей, что там не будет ничего, кроме сухой палки: кости, обтянутой тонкой, как бумага, кожей. Преодолев себя, она посмотрела и увидела, что ее рука в целости, лишь побелела и подрагивает от нервного тика. Шагнув назад, она избавилась от обмана чувств и стала растирать окоченевшие, как у трупа, пальцы.
Оссуар не последовал за ней, а вместо этого перевел посох в горизонтальную плоскость относительно своего уже полностью отремонтированного туловища, и жидкий мрак опять хлынул из жезла, но уже не струей, а целой рекой. Вырвавшаяся из оружия криптека черная дымка понеслась к боевой сестре.
Рефлекторно Мирия выставила перед собой руки, чтобы защититься от накрывающего ее савана. После предыдущей встречи она знала, чего ожидать, однако теперь давление оказалось в сотню раз сильнее.
Тьма поглотила ее, и внезапно Сороритас очутилась в самом сердце бездонной пустоты. Все казалось нереальным и бесплотным. Она замахала руками, пытаясь нащупать стены и опорные балки, которые, она верила, никуда не делись, но так ничего и не нашла.
Тьма была у нее в голове. Некронская технология не только играла шутки со зрением, но и проецировала мантию кошмаров, полностью отрезавшую от окружающего мира. Это не было похоже на яд пси-ведьмы, маслянистый и коварный, отравляющий разум, нет; Мирия сталкивалась с псайкерами и могла распознать колдовство.
Оружие Оссуара разительно отличалось от всего, с чем она ранее имела дело. Оно затрагивало примитивную область ее животного разума, спрятанную под рациональным и логическим пластами, пробуждало первобытные страхи вроде боязни темноты, одиночества, смерти. Но, даже осознав это, она ничего не могла поделать: саван стягивался вокруг нее только туже, подавляя сознание, подобно руке, сжимающейся на горле.
Пустоту наполнили эмоции, все оттенки отчаяния. Сырые и кровавые, неотвратимые. Мирия утопала в скорби и страдании. Она видела лица мертвых из прошлого, слышала крики, отражающиеся от стенок темноты. Ее сестра по оружию и верная подруга Лета, грустная Порция, чей потенциал так и не раскрылся, Иона с молочно-белым лицом под широким багровым капюшоном репентистки… А за ними сотни и тысячи других, все те женщины, что погибли на Святилище-101. Они обвиняли ее в том, что она подвела их. Жуткие фантомы приближались и появлялись всюду, куда падал взгляд. Не в состоянии закрыть глаза и отгородиться от подступающих к ней привидений, Мирия пыталась подобрать слова веры, спасшие ее прежде, но у нее не выходило. Призраки топили ее в печали, удушали безысходным отчаянием, убивали надежду…
Надежда…
С трудом пошевелив застывшей рукой, Мирия запустила ее под плащ и трясущимися пальцами нащупала старинную кожу и железную защелку. Она заставила себя размышлять над тем, что написано на страницах «Молота и Наковальни».
«Страх есть первый враг надежды. Надежда — основа веры. Вера — оружие против страха». Аксиома пришла на ум, как если бы сама Катерина нашептала эти слова ей на ухо.
Изнутри показался свет, из того места в ее сердце, где огонь никогда бы не утих и не погас. Неприятель мог только спрятать или замаскировать его. Стараться убедить, что искры больше нет, что духовное пламя потушено, что надежды нет… Но все это ложь, ведь надежда вечна и незыблема.
В один момент Мирия осознала это столь ясно, что поразилась, как она могла разувериться. Она прочитала литанию вызова Духа Мученицы и сожгла сомнения, чтобы вернуть силы. И тогда в одной руке она сжала священную книгу, а другой потянулась к эфесу цепного меча, убранного в чехол за спиной.
Тьма проиграла, и видение рассеялось. В действительности схватка с собой заняла считаные мгновения, но в удушливых объятиях савана кошмаров, казалось, растянулась на часы.
Оссуар пришел в бешенство и недовольно зашипел.
— Ты еще сопротивляешься, — интонировал он.
— Любой акт веры — это акт неповиновения, — выплюнула она в ответ и с боевым кличем бросилась в атаку, обрушивая на некрона рычащий цепной клинок.
Криптек заблокировал ее выпад, и вольфрамовые зубья вгрызлись в чужеродный материал посоха Бездны, выбив крупные желтые искры.
Горячий пыл и праведный гнев подпитывали Мирию. Она сделала взмах и парировала удар, в результате чего Оссуар открылся на долю секунды, достаточную, чтобы клинок впился в череп некрона поперек. Боевая сестра надавила всем весом, и раздался ужасный металлический визг, когда вращающиеся зубья впились в хромированное лицо криптека. Оптические линзы и сенсорные элементы разлетелись вдребезги, и ксенос взвыл.
Он вслепую замахал перед собой посохом, наугад отбиваясь от Мирии.
— Мое зрение ухудшилось… я ничего не вижу… — Оссуар снова зашатался, в то время как медальон-филактерия радужно раскрылся, и по его серебристой оболочке растеклось пятно пауков-ремонтников, принявшихся исправлять ущерб. — Глупая. Я самовосстанавливаюсь. Ты заплатишь за то, что осмелилась напасть на Предвестника династии Саутехов!
Когда из ниоткуда появилась черная мгла, Мирия опять накинулась на некрона, но тот исчез в завесе опустившейся темноты, а после появился в другом месте. Он то выходил, то пропадал в вихреобразной пелене, перемещаясь по лаборатории без видимого преодоления физического пространства. Рядом постанывал Тегас, отползавший подальше от схватки в угол помещения.
Убрав священную книгу, Мирия нагнулась и подняла валяющийся на полу болтер, а после резким движением развернулась и открыла стрельбу по отступающему чужаку. Однако каждый ее выстрел приходил на секунду позже, когда Оссуар уже растворялся в своей чернильной вуали и оказывался в другом месте. В попытке выиграть время на самоизлечение он старался вымотать ее и заставить израсходовать патроны на миражи.
— Я не собираюсь сражаться с иллюзиями.
Мирия плюнула и быстро перекатилась, припав на одно колено, чтобы ее болтган описывал дугу. Она стреляла не туда, где находился Оссуар, а туда, где он будет, и для этого наполняла все пространство снарядами.
Половина рожка ушла в никуда, но в итоге она настигла фантома в промежутке между телесным и бестелесным воплощением, и попадание вернуло криптека в реальность. Получив очередь в туловище, Оссуар рухнул на стазисную сферу.