И мы застываем, так вашу мать,
Раскрывши рот в удивленье.
Господних замыслов смертная плоть
Не в силах понять, конечно,
Но если кого возлюбил Господь,
То это уже навечно.
Как же ему повезло! Горел газ, на конфорке стоял большой кофейник, а на столе – три чашки. Ньюкомб налил себе полную чашку и торжественно пропел:
Я это знаю, мне свыше дан знак.
Ни от кого не скрою,
Что происходит, мать его так,
Когда я голову мою.
Я не шучу, говорю всерьез:
Там было совсем не дерьмо,
Вода, стекая с моих волос,
Обращается вдруг в вино!
Бесплатно я это вино раздаю
(Пусть до отвала пьют!)
Людям, за жизнь познавшим свою
Одно лишь: тяжелый труд.
Ведь если почаще вино хлестать,
Поверишь, что все же есть
В подлунном мире, так его мать,
Любовь, доброта и честь.
И пусть упиваются, мать их так,
Те, кто нуждой поражен,
И не пинают встречных собак,
И не мордуют жен.
А еще он обнаружил вазу с апельсинами. Целых десять секунд он боролся с искушением, потом взял один. Идя через кухню к задней двери, Ньюкомб очистил его от кожуры.
Во дворе росла целая апельсиновая роща. Миллеры были коренными уроженцами здешних мест. И наверняка знали, что стряслось. Они должны находиться где-то поблизости.
Чудо есть дар, посылаемый нам,
Добрый подарок небес,
И кто-то шествует по волнам,
И мир этот полон чудес.
Душа у людей далеко не чиста —
В дерьме с головы до пят.
Люди распяли когда-то Христа,
Но я-то еще не распят!
Не надо смерти бояться и ждать,
Прозрев, я вам говорю.
И ежедневно, так вашу мать,
Я голову мою свою!
– Эй, Гарри! – крикнул кто-то. Откуда-то справа.
Он побрел на голос – между апельсиновыми деревьями, проваливаясь в вязкую жижу.
Джек Миллер, его сын Рой и невестка Сесилия в панике собирали овощи. Расстелив на земле огромный кусок брезента, они кидали на него помидоры – подряд, не разбирая, где спелые, где наполовину зеленые.
– Если их оставить на земле, – пропыхтел Рой, – они сгниют. Надо занести их в дом… Быстрее. Помощь нам точно не помешает.
Ньюкомб уставился на свои заляпанные грязью ботинки, на почтовую сумку, на промокшую форму.
– Вам нельзя задерживать меня, – произнес он. – Это против официальных правил…
– Ладно, – сказал Рой и спросил: – Гарри, а что вообще случилось?
– А вы тоже не знаете? – Ему сделалось страшно.
– Откуда? Телефон не работает со вчерашнего дня. Электричества нет. Телевизор вырубился, эта чертова штука не… Извини, Сисси. Транзистор ловит только помехи. А в городе что?
– Я там не был, – сознался почтальон. – Фургон сдох – в паре миль отсюда к дому Джентри. Еще вчера. Я переночевал в кабине.
– Гм. – Рой на мгновение перестал лихорадочно срывать помидоры. – Сисси, ступай-ка на кухню и начинай их закручивать. Бери только спелые. Гарри, давайте заключим сделку. Завтрак, обед, и, кроме того, мы отвезем вас в город. И еще: я никому не скажу, какую песню вы тут распевали. За это вы остаток сегодняшнего дня будете помогать нам.
– Ну-ну…
– Я отвезу вас и замолвлю за вас словечко, – заявила Сисси.
Миллеры имели влияние в долине. Возможно, Вулф и не сожрет его за то, что он угробил грузовичок.
– Если я пойду в город пешком, все равно доберусь позже, чем, если вечером поеду на машине, – произнес Гарри. – Согласен. – И принялся за работу.
Они помалкивали, чтобы не запыхаться. Потом Сисси вынесла из дома сэндвичи. Они прервались ровно настолько, чтобы поесть.
И снова принялись рвать помидоры. Если и разговаривали, то о погоде. Джек, проживший в долине пятьдесят два года, никогда не видел ничего подобного.
– Комета, – заметила молодая женщина. – Это она постаралась.
– Чушь! – отозвался Рой. – Ты сама слышала, что говорили по ящику. Она прошла мимо Земли в нескольких тысячах миль.
– Мимо? Вот и отлично, – отозвался Гарри.
– Нет, ребята. Ученые заявили, что она должна была пройти мимо, – поправил всех Джек, сгорбившись над кустом.
Никогда в жизни Ньюкомб так тяжело не работал. Внезапно он понял, что день клонится к вечеру.
– Эй, мне нужно в город! – напомнил он.
– Ладно. Эй, Сисси! – позвал Джек. – Возьми пикап. Загляни в магазин, что продают корма, нам понадобятся запасы для наших коров и свиней. Ливень прибил почти все посевы. Лучше сразу закупить еду для скотины, пока остальных тоже не осенило. Через неделю цены взлетят.
– Если тогда вообще что-то можно будет купить, – откликнулась невестка.
– Что ты имеешь в виду? – спросил ее муж.
– Ничего.
И она направилась к гаражу. Тесно облегающие джинсы обрисовывали ее бедра, со шляпы лилась вода. Она вывела «додж» во двор. Гарри втискивал на сиденье почтовую сумку: чтобы защитить ее от дождя, он прижал ее груди. Во время сбора помидоров она лежала в сарае.
Автомобиль покатил по раскисшей подъездной аллее. Когда подъехали к воротам, Сисси вышла открыть их. Ньюкомб с его огромной сумкой просто не мог сдвинуться с места.
Вернувшись, женщина ему улыбнулась.
Они не преодолели и полмили, как путь перегородил громадный разлом. Соседний склон холма разорвало пополам, а тонны жидкой грязи, сошедшей вниз, завалили дорогу по ту сторону разлома.
Гарри внимательно посмотрел вперед. Сесилия оглянулась, собираясь развернуться. Ньюкомб распахнул дверцу.
– Но вы же не собираетесь идти пешком, – удивилась Сесилия.
– Почта должна быть доставлена, – изрек он и рассмеялся: – Вчера я ее не развез…
– Не глупите! Сегодня пришлют ремонтников чинить дорогу. В крайнем случае, завтра. И, конечно, наверняка! Подождите! Вы ведь не доберетесь до города засветло. Дождь еще льет. Оставайтесь с нами.
Он обдумывал сказанное. Она говорила здравые вещи. Линии электропередачи разрушены, кто-нибудь да появится. Сумка превратилась в почти непосильную ношу.
– Почему бы и нет?
Разумеется, его снова «впрягли» в фермерскую лямку. Он и не ожидал иного. До наступления темноты ни хозяева, ни он не съели ни крошки, зато потом Сисси подала огромное количество еды – как раз под стать их разыгравшемуся аппетиту.
Осоловевший Гарри, не смог бороться со сном и рухнул на кушетку. Он даже не почувствовал, как Джек и Рой сняли с него куртку почтальона и накрыли одеялом.
Проснувшись, он обнаружил, что дом пуст. Верхняя одежда, вывешенная для просушки, была еще влажной.
Ливневые потоки безжалостно низвергались на землю. Ньюкомб оделся, нашел кофе. Пока он пил его, пришли Миллеры.
Сесилия приготовила завтрак: ветчина, оладьи и еще кофе. Высокая и крепкая женщина казалась утомленной. Рой поглядывал на нее с тревогой.
– Я в порядке, – заявила она. – Просто и мужскую работу делаю, и свою тоже, не привыкла.
– Зато теперь с помидорами покончено, – добавил Джек. – Никогда не видел такого дождя, – тихо вымолвил он с почти с суеверным страхом. – Гады из метеобюро никогда не могут заранее нас предупредить. Им не составить прогноз и на минуту вперед. На что им только годятся их хваленые погодные космические спутники?
– Возможно, их тоже повредила комета, – предположил Ньюкомб.
Мужчина сердито покосился на него.
– Чушь! Комета – просто штуковина в небе! Научитесь жить в двадцатом столетии, Гарри!
– Однажды я пробовал. Но мне по душе здешний уклад.
Сисси улыбнулась. Ему эта улыбка понравилась.
– Пойду-ка я, – произнес Ньюкомб.
– В такое ненастье? – недоверчиво буркнул Рой. – Да вы шутите.
Гарри пожал плечами.
– Мне нужно закончить доставку.
У Миллеров был виноватый вид.
– Полагаю, мы сумеем отвезти вас туда, где дорога разрушена, – сказал Джек. – Надеюсь, там уже вовсю кипит работа.
– Спасибо.
Никаких ремонтников там не было. За ночь со склона на дорогу сползло еще немало грязи.
– А то остались бы у нас? – спросил Джек. – Вы бы нам помогли.
– Мне пора. Я расскажу в городе, что у вас.
– Хорошо. И вам спасибо. До свидания.
– Ага.
Через разлом пришлось пробираться по оползню. Сумка оттягивала плечо. Она была кожаная, водонепроницаемая, сверху закрытая пленкой. «Прямо по погоде», – подумал Гарри.
А бумага может впитать двадцать-тридцать фунтов воды. Тогда она сделалась бы еще тяжелее.
– И читать эту почту тоже было бы гораздо тяжелее, – громко произнес он вслух.
Он брел вперед, оскальзываясь и спотыкаясь, пока не нашел молодое деревце с торчащими из земли корнями. Тем не менее оно помогало ему не падать. Ветер продолжать выть, а дождь – хлестать по щекам.
– Чума! – крикнул Гарри и рассмеялся. – Хуже, чем на ферме.
Ньюкомб решил отдышаться. Он-то предполагал, что доберется до ворот «Шира» в начале двенадцатого. А сейчас почти два…
Теперь он опять очутился на равнине, вдали от холмов. Разломов здесь не было, но раскисшая дорога теперь смахивала на грязную реку. Ньюкомб тщетно пытался разглядеть хоть какой-то участок, выступающий из воды.
Ньюкомб вымок насквозь, но опять начал упрямо продвигаться вперед – наперекор всему. Он смутно осознавал, что под липнущей к телу курткой появились потертости, то и дело поглядывал на свои хлюпающие ботинки и размышлял о том, что все относительно неплохо.
Он надеялся, что закончит доставку корреспонденции, воспользовавшись чьим-нибудь автомобилем. Но, похоже, такая возможность не представится ему и в «Шире».
Шагая вдоль длинного плетня, он не увидел ни души. На полях никого не было, никто не пытался спасти урожай. Выращивали ли тут вообще что-то? Он не имел ни малейшего понятия, но ведь он и не фермер.