«Крайслер» пересек поле и поехал по асфальтированной дороге, ведущей в горы. Слева и справа появились холмы, поросшие лесами. Машина миновала площадку для пикников, там вроде бы расположились бойскауты. Они поставили палатку и, кажется, спорили со своим взрослым руководителем. Тим опустил стекло.
– Вниз не ходите! – крикнул он.
– А что там? – спросил наставник скаутов.
Эйлин замедлила ход и затормозила.
– Пожары. Наводнения. Уличные пробки, – объяснил Тим. – Ничего такого, из-за чего вам захотелось бы спуститься. И это надолго. – Он высунул голову. – Побудьте здесь. Хотя на сегодняшнюю ночь.
– Наши семьи… – возразил мужчина.
– Откуда вы?
– Из Студио-Сити.
– Сейчас туда не добраться, – заявил Хамнер. – Через долину не проехать, заторы. Дороги закрыты, шоссе разрушены, повсюду пожары. Лучшее, что вы можете сделать для своих семей, – оставаться здесь, в безопасности.
Мужчина кивнул. У него были темные глаза, искренние и выразительные. Квадратный подбородок зарос рыжей щетиной.
– Я твердил ребятам то же самое. Джули-Энн, слышишь? Твоя мать знает, где мы. Если внизу действительно настолько плохо, за нами пошлют полицейских. Нам надо переждать тут. – Он понизил голос. – После землетрясения придется много восстанавливать. Разрушения большие?
– Ага, – ответил Тим и отвернулся.
Он не мог смотреть в глаза наставнику скаутов.
– Тогда останемся еще на сутки, – произнес мужчина. – А завтра все наладится. Хотя дети совершенно не готовы к непогоде. Никто не ожидал дождей в июне. Вероятно, нам все-таки следует спуститься в Бербанк и остановиться в чьем-нибудь доме. Или в церкви. Мы бы нашли приют…
– Не надо, – с нажимом произнес Хамнер. – А это дорога к вершине?
– Да. – Его собеседник наклонился и тихо спросил: – Зачем вам туда? – Он махнул рукой в сторону молний, сверкающих над горными пиками.
– Надо, – сказал Хамнер. – А вы оставайтесь здесь. Хотя бы сегодняшнюю ночь. Нам пора, Эйлин.
Она молча надавила на педаль газа. Они поехали к повороту. Мужчина так и стоял на дороге.
– Я не могла сказать ему, – пробормотала Эйлин. – Они в безопасности?
– Наверное. Участок достаточно высокий.
– Вершина расположена на высоте примерно трех тысяч футов, – добавила Хэнкок.
– А мы – ниже на тысячу футов, – заметил Тим. – Может, лучше бы подождать, пока не перестанут бить молнии. Если они когда-нибудь перестанут. Потом двинемся дальше или вернемся обратно. Куда мы попадем, если поедем вперед?
– В Туджангу, – ответила она. – Это добрых тысяча восемьсот или две тысячи футов над уровнем моря. Если мы живы сейчас, то там точно не пропадем.
И она продолжила гнать «крайслер» вперед.
Он нахмурился. Тим никогда не мог похвастать чутьем в области топографии, а в машине не было карты.
– Моя обсерватория – в каньоне Большая Туджанга… По крайней мере, туда мы сможем добраться. Я, кажется, именно так и ездил. А в обсерватории есть запасы пищи и всякое снаряжение, в том числе спасательное.
– Ужас Молота? – поддразнила Эйлин. – У тебя?
– Нет. Просто на всякий случай. Место глухое. Меня не раз отрезало от мира снежными обвалами – на неделю или две. Поэтому я стараюсь все предусмотреть. Ну, куда мы едем? И почему ты не тормозишь?
– Я… не знаю. – Она снизила скорость.
Теперь «крайслер» почти полз. Дождь стихал. Он еще лил, сильный для Лос-Анджелеса – неслыханный для здешнего лета, однако сейчас превратился в обычный дождик, а не поток, извергающийся с небес. Но на смену ему пришел ветер: он выл, проносясь по ущелью, визжал так, что Эйлин и Тиму приходилось не говорить, а кричать. Но поскольку дул он беспрерывно, они скоро перестали его замечать.
Новый поворот, и машина оказалась на высоком уступе, выходящем на юго-запад. Несмотря на опасность схода оползней, Хэнкок остановилась и заглушила мотор. В небе сверкали молнии. Долина Сан-Фернандо раскинулась далеко внизу, но иногда ветер проделывал в тучах прорехи, и тогда становились видны расплывчатые очертания.
Всю долину усеивали яркие точки.
– Что это? – воскликнула Эйлин.
– Дома. Заправки. Склады нефтепродуктов. Тачки, здания, перевернувшиеся цистерны – все, что может гореть.
– Дождь и огонь. – В салоне было тепло, но Эйлин зябко повела плечами.
Ветер взвыл снова.
Тим потянулся к ней. Секунду она не двигалась, затем прильнула к нему, уронив голову ему на грудь. Так они и сидели, слушая ветер, глядя на оранжевое пламя.
– Мы доберемся до обсерватории, – произнес Хамнер. – Может быть, даже пешком. Она находится не слишком далеко… Двадцать-тридцать миль – и мы на месте. Пара дней в пути. И мы будем в безопасности.
– Нет, – сказала Эйлин. – Никто никогда не будет в безопасности.
– А мы обязательно будем. – Он вздохнул. – Я… действительно рад, что ты разыскала меня. Я вовсе не герой, но…
– Ты отлично справляешься.
Они снова помолчали. Ветер продолжал гудеть, но постепенно они начали различать ровное низкое гудение. Оно напоминал гул реактивного самолета – нет, сотен самолетов, – которые синхронно ревели на взлетной полосе.
Звук шел с юга, и, посмотрев в ту сторону, Эйлин и Тим обнаружили, что часть оранжевых точек исчезла. Эти огни не мерцали, чтобы медленно угаснуть, – они пропадали внезапно, в мгновение ока.
Гул усиливался, стремительно приближался.
– Цунами, – неуверенно произнес Хамнер. – Гигантская волна в несколько тысяч футов высотой.
– Тысячи? – испуганно переспросила Эйлин.
– Нам ничего не грозит. Она не продвинется чересчур далеко в глубь суши. Нужна большая мощность. Сейчас волна катится по старому руслу реки Лос-Анджелес. Она не перехлестнет через Голливудские холмы. Все, кто здесь наверху, вероятно, уцелеют. Но боже, помоги тем, кто остался в долине…
Они сидели, прижавшись друг к другу, а вокруг и в небе плясали молнии, гремел гром и, перекрывая его раскаты, ревело цунами.
Огни в долине Сан-Фернандо продолжали гаснуть.
Между полуостровом Баха-Калифорния и западным побережьем Мексики есть узкая полоса воды. Ее береговые линии напоминают вилку камертона.
Вода в море Кортеса теплая, как в ванне, и спокойная, словно в озере. Море будто нарочно создано, чтобы плавать или ходить под парусом.
Но сейчас обломки ядра кометы Хамнера – Брауна пронзают атмосферу Земли, точно крошечные голубовато-белые звезды. Какой-то пикирует прямо в устье моря Кортеса – и падает как раз между зубцами «камертона». Вода бешено вздыбливается, а на дне появляется оранжево-белый кратер. По расширяющейся дуге цунами движется к югу, но стиснутая берегами вторая волна, подобно пуле, несется к северу. Одни водные массы устремляются к востоку – на Мексику, другие – на запад, через Баху к Тихому океану, но большая их часть покидает северную оконечность моря.
Они напоминают увенчанную белой пеной горную гряду.
С тем же успехом Империал-Вэлли, второй по величине агропромышленный регион Калифорнии, мог бы располагаться на выходе из ружейного дула.
По разрушенной автостоянке ЛРД друг к дружке сползались выжившие. Двенадцать мужчин, пять женщин, ошеломленных до глубины души.
Большая часть людей осталась в развалинах зданий. Они кричали. К ним поплелись остальные. Шарпс застыл, ошеломленный. Он тоже хотел помочь, но ноги не повиновались ему.
В небе клубились тучи. Они мчались, образуя мгновенно меняющиеся причудливые узоры, и походили на стремительные потеки чернил. Свет солнца еще пробивался сквозь них, но был гораздо тусклее сверкания беспрестанно вспыхивающих молний.
Не веря своим ушам, Чарльз услышал детский плач. Затем кто-то позвал его.
– Док! Шарпс! Помогите!
Это был Эл Мастерсон, уборщик из корпуса, где работал планетолог. Вместе с ним оказались еще двое спасшихся. Они сгрудились возле многоместного пикапа, который уткнулся в бок зеленому «линкольну». Машина кренилась под углом сорок пять градусов: два колеса стояли на мостовой, другие два повисли в воздухе. В салоне плакали дети.
– Сэр, пожалуйста, скорей! – заорал Мастерсон.
Его крик помог преодолеть оцепенение. Чарли бегом бросился на помощь. Он и Эл вместе с остальными мужчинами навалились на автомобиль. Они старались изо всех сил, и наконец легковушка приняла нормальное положение. Мастерсон распахнул дверцу. Оттуда выглянули двое рыдающих, совсем маленьких детей. Их щеки вымокли от слез. Рядом с ними сидела Джун – жена Эла. Она не плакала.
– Они в порядке, – сказала она. – Я ведь говорила тебе…
Автомобиль оказался загружен под завязку. Еда, вода, канистры с горючим – до самого багажника. Одежда, оружие, боеприпасы, спасательное снаряжение и чудом втиснутые в машину дети, закутанные в шерстяные пледы.
Мастерсон объяснял каждому, кто соглашался слушать:
– Я ведь слышал, как вы говорили, что Молот может ударить…
В уголке сознания Шарпса что-то хихикнуло. Эл – уборщик. Он был в курсе событий, и, разумеется, не верил, что вероятность столкновения очень мала. Поэтому подготовился. Он хотел выжить, и родные ждали его на парковке – так, на всякий случай.
А ведь мы действительно знали слишком много, но не тревожились.
Да… семья.
– Что делать, док? – спросил Мастерсон.
– Не знаю. – И Чарльз обернулся к Форрестеру.
Приземистый и толстый астрофизик не смог помочь им выровнять машину, а сейчас полностью погрузился в свои размышления, и ни на что не реагировал.
– Наверное, нужно помочь тем, кто выжил… но потом я хочу попасть домой! – произнес Шарпс.
– Я тоже! – раздался хор голосов.
– И мы должны держаться вместе, – добавил ученый. – Не так-то и много людей, на которых можно положиться.
– Караван, – заявил Мастерсон. – Мы возьмем тачки и отправимся за нашими близкими. Идет?..
Выяснилось, что они живут далеко друг от друга: кроме Шарпса и еще двоих уцелевших после землетрясения, чьи дома находились в Ла-Канаде. Другие адреса были разбросаны на изрядном расстоянии – от Бербанка до Канога-Парка в долине Сан-Фернандо.