– Чтоб я знал, – произнес «сержант». – Хотите совет? Лучше уходите отсюда. Мы не выгоняем пришельцев. Но, если по уму, нам самим тут еды в обрез. По крайней мере, пока мы не перейдем горы и не выясним, что творится в долине. Некоторые болтают, что… – Он осекся.
– А вы… вы это видели? – спросил его напарник.
– Нет. Думаю, вода поднялась очень высоко, – промолвил Тим. – Но мы… только слышали.
– Я не забуду тот рев до конца жизни, – призналась Эйлин. – Хотя наверняка выжили. В Бербанке, например. И на Голливудских холмах.
– М-да, – проворчал парень.
– У нас и так забот по горло. – «Сержант» прищурился, будто пытался рассмотреть Вердаго-Хиллс сквозь пелену дождя. – Зарегистрируйтесь в мэрии: там принимают чужих. А если народ еще сюда набежит, прием прекратят. Вам туда. – Он показал.
– Спасибо. – Тим повернулся и вместе с Эйлин пересек автостоянку.
– Эй! – их догнал «сержант».
В руке у него небрежно болталась винтовка. Хамнер уставился на нее. Мужчина полез в карман.
– Пожалуй, могу поделиться. Похоже, вам это понадобится. – Он вручил Хамнеру маленький целлофановый пакетик и побежал обратно.
Тим не успел поблагодарить его. Похоже, «сержант» не хотел ничего слышать.
– Что там? – спросила девушка.
– Сыр и крекеры. Примерно на один укус и того и другого. – Хамнер извлек из пакетика пластиковую палочку и вытащил из пластмассовой коробочки сыр.
Намазал половину на сухое печенье.
– Вот твоя доля.
Они сжевали их по дороге.
– Как же вкусно! – проговорила Эйлин. – А ведь раньше я бы так не подумала. Кстати, не думаю, что нам следует остаться здесь. Нам надо добраться до твоей обсерватории, если получится.
Она не забыла, как вел себя патрульный Эрик Ларсен. А ведь они были в хороших отношениях… А мужчин в чересчур тесной для них форме она вообще не знала.
– Но, по-моему, так далеко я пешком не дойду.
– Почему пешком? – Он махнул рукой в сторону освещенного здания. – Мы купим машину.
На площадке стояли подержанные грузовички-пикапы. В самом автомобильном салоне – три «Шевроле Блейзера» и многоместные полноприводные легковые автомобили.
Хэнкок и Хамнер вошли внутрь и никого не увидели. Тим приблизился к одной из машин.
– Прекрасно. Как раз то, что нам необходимо.
– Эй…
Почуяв тревогу в ее голосе, он обернулся. В дверях, ведущих в подсобку, застыл какой-то мужчина. С огромным дробовиком. Сперва Хамнер видел только ружье, оба ствола были нацелены прямо ему в голову. Потом он заметил за пушкой жирного дядьку. Может, и не особенно жирного… хотя нет, с весом у него явно намечались проблемы. Однако он был мускулист. Лицо красное. Одет дорого. Ковбойский галстук тесемкой, с серебряным зажимом.
– Понадобилась машина, ребята? – спросил он.
– Я хочу купить ее, – ответил Тим. – Мы не воры. Я могу заплатить. – Его голос завибрировал от негодования.
Мгновение толстяк разглядывал его. Затем опустил дробовик, запрокинул голову и расхохотался.
– Заплатить чем? – спросил он наконец. Он едва мог говорить от смеха. – Чем?!
Хамнер проглотил просившийся на язык ответ. Он поглядел на Эйлин, и ему стало страшно. Деньги сейчас ничего не значили – а главное, у него не имелось наличности. Только чековая книжка и кредитки – но на что они теперь годны?
– Не знаю, – произнес он. – Но, послушайте… У меня есть дом в горах. Там полно еды и прочих припасов. Он может вместить много народу. Я возьму вас с собой, и вашу семью тоже, и вы поселитесь там…
Здоровяк прекратил смеяться:
– Звучит неплохо. Правда, я не нуждаюсь в вашем… гостеприимстве. Я – Гарри Стиммз. Хозяин автосалона.
– Меня зовут…
– Тимоти Хамнер, – подсказал мужчина. – Я смотрю телевизор.
– И вас не заинтересовало мое предложение?
– Нет, – отрезал Стиммз. – Если честно, я даже не представляю, принадлежат мне еще эти машины или нет. Полагаю, что парни из Национальной гвардии конфискуют их. И дом у меня есть. – Он задумчиво поглядел на своего собеседника. – Пожалуй, мистер Хамнер, дела обстоят не столь плохо, как говорят. Вам нужна тачка?
– Да.
– Прекрасно. Я продам ее вам. За двести пятьдесят тысяч долларов.
Эйлин разинула рот. Тим задумался. Вон как повернулся разговор…
– Договорились. Как мне заплатить?
– Напишете расписку, – усмехнулся Гарри. – Сомневаюсь, что она чего-то стоит. Но вдруг… – Ружье покачивалось в его руках. – Ладно, идемте. У меня где-то завалялись бланки. Никогда прежде не видел, чтобы в одной расписке сразу указывали такую крупную сумму…
– Я умею писать мелким почерком, все поместится.
Они ехали по переулкам, где не было тротуаров. Машина тряслась на асфальтовой мостовой, колеса разбрызгивали воду: комья грязи так и разлетались в разные стороны. Выл ветер. Слева и справа возвышались старые крепкие дома, построенные задолго до землетрясения на Лонг-Бич. Они выстояли и теперь напоминали островки света в океане моросящего дождя.
Часы Тима показывали четыре пополудни, но снаружи сгустились сумерки: если бы не тусклый серый свет фар, они бы вообще ничего не видели. Девушка вела автомобиль, не отрывая глаз от дороги. Радио передавало только треск помех.
– Славная машинка, – сказала Эйлин. – И гидроусилитель есть.
– Еще бы не было – за четверть миллиона долларов, – произнес Хамнер. – Дьявольщина, просто мороз по коже…
Она хихикнула.
– Это лучшая сделка в твоей жизни.
«И, наверное, последняя», – мысленно добавила она.
– Не в тачке дело. – Голос Тима дрогнул от негодования. – За горючее, масло и домкрат он содрал пятьдесят штук! – Он не выдержал и рассмеялся. – И за трос. Хорошо, что у него нашелся запасной. Интересно, сам он куда собрался?
Хэнкок промолчала. Автомобиль перевалил через вершину холма и, вписываясь в поворот, покатил вниз. Домов здесь не было. Дорога утопала в грязи, Эйлин включила полный привод.
– Никогда не водила такую тачку.
– Я тоже. Хочешь, сменю тебя?
– Нет.
Подножие холма превратилось в болото. Сначала вода доходила до осей, потом поднялась до дверей, и девушка дала задний ход. Она аккуратно съехала с дороги на идущую вдоль нее насыпь. Автомобиль накренился влево, к бурлящей черной жиже, однако продолжал ехать – медленно, осторожно. Свет фары-прожектора, намертво прикрепленной к крыше, выхватывал из темноты развалины новеньких частных домиков и кондоминиумов, но Эйлин особо к ним не приглядывалась.
То тут, то там мелькали редкие огни фонарей, и Тим пожалел, что не купил у Гарри заодно и фонарик.
Они двигались в объезд долины, часто оставаясь чуть выше воды, и, наконец, снова отыскали более-менее «цивилизованный» проезд. Эйлин переключила передачу.
Дорога, петляя, уходила в горы. «Блейзер» промчался мимо брошенных в спешке автомобилей.
Какой-то мужчина голый по пояс выскочил на трассу и замахал одной рукой, требуя остановиться, – в другой он сжимал пистолет. Эйлин ринулась прямо на него, заставив в испуге отскочить, и прибавила скорость.
Грянули выстрелы, что-то зазвенело. Тим обернулся и недоуменно уставился на звездообразную дыру, пробившую стекло. Затем посмотрел на выходное отверстие, под углом прошившее крышу. Дождь тут же промочил сиденье.
Эйлин отчаянно гнала: не тормозя, она с ревом проехала поворот, и у Хамнера возникло ощущение полета: «Блейзер» опасно занесло. Девушка ухитрилась удержать автомобиль, на следующем повороте притормозила, и опять прибавила скорость.
Тим попытался рассмеяться:
– Моя новая тачка!
– Заткнись. – Она пригнулась к рулю.
– Ты в порядке?
– Нет.
– Эйлин!
– Я не ранена. Мне страшно. И меня трясет.
– Меня тоже, – сказал он, хотя в действительности его захлестнула волна облегчения.
На один крошечный миг ему показалось, что ее ранили. (Ничего ужаснее он до сих пор не испытывал.) Внезапно ему пришло в голову, что это очень странно, ведь он не виделся с Эйлин с тех пор, как она ему отказала. Да… Не тряпка же он…
– Впереди мосты, а мы все ближе к Разлому! – крикнула девушка. – А вдруг дорога завалена или разрушена?
– Тут мы бессильны.
– А вернуться обратно мы не можем.
Хэнкок сбавила ход на очередном повороте и вновь наддала. Она вцепилась в руль мертвой хваткой. Если она не успокоится, аварии не миновать. А что тогда делать, Тим не представлял.
Трассу перегораживали оползни, и Эйлин замедлила ход. «Блейзер» еле полз. Пятьдесят футов они ехали полчаса.
Когда она добралась до относительно свободного участка, Тиму хотелось, чтобы Эйлин прибавила скорость. Но машина продолжала тащиться по-черепашьи. Автомобиль делал максимум двадцать миль в час – даже если фары высвечивали ярды и ярды приличной дороги.
Они ехали – и конца их путешествию не предвиделось. Поразмыслив, Хамнер заткнул брешь в крыше своим носовым платком.
Если верить часам Тима, было восемь вечера. В Лос-Анджелесе в июне только смеркается, но снаружи царила кромешная тьма. Дождь лил и лишь иногда ненадолго стихал. Стеклоочистители работали прекрасно, Стиммз показал Хамнеру и Эйлин, как регулировать их работу, и девушка отлично с этим справлялась.
Крутой поворот, и в свете фар стало видно, что впереди пустота. Хэнкок резко затормозила. Тим прищурил глаза и различил, что трасса заканчивается неровным обрывом.
Он вылез наружу, сделал несколько шагов, и у него перехватило дыхание. Тим вернулся обратно и подошел к машине со стороны водителя.
– Медленно сдавай назад, – приказал он.
Эйлин начала было что-то спрашивать, но неподдельный страх в голосе спутника заставил ее замолчать. Она подчинилась. «Блейзер» пополз назад.
– Иди перед машиной и руководи, будь ты проклят! – крикнула девушка.
– Извини.
Теперь Тим знаками показывал, куда надо ехать. Спустя некоторое время он махнул рукой сверху вниз. Эйлин выключила зажигание и вылезла из автомобиля, чтобы осмотреться. Мост оказался тонкой бетонной аркой, перекинутой через глубокое узкое ущелье. В середине он обрушился, а они успели заехать по нему довольно далеко, прежде чем остановиться.