Средних размеров аванпост на Святилище-101 был построен по той же Стандартной шаблонной конструкции, что и миллион других сооружений Сороритас. Верити различила готовые сборочные укрепления, отлитые из стали в каком-нибудь мире, который расположен в тысячах световых лет отсюда, а также вырезанные с помощью лазера стены из камня местной породы. Это место не походило на временную базу, предназначенную простоять всего несколько месяцев; сестры строили постоянный опорный пункт, способный с гордостью выстоять под натиском песка и ветра на протяжении сотен лет. Поэтому печально было видеть крепость столь заброшенной и унылой.
Девушка приблизилась к выступающему из запыленного пола металлическому оградительному столбу. Он напоминал кряжистое дерево, собранное из всякого хлама, где ветки и листья заменяли керамитовые диски и кабели. Дюжины таких же столбов тянулись вдоль границы цитадели.
— Эфирные катушки, — раздался голос позади нее, и она обернулась. С болтером в руках мимо нее прошла боевая сестра и встряхнула головой, чтобы косы гранитного цвета спали на плечи. — Удерживают песок. Хотя при этом издают противное гудение, от которого ноют зубы.
Женщину звали Елена. Она была одной из селестинок Имогены. Внушительная воительница с насмешливым взглядом и вытатуированными потеками серебристых слез на лице.
— Похоже, они не работают, — предположила Верити. Мысль сформировалась в слова еще до того, как она успела понять ее значение. — Как и все здесь.
Госпитальерка огляделась по сторонам.
— Ты видела прежде поля сражений? — сказала Елена, посмотрев на нее.
Верити кивнула.
— Да, сестра. Но не такие, как это безжизненное место. Оно похоже на мозаичное изображение с недостающими фрагментами. Кажется, будто что-то здесь… не так.
Женщина нахмурилась.
— Это место мертво, — сказала она Верити, — вот что здесь не так.
— О чем ты?
Помрачневшая Елена подошла к ней.
— Ты видишь какие-нибудь тела?
Сервиторы расставляли выгруженное снаряжение посреди внутреннего двора аванпоста, составляя прямоугольник из контейнеров на насыпи из темной земли. Судя по окружающему невысокому декоративному ограждению, это место некогда служило садиком для молитв, но огонь спалил его дотла. Сестры-милитантки стояли на страже по периметру, удерживая позиции, пока пустые шаттлы поднимались в воздух.
Верити молча смотрела, как низкие облака обволакивают корабли, поднимающиеся на орбиту. В течение часа они вернутся, и разгрузка возобновится.
С Верити прибыли еще три госпитальерки, и они старались не попадаться под ноги боевым сестрам, которые сновали туда-сюда, устанавливая датчики по периметру, приделывая религиозные обереги к низким ограждениям и постаментам, отмечающим границу энергетической сети посреди открытого пространства. Осмотревшись, Верити поняла, что какие бы статуи ни стояли на тех пьедесталах, они исчезли, как и трупы погибших. Местами громоздились россыпи камней, и Верити вздрогнула, обнаружив, что на нее смотрят чьи-то глаза из-под одной из них: лицо из выцветшего мрамора.
— Они разбили все статуи, — произнесла сестра-госпитальер по имени Зара. — Кто мог это сделать? И зачем?
— Ненависть принимает различные обличья. — Ответ сорвался с белоснежных губ величественной женщины, которая больше походила на ожившую скульптуру, чем на существо из плоти и крови. Верити и Зара слегка поклонились, когда рядом с ними прошла канонисса Сеферина, за которой по песку влачился тяжелый аспириатовый плащ.
Гладкая кожа безволосого черепа канониссы была полностью исчерчена мелкими линиями и электротатуировками, повторявшими строки из литании святой Катерины. Латный воротник с золотой окантовкой частично закрывал лицо, испещренное морщинами и боевыми шрамами. Канонисса излучала холодную властность и устрашала даже ветеранов ордена с многолетним опытом. Она являла собой полную противоположность едкой и зачастую злобной заместительницы, сестры Имогены.
Настоятельницу сопровождала группа вооруженных Сороритас, бдительных и готовых ко всему. Среди них Верити заметила сестру Мирию. Женщины обменялись короткими кивками в знак приветствия.
Почти три года прошло с того дня, как пересеклись их пути во время похорон ее кровной сестры Леты на планете Нева, и с тех пор очень многое произошло. Верити считала боевую сестру своим верным другом и давно сняла с нее, как с бывшего командира Леты, всякую ответственность за гибель родной сестры. Пройденные на Неве испытания укрепили их дружескую связь, но Мирии было трудно поддерживать с ней какие-либо отношения на протяжении последних нескольких месяцев полета «Тибальта». Чем ближе они подходили к Святилищу-101, тем более замкнутой становилась боевая сестра. Даже ее соратницы, Кассандра и Изабель, видели это, но, похоже, мало чем могли помочь. Возможно, теперь, когда миссия наконец началась, Мирия найдет для себя новую цель… И все же, пока Верити рассматривала это заброшенное место, она ощущала, как ее собственные душевные силы уходят. Что-то эфемерное ощущалось в этих руинах, словно от них исходило само отчаяние. Безжизненный монастырь, казалось, источал смрад людских страданий.
Сеферина, по-видимому, испытывала то же самое. Она обернулась и заговорила.
— Это место… — начала она. — Это место когда-то было наполнено жизнью, верой и Светом Императора, и так будет снова. — Голос женщины пронесся через весь внутренний двор. — Мы позаботимся об этом. И я не потерплю никаких отлагательств, чтобы исполнить обязательство.
Ее рука исчезла в складках плаща и вынула железный жезл-факел, широкий конец которого венчала медная жаровня в виде ворона. Сеферина коснулась кнопки включения на жезле, и меж медных прутьев зажегся яркий огонь. Подобные устройства порой носили при себе проповедники в качестве символа человеческой веры.
— Свет Его вернулся на Святилище-сто один, — сказала канонисса, не скрывая своих эмоций. — Пойдемте, я покажу кое-что.
— Миледи, — позвала подошедшая сестра Имогена. — Нам следует подождать, разведчики должны убедиться, что это место безопасно…
Сеферина прервала ее жестом руки:
— Нет. Мы не станем медлить, Имогена. Сороритас и так уже достаточно долго ждали этого момента, ты согласна?
Имогена смягчилась, но продолжила:
— Квестор и его группа прибудут на борту следующей партии шаттлов. Он ожидает, что его встретят.
Сеферина резко кивнула:
— Так и есть. Ты его встретишь.
Канонисса развернулась.
— Сестра Мирия. Ты и твое отделение будете сопровождать меня.
Мирия сделала кивок в знак покорности.
— Так точно, госпожа, — ответила она и взглянула на женщин, стоящих рядом с ней, внимая.
Верити обернулась и обнаружила, что канонисса смотрит на нее испытующим взором.
— И госпитальерка тоже может присоединиться к нам.
Не теряя ни секунды, Сеферина прошла через четырехугольный двор к овальным дверям во внутренних стенах, что вели в саму крепость.
Пристроившись в конце отряда Мирии, рядом с сестрой Ананке, Верити решилась оглянуться и увидела глядящую им вслед Имогену. На ее алебастровом лице застыло непроницаемое выражение.
В помещении гнетущее чувство мрака стало еще сильнее, но канонисса отважно противостояла ему с факелом в руке, освещая путь, пока они продвигались все глубже в здание. Свет от колышущихся языков пламени играл на стенах, покрытых слоем минеральной пыли, блестевшей, как снег под лучами солнца. Аварийные лампы, питаемые за счет химических реакций, до сих пор работали, но спустя десятилетие они представляли собой всего лишь сверкающие путеводные точки, которые давали сестрам смутное представление о пройденном расстоянии.
Мирия хранила спокойствие и сосредоточенность, держа свой болтер модели «Годвин-Де’аз» поперек груди в боевом положении. Несмотря на личное отношение к старшей сестре, Мирия поняла, что согласна с Имогеной. Сеферина имела самый высокий ранг среди всех женщин, принимавших участие в этой миссии, и слишком опасно было пускать ее в зону, где природу любых угроз только предстояло выяснить. Это граничило с безрассудством и казалось нехарактерным для канониссы.
Или нет? Мирия признала: будь она на месте старшей сестры, сделала бы то же самое. В некотором роде этот жест с ее стороны, этот вызов судьбе и готовность к опасности служили движущей силой в основе всей миссии. Другие бы позволили Святилищу-101 обратиться в пыль после случившегося нападения, возможно, списав этот мир как печальную потерю и двинувшись дальше, искать более подходящие места для заселения.
Но сестринство шло по иному пути. Поэтому некоторые посмеивались над ним. Мирия знала, что многие обыкновенные солдаты считали Адепта Сороритас живым воплощением упрямой неуступчивости, и в этом имелась доля правды. Но именно таков был их путь. «Действительно, если сестра упадет на землю, разве она не встанет снова на ноги, не будет подниматься и падать, а затем опять подниматься? Разве не погибнет, твердо стоя на ногах, ради Императора?» Эти слова принадлежали Алисии Доминике, первой Сороритас. Даже спустя тысячи лет сказанное ею все равно оставалось истиной.
Пренебрежение Сеферины выходило за простые рамки здравомыслия. Она подавала личный пример, бросая вызов безразличной Вселенной снова испытать веру сестер.
Мирия молчала весь путь, пока группа продвигалась от входа в монастырь и шла по одному из просторных прямых коридоров, которые вели в центральную крепость. Здание было построено по образу и подобию великого Конвента Санкторум, но в гораздо меньших масштабах.
Всюду лежал песок. Его годами заносило в открытые комнаты, отчего воздух стал сухим и запыленным. При свете факела Мирия увидела проход впереди. Наносы лежали однородным слоем на полу, принесенные потоками ветра, но на них не было видно никаких отпечатков подошв, какие оставляли за собой сестры. Если что-то и жило в этом месте, будь то страшный враг или просто какие-нибудь дикие туземцы, оно не ходило этим путем уже долгое время.