у них оказалась самая разнообразная. Вероятно, тут хранилась питьевая вода, и хотя вряд ли стоило загромождать такой добычей грузовик, Деланти все же взял бутылку и вынырнул.
– Яблочный сок, ишь ты! Эй, парни, нужна подмога!
Они брели к нему как зомби – Петр, Джонни и фермеры, – уставшие как собаки, грязные, мокрые. Кое у кого хватило сил улыбнуться. Ружей не было только у Рика и Кевина, поэтому нырять пришлось именно им. Они передавали «улов» своим товарищам.
Уайт, главный в группе, медленно направился к выходу.
– Вы молодец, Рик, – произнес он, вернувшись, и опять поплелся наружу с очередной бутылкой.
Деланти последовал за ним.
Вдруг раздался чей-то крик.
Астронавт поставил свой груз на пустую полку, чтобы ничто не мешало. Вопил, должно быть, часовой. Но ведь у Рика нет ружья!
Сол снова заорал:
– Никакой опасности нет! Повторяю: никакой опасности нет! Но, парни, вы должны это видеть!
Вернуться за бутылками? Нет уж.
Деланти протиснулся мимо чего-то разбухшего и тяжелого (плавучая масса весила примерно столько же, сколько труп невысокого мужчины или высокой женщины) и выбрался наружу.
Парковка оказалась почти наполовину заставлена машинами. Сорок или пятьдесят автомобилей, брошенных владельцами, когда хлынул ливень. Теплый дождь обрушился, должно быть, столь внезапно, что заглушил двигатели раньше, чем покупатели в супермаркете могли сорваться с места. Тачки остались тут – как и их владельцы.
Повсюду была вода – и внутри и снаружи автомобилей.
Сол по-прежнему дежурил на своем посту на крыше магазина. Ему не имело смысла спускаться поближе к тому, что так взволновало его: он страдал дальнозоркостью, а очки его, как и у Мюррея, разбились. Он показывал вниз на что-то, плывущее мимо автобуса «фольксваген».
– Эй, кто-нибудь объяснит мне, что это такое? Явно не корова!
Люди выстроились полукругом вокруг этого, напрягая мышцы ног, чтобы не снесло течением – там самым, которое прибило к автобусу странный труп.
Оно было чуть поменьше человека и расцвечено всеми красками гниения. Мощные изогнутые ноги уже почти отвалились. А это что еще? У него имелись руки! На краткий безумный миг Рик вообразил, что Падение Молота стало лишь первым шагом вторжения пришельцев со звезд или даже входило в программу туристической поездки жителей иных миров. Крошечные ручки, длинный, разинутый в смертном оскале рот, туловище, напоминающее бутылку из-под кьянти…
– Да будь я проклят, – сказал он. – Кенгуру!
– Ну, таких чудищ мне еще видеть не приходилось, – с легким оттенком презрения отозвался Уайт.
– Это кенгуру.
– Но…
Рик огрызнулся:
– А ваша газета публиковала снимки животных, которые две недели как сдохли? Мои газеты – нет. Кенгуру сыграл в ящик, потому и выглядит так странно.
Джейкоб Виндж подобрался поближе к трупу.
– Нет сумки, – пробормотал он. – А они сумчатые.
Ветер переменился, и полукруг мужчин частично распался.
– Возможно, он самец, – предположил Дик. – Хотя где яйца? У кенгуру есть… э… внешние половые признаки?.. А, глупости! Откуда он взялся? Ближайший зоопарк только в… где?
Бейкер кивнул:
– В Гриффит-парке. Землетрясение, наверное, разрушило вольеры. Нет смысла обсуждать, каким образом бедная зверюга сумела допрыгать до этих мест, прежде чем утонула. Смотрите внимательнее, джентльмены, вам никогда уже не суждено увидеть кенгуру.
Рик перестал слушать и попятился. Ему хотелось визжать.
Вчера они приехали сюда на рассвете. Трудились двое суток напролет. Скоро закат.
Никто из них не заговорил о том, что случилось в магазине: это было и так очевидно. Десятки покупателей очутились в западне, когда первый ливень затопил их машины. Укрывшись в супермаркете, они ждали, когда он закончится. Надеялись на спасателей. А вода все поднималась и поднималась. Затем автоматика дверей отказала. Многие, вероятно, выбрались через черный ход, но захлебнулись…
В зале были полупустые полки. В воде виднелись кукурузные кочерыжки, опорожненные бутылки, апельсиновые корки, хлеб в упаковке. Люди умерли не от голода. И они все погибли. Трупы плавали по супермаркету и по автомобильной парковке. Множество тел. В основном женские, но были и мужские, и детские, а рядом покачивались машины.
– Вы что… – прошептал Рик. Наклонив голову, он прокашлялся и пронзительно закричал: – Вы что, рехнулись?!
Его товарищи испуганно обернулись.
– Если вам хочется смотреть на трупы, то… вот! – его рука коснулась раздутого женского тела в цветастом платье. – И вот, – он показал на детский трупик, проплывающий совсем рядом с Диком. – И еще. – Он ткнул в сторону мертвеца за ветровым стеклом «фольксвагена». – Здесь можно посмотреть хоть куда-нибудь и не увидеть труп? Почему вы столпились, как шакалы, возле разнесчастного кенгуру?
– Заткнись! – Кевин стиснул кулаки, костяшки пальцев побелели.
Но он не шагнул к Рику и вскоре отвел взгляд. Остальные тоже.
Все, кроме Джейкоба Винджа. Его голос дрожал:
– Мы привыкли к ним. Нам пришлось, будь оно все проклято!
Течение чуть изменило направление. Туша кенгуру (если это действительно был он) скользнула вдоль борта автобуса и вскоре скрылась из виду.
Раньше «Вагонер» был ярко-оранжевым с белой отделкой. Роскошная тачка, по чистой случайности оказавшаяся полноприводной, с шинами для бездорожья. Сейчас машина пестрела коричневыми и зелеными камуфляжными пятнами. На переднем сиденье, держа между колен винтовки, устроились двое в солдатской форме.
Алим и сержант Хукер сидели сзади и помалкивали. Автомобиль ехал по раскисшим полям, покрытым илом, а слева и справа виднелись остатки миндальных рощ.
Когда вырулили к лагерю, часовые отдали честь, автомобиль затормозил. Водитель и охранники выскочили, чтобы открыть задние дверцы. Нассор благодарно кивнул шоферу. А Хукер вовсе не замечал тех, кто торопился ему услужить.
Они вылезли из машины и зашагали к палатке на краю лагеря. Она была новехонькая, из магазина спорттоваров: зеленый нейлон, растянутый на алюминиевых подпорках, никаких протечек. Внутри оказалось тепло и сухо – спасибо жаровне-хибати, в которой горел древесный уголь. На огне булькал чайник. Белая девушка подождала, пока мужчины сядут в складные кресла, и налила им горячего чаю.
Затем Хукер кивком отпустил девчонку. Она ушла, а часовые встали у палатки на страже.
Сержант широко улыбнулся.
– Хорошая пошла жизнь, Арахис.
Услышав давнюю кличку, Нассор поджал губы.
– Ради бога, парень, не называй меня так!
Хукер ухмыльнулся снова.
– Ладно. Здесь нас никто не слышит.
– Да, но ты можешь забыться. – Алим поежился.
Его дразнили Арахисом в восьмом классе, когда они изучали биографию Джорджа Вашингтона Карвера.
Естественно, кличка сразу прилипла к Джорджу Вашингтону Карверу Дэвису. Но он вышиб ее из памяти своих товарищей при помощи кулаков и бритвенных лезвий, вложенных в куски мыла.
– Обнаружить удалось немного, – наслаждаясь теплом, Хукер мелкими глотками прихлебывал чай.
– Да.
Разведчики, вернувшись, не сообщили сержанту и Алиму ничего неожиданного, кроме того, что, когда дождь стих, они увидели снег на вершинах гор Высокой Сьерры. Ничего себе, и это в августе!
Известие испугало Нассора, но сержант заявил, что и до Того Дня в горах Сьерры иногда выпадал снег.
Несмотря на чай и теплую сухую палатку (вот настоящая роскошь!), Алиму и Хукеру было неуютно. Им следовало потолковать, но никто не хотел начинать разговор первым. Оба знали, какой им вскоре предстоит сделать выбор. Их лагерь расположен совсем близко к руинам Бейкерсфилда. На городском пепелище среди развалин трепыхалась еще куча народа. Они могли нагрянуть в лагерь и покончить с вояками и братвой.
Правда, пока местные еще не объединились. Те, кому удалось выжить, сбивались в маленькие группы, враждебно и подозрительно относящиеся друг к другу. Они воевали за жалкие остатки пищи в супермаркетах и на складах. За то, что осталось после Хукера и Нассора.
В итоге расклад был таков: Алим и сержант командовали изрядным количеством людей. А еще у них были пушки. Значит, они могли дать один-единственный бой. Если они победят, у них останутся силы для нового сражения. Если проиграют – с ними покончено. Окрестности уже обобраны ими подчистую. Нужно куда-то двигаться. Но куда?
– Чертов дождь, – пробормотал Хукер.
Нассор кивнул и приложился к кружке. Если б только дождь прекратился! Если бы Бейкерсфилд просох, все стало бы легче легкого. Подождать подходящего дня с сильным ветром – а тут нет недостатка в ураганах – и сжечь проклятый город дотла. Сотни поджогов, разнесенных на квартал один от другого – и готово. Огненная буря прокатилась бы через Бейкерсфилд, и он перестал бы представлять собой угрозу.
А дожди, между прочим, ослабевали. Позавчера целый час светило солнце. Сегодня оно почти пробилось сквозь тучи, а ведь еще и полудня нет.
И дождик еле накрапывает.
– У нас шесть дней, – заметил Хукер. – Потом мы начнем голодать. Конечно, если мы очень проголодаемся, то пищу найдем, но…
Он не договорил. Но это и не требовалось. Нассор содрогнулся. Томас увидел выражение его лица и злобно скривился.
– Ты тоже примешь участие, – произнес он.
– Знаю.
Алим снова содрогнулся. Он вспомнил фермера, застреленного Хукером, и запах тушившегося мяса, и раздачу порций человечины. Каждый в лагере получал миску, а Томас бдительно следил, чтобы ели все. Страшный ритуал, повязавший их круговой порукой. Когда один из братьев отказался, Алиму пришлось его пристрелить. Его и Мейбл. Наконец-то. Ритуальное пиршество дало Нассору долгожданную возможность прикончить девку. Избавиться от приносящей одни неприятности потаскушки. Она, видите ли, не захотела…
– Странно, что вы не начали делать это раньше, – сказал Хукер.
Нассор ничего не ответил. По правде говоря, ни ему, ни его товарищам не приходили в головы мысли о каннибализме. Никому из них.