Твердыня: 2
Ценность информации прямо пропорциональна ее неправдоподобию.
Элу Харди не нравилось заниматься охраной. Но эта нелюбовь была бессмысленной. Кто-то должен стоять на посту, а ранчеры на других местах приносили больше пользы, чем он. Кроме того, здесь Харди мог принимать некоторые решения, важные для сенатора.
Однако он не мог дождаться, когда можно будет с этим завязать. «Уже скоро, – думал он, – парни у ворот будут не нужны».
Сейчас застава останавливала посторонних, но полностью перекрыть поток беженцев она не сможет. Одни добирались пешком из затопленной долины Сан-Хоакин. Другие спускались с Высокой Сьерры, а многие проникли в долину еще до того, как Кристоферы «запечатали» дорогу. И хотя пришлых ждала высылка обратно, многие из них даже не сомневались, что сенатор разрешит им жить на ранчо.
Возможность поговорить с Джеллисоном означала очень много.
А старик действительно не любил никого прогонять. Именно поэтому Элу и следовало ограждать Артура от просителей. Это составляло часть его работы, впрочем, как и всегда: сенатор людям говорил «да», а Харди говорил «нет».
А что делать? Они хлынут потоком, будут приходить сюда каждый час, а Джеллисон не сможет им отказать. А если Эл не будет нести охрану, его сменят Морин и Шарлотта… ну и черт с ними. В Падении Молота имелся только один плюс: после него борьба женщин за равные права испарилась за несколько миллисекунд…
Ему требовалось проверить кое-какие бумаги. Он составлял списки необходимых вещей и перечень ремонтных и иных работ, а также дополнял планы, набросанные боссом. Сидя в автомобиле, он неустанно трудился, прерываясь лишь в том случае, если замечал чье-либо приближение.
Но сейчас дело не клеилось. Ничего просто-напросто не получалось.
Беженцы выглядели одинаково: голодные и промокшие до нитки. Но ситуация с каждым днем ухудшалась.
А сегодня, в субботу, некоторые из них проявляли чрезмерную настойчивость.
В бытность помощником сенатора, Эл Харди считал, что неплохо умеет разбираться в людях. Но теперь разбираться было не в чем. Одно слово – рутина.
К примеру, бродячие пугала, притопавшие сюда с двумя детьми и с третьим на руках… Супруги утверждали, что они – врачи, и знали медицинский жаргон. Специалисты… хотя женщина-психиатр прошла подготовку как врач общего профиля.
А как же иначе?..
А тот угрюмый здоровяк, занимавший высокий пост в Си-би-эс? Его надо было прогнать, а он ругался без передышки, пока напарник Харди не истратил патрон, прострелив боковое стекло машины великана.
А мужчина в отрепьях некогда дорогого костюма! Вежливый и изъяснялся на литературном английском. Оказался городским советником откуда-то из долины. Он вылез из тачки, подошел к Элу почти вплотную и продемонстрировал ему пистолет, спрятанный в кармане плаща.
– Руки вверх.
– Вы точно хотите этого? – спросил Харди.
– Да. Вы меня впустите.
– Хорошо, – ответил Эл.
А потом в черепе городского советника появилась дырка, ровная и аккуратная. Потому что Харди поднял правую руку, и это был условный сигнал. Жаль, что парень в свое время не прочел Киплинга:
…«Слишком долго, – он крикнул, – ты ехал за мной,
Слишком милостив был я к тебе.
Здесь на двадцать миль не сыскать скалы,
Ты здесь пня бы найти не сумел,
Где, припав на колено, тебя бы не ждал
Стрелок с ружьем на прицел.
Если б руку с поводьями поднял я,
если я опустил ее вдруг,
Быстроногих шакалов сегодня в ночь
пировал бы веселый круг.
Если б голову я захотел поднять
и ее наклонил чуть-чуть,
Этот коршун несытый наелся бы так,
что не мог бы крылом взмахнуть[9].
На подъездную аллею выехал автомобиль. Маленький грузовичок. А в нем – тощий волосатый парень с усами подковкой. «Наверняка местный, подумал Эл, – они все разъезжают на таких тачках».
С равным успехом фургон могли угнать, но зачем тогда вор явился со своей добычей к особняку сенатора?
Харди вылез из машины и по воде и грязи зашлепал к воротам.
Всем прибывшим он говорил одно и то же:
– Покажите ваши руки. Я не вооружен. Но за вами следит мой товарищ, у него винтовка с оптическим прицелом. Он сидит в укрытии.
Но тут последовал вопрос.
– А водить фургон он умеет?
Эл уставился на незнакомца.
– Что?
– Сначала главное. – Усатый полез в сумку, стоявшую на сиденье. – Почта. Только у меня заказное письмо. Сенатор должен за него расписаться. А там мертвый медведь…
– Что? – выработанный Элом привычный порядок дал сбой. – Что?
– Мертвый медведь. Убил его сегодня рано утром. Выбора не было. Я спал в кабине, и вдруг громадная мохнатая черная лапа выбила стекло и полезла внутрь. Огромная зверюга… Я отодвинулся, но он продолжал ломиться в машину. Тогда я вытащил «беретту», которую нашел на «Курином ранчо», и выстрелил ему прямо в глаз. Он рухнул кучей мяса. Ну и вот…
– Кто вы? – спросил Эл.
– Почтальон, кто ж еще! Вы можете попробовать сосредоточиться хоть на чем-то? Там пятьсот, а то и тысяча фунтов медвежатины, не говоря уже о шкуре, и мясо ждет не дождется четверых здоровых мужчин с грузовиком. Оно начинает портиться! Я не могу вытащить его, но если вы пришлете своих ребят, то, возможно, спасете полдюжины человек от голодной смерти. А сейчас мне надо встретиться с сенатором, чтобы он расписался за письмо… ну а вам лучше послать кого-нибудь за тушей прямо сейчас, не откладывая.
Это было для Харди уже чересчур. Определенно чересчур. Единственное, что он осознал, – наличие у парня «беретты».
– Вы должны отдать мне свое оружие на сохранение. А затем вы отвезете меня на холм, – произнес он.
– Чего-чего? Зачем я должен отдавать вам свою пушку? – удивился Ньюкомб. – А, ладно, если это вас порадует. Держите.
И он протянул Элу пистолет. Мужчина в высшей степени осторожно взял «беретту». И открыл ворота.
– Господи, сенатор, к нам приехал Гарри! – закричала миссис Кокс.
– Какой еще Гарри? – Артур встал из-за стола, заваленного картами, списками и диаграммами, и выглянул в окно.
Ну, конечно, Эл ехал с кем-то в фургоне. С кем-то очень усатым и волосатым, одетым в серое.
– Почта! – поднявшись на крыльцо, провозгласил Ньюкомб.
Женщина распахнула входную дверь.
– Гарри, мы не ожидали увидеть вас снова!
– Привет, – поздоровался он. – Заказное письмо для мистера Джеллисона.
Ясно. Политические секреты мира, который погиб и хоронит себя. Артур направился в холл.
На пороге стоял молодой парень. Он действительно был в куртке почтового ведомства, которая уже превратилась в лохмотья. Сам визитер выглядел немного усталым.
– Входите же, – произнес Джеллисон.
Что тут сегодня творится?
– Сенатор, утром Гарри застрелил медведя. Я пошлю рабочих, пусть заберут тушу до того, как ее расклюют стервятники, – выпалил Эл.
– Вы не уйдете с моей «береттой»! – вознегодовал Ньюкомб.
– Ах да. – Харди вытащил пистолет из кармана, неуверенно взглянул на него. – Гарри отдал мне свое оружие, – доложил он и, вручив «беретту» своему вконец растерянному боссу, улетучился.
– По-моему, вы первый, кто сумел вывести моего помощника из равновесия, – произнес сенатор. – Пройдемте в мой кабинет. Итак, вы наведываетесь к уцелевшим фермерам?
– Ага, – подтвердил почтальон.
– И кто, как вы полагаете, будет платить вам теперь, когда?..
– Люди, которым я доставляю сообщения, – ответил Ньюкомб. – Мои клиенты.
«Что ж, намек понял», – подумал Артур и приоткрыл дверь комнаты.
– Миссис Кокс, посмотрите, что можно найти…
– Сейчас! – выкрикнула она из кухни.
Через минуту жена смотрителя вошла в кабинет. В руках она несла чашку с горячим кофе.
«Красивый фарфор, – пронеслось у Джеллисона в голове, – из моего лучшего сервиза. А в чашке плещется некоторое количество последнего кофе на свете. Похоже, миссис Кокс покровительствует Гарри».
Приветливое отношение женщины навело сенатора на мысль. Он протянул Ньюкомбу «беретту».
– Извините. Харди получил указание…
– Ладно. – Парень спрятал оружие в карман.
Он пил кофе мелкими глотками и вздыхал.
– Присаживайтесь, – произнес Артур. – А вы развозите почту по всей долине?
– Почти по всей.
– А как обстоят дела в…
– Я думал, вы меня так и не спросите.
Гарри побывал почти всюду. Он рассказал свою историю скупо, без прикрас. Он заранее решил, что будет поступать именно так. Только факты. Почтовый фургон перевернулся. Линии электропередачи оборваны, как и кабели телефонной связи. Дороги в целом размыты. Зато Миллеры в порядке. «Шир» уцелел. «Мучос Номбрес» покинуто – он убедился в этом, когда позднее заехал туда на своем грузовичке, а тела… «ой, ляпнул раньше времени».
Ньюкомб поведал и об убийстве на ферме Романа.
Джеллисон нахмурился, и Ньюкомб, пройдя к столу, на котором была расстелена подробная карта округа, показал, где находится сама ферма.
– Никакого следа хозяев, но кто-то стрелял в вас и убил того, кто был с вами? – спросил Артур.
– Верно.
Сенатор кивнул. «С этим надо что-то делать, но сперва – рассказать Кристоферам. Пусть возьмут на себя свою долю риска в полицейской операции».
– А люди из «Мучос Номбрес» собирались разыскать вас, – добавил почтальон. – Вчера утром.
– Сюда они не добрались, – ответил Джеллисон. – Вероятно, они в городе. А на том ранчо плодородная почва? Что-нибудь посажено?
– В основном сорняки, – сказал Гарри. – Но у меня есть куры. У вас найдется птичий корм?
– Что?
Парень поистине был кладезем информации!
Ньюкомб рассказал сенатору о Синаньянах и о «Курином ранчо».
– Думаю, они передохнут с голоду или станут добычей койотов, так что можете спокойно забрать их себе, – объяснил он. – Но нескольких мне хотелось бы оставить. И петуха. Надеюсь, он еще жив. А нет, так разыщу другого…