Но нечто преградило ей путь.
ЧАСТЬ ВТОРАЯМОЛОТ
И когда Он снял шестую печать, я взглянул, и вот, произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь;
И звезды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои.
Утро Падения Молота
Существует такое место, где в небе светят четыре солнца – красное, белое, голубое и желтое. Два из них расположены в таком близком соседстве, что соприкасаются, и звездное вещество перетекает от одного к другому.
Я знаю мир миллиона лун.
Я знаю солнце размером с Землю – алмазное.
Рик проснулся. Рассвет был прекрасен. По руке полз прямоугольник жаркого солнечного света. На борту «Молотлэба» каждые полтора часа наступало замечательное утро, чему Деланти не уставал радоваться.
Через переходной шлюз астронавт вылез из «Аполлона».
У тех иллюминаторов, что побольше, тесно выстроились – не протиснешься – телескопы, съемочные камеры и прочее оборудование. Чтобы хоть что-то увидеть, приходилось тянуть шею, придерживаясь за скобы, укрепленные на выступах, или выплывать на свободное пространство.
Бейкер и Малик вводили данные в бортовой компьютер. Леонилла подняла взгляд.
– Привет, Рик, – произнесла она и отвернулась слишком быстро, чтобы заметить его мимолетную ухмылку.
Пора было браться за работу, но Деланти пока еще отчасти оставался «туристом», и его рвение сосредоточивалось в желании увидеть комету. Он подыскал свободный телескоп. Оптика оказалась снабжена противосолнечной защитой, поэтому Рик мог наблюдать комету, не рискуя ослепнуть.
Зрелище смахивало на солнечную вспышку, условно нарисованную акрилом, и немного напоминало психоделические ощущения – будто проваливаешься в пропасть. Ярко окрашенные струи хвоста плавно колыхались, плыли в пространстве – что-то похожее иногда видишь во время лунного затмения. А в середине этого чуда-юда угадывался намек на зернистость.
– Принято, Хьюстон. Мы регистрируем боковое смещение относительно «Молотлэба». Данные будут переданы вам, – забубнил Джонни. – До сих пор есть некоторая активность, но она затухает с тех самых пор, как Молот обогнул Солнце. Во время прошлой вахты мы зафиксировали только один выброс. Не такой чудовищный, как вчера.
– «Молотлэб», похоже, что в данных, характеризующих допплерово смещение, какая-то путаница. ЛРД просит, чтобы вы провели визуальное наблюдение за самым крупным обломком, какой сумеете обнаружить. Сможете?
– Попытаемся, Хьюстон.
– Это сделаю я, Джонни, – заявил Рик. Он увеличил разрешение телескопа и начал всматриваться во тьму. – Леонилла, вы мне не поможете? Синхронизируйте выход с телеметрией…
– Хорошо, – откликнулась Малик.
– Замер. Двигаюсь дальше. Замер. Еще раз…
Бейкер продолжал докладывать:
– Хьюстон! Ядро большущее, оболочка громадная. Я рассчитал угловой диаметр, получилось сто сорок тысяч километров. Величиной с Юпитер. Она проглотит Землю и не заметит!
– Не говорите глупости! – каркнул знакомый голос. – Сила тяжести… разорвет ее на куски… – И связь оборвалась.
– Хьюстон, мы не слышим вас, – произнес Джонни.
– Это не Хьюстон, а док из ЛРД, – не отрываясь от телескопа, подсказал Рик. – Замер…
– Он общается с нами через Хьюстон. Проклятие. Вещество кометы творит черт знает что с ионосферой. Пока Молот не проплывет мимо нас, у нас будут проблемы со связью. Лучше все записывать – на случай непрохождения радиоволн.
– Ладно, – согласился Деланти.
Сейчас перед ним простиралось ядро Хамнера – Брауна. Было непросто удержать «крест наводки» точно по центру выбранного им обломка. Изображение оказалось недостаточно контрастным, чтобы задействовать систему автоматического слежения, и теперь астронавт полагался только на собственный глазомер. Деланти ухмыльнулся. Очередной сюрприз!
– Замер…
Лениво перемещающиеся россыпи густой светящейся пыли, горсть обломков – прямо летящие горы! И множество осколков поменьше. Все это беспорядочно движется по случайным траекториям, отзываясь на световое давление и непрерывную химическую активность. Вот он, первичный хаос! У Рика аж слюнки потекли, так ему захотелось повести туда корабль, приземлиться где-нибудь и выйти прогуляться. С трудом верилось, что массив кометы мчится со скоростью пятьдесят миль в секунду. Лишь спустя десятилетия НАСА научится проектировать пилотируемые ракеты, пригодные для такого маневра. Если вообще научатся их строить. А Деланти будет уже старым и дряхлым…
«Но и нынешний полет для меня наверняка не последний. Скоро будет готов к взлету «Шаттл», если только твари из Конгресса не пустят деньги на привилегии для своих избирательных округов».
Петр Яков работал со спектроскопом.
– Кстати, нам прислали безумно плотное расписание, – произнес космонавт. – Насколько я понимаю, окончательная проверка приборов внешнего наблюдения опциональна. Итак, осталось два часа.
– Сумасшедший русский. Нет, обойдемся без выхода в космос. На такой скорости снежок не пробьет борт «Молотлэба», но проделает в вашем скафандре дыру размером с кулак. – Бейкер нахмурился, разглядывая распечатки. – Рик, здесь у меня самые свежие результаты. Какой объект ты выбрал?
– Большущую гору, – ответил Деланти. – Около центра ядра – как нас просили. А что?
– Ничего. – Напарник включил микрофон. – Хьюстон! Вы получили данные оптического наблюдения?
– …виу-у… нет, «Молотлэб», передавайте снова…
– Что случилось, Джонни? – спросил Рик.
– У Хьюстона и ЛРД расстояние расхождения составляет девять тысяч километров, – задумчиво пробормотал Джонни. – У меня – нет. Я ввел твои данные в бортовой компьютер, и у меня получилась лишь четверть их расстояния. У них там более мощные вычислительные системы, но у нас сведения точнее.
– Слушай, две тысячи километров – это две тысячи километров, – неуверенно возразил Деланти.
– Жаль, отказала главная допплеровская антенна, – посетовал Бейкер.
– Я выйду и налажу ее, – предложил Яков.
– Нет. – Голос Джонни прозвучал резко, по-командирски. – У нас еще нет потерь, зачем начинать этот отсчет?
– А разве мы не должны запросить наземный контроль? – осведомилась Леонилла.
– Право решать предоставлено мне, – отрезал Бейкер.
Петр промолчал. Рик вспомнил, что у русских уже были потери в космосе. Три космонавта погибли при возвращении на Землю, о чем сразу же раструбили в прессе. А сколько жертв было на самом деле, знали только по слухам и из рассказов, какие ведутся ночью под водку. Деланти подумалось (и не в первый раз), не слишком ли осторожничает НАСА.
«Чуть меньше заботы о безопасности астронавтов, и Соединенные Штаты чуть раньше добрались бы до Луны. Мы бы гораздо больше исследовали и, да, гордились бы своими мучениками.
Спутник Земли слишком дорого обошелся нам, если, конечно, мерить деньгами, а если жизнями, – чересчур дешево, чтобы набрать необходимую популярность. Когда «Аполлон-11» долетел до Луны, люди даже не проявили к событию особого интереса. Рутина!
Возможно, мы должны сделать фото Джонни Бейкера, выползающего на сломанное крыло «Скайлэба». Снимок Человека (с большой буквы), который оказался в чужой, враждебной среде, рискуя принять там одинокую смерть (а иной в космосе и быть не может). Вот что дало бы программе космических исследований почти столь же сильный толчок, что и гигантский прыжок Нила Армстронга».
Послышался звуковой сигнал. Он повторился. На панели управления предостерегающе вспыхнули яркие тревожные огни.
Деланти быстро подплыл к ближайшему ящику, окрашенному в красный цвет. Двойники этого квадратного ящика были размещены на «Молотлэбе» везде. Открыв его, Рик вытащил несколько плоских металлических пластин с замазкой на одной стороне, а потом и крупные пластины похожего на резину пластыря. И взглянул на Бейкера, ожидая указаний.
– Борт не пробило, – проговорил Джонни. – Нас продраило песком. – Он наморщил лоб, уставившись на приборную панель. – Значительная часть солнечных батарей уничтожена. Петр, закройте объективы всех приборов оптического наблюдения. Побережем их для близкой дистанции.
– Есть, – последовал ответ.
Деланти стоял наготове с «противометеоритным пластырем» – на всякий случай.
– Все зависит от того, насколько велико ядро, – крикнул с дальнего конца кабины Петр Яков. – И нам еще нужно точно оценить, какую площадь занимает твердое вещество. Думаю, существует высокая вероятность того, что на Землю – и на нас самих – обрушится дождь из гравия, а то и чего-нибудь похуже.
– Так я и думал, – сказал Бейкер. – Мы искали боковое смещение. И мы его обнаружили – не достаточно ли этого? Не стоит ли прервать полет?
На мгновение воцарилась тишина.
– Не надо, – произнесла Леонилла.
– Полностью поддерживаю, – добавил Рик. – Разве кто-то из присутствующих этого хочет.
– Только не я, – откликнулся Яков.
– Единогласно. Но вряд ли такое голосование можно назвать свободным выбором, – проворчал Бейкер. – Мы потратим много энергии. Скоро здесь будет жарко.
– Мы оставались на «Скайлэбе», пока не отремонтировали крыло, – заметил Деланти. – Если мы смогли решиться на такое тогда, то сможем и сейчас. Мы справимся.
– Верно, – кивнул астронавт. – «Пластырь» никуда не прячь.
– Есть, сэр.
Через несколько минут ядро кометы Хамнера – Брауна закрыло Землю. Показалась Луна, опутанная призрачной сетью ударных волн. Леонилла приступила к раздаче завтрака.
Утро Рэндолл встретил в шезлонге на лужайке. Перед ним стоял столик для сигарет и кофе, а рядом второй – для переносного телевизора. Рассвет смыл с неба «зрелище-какое-можно-увидеть-лишь-раз-в-жизни». Харви был слегка подавлен, чуточку пьян и не готов начать трудовой день. В таком состоянии и обнаружила его Лоретта двумя часами позднее.