— Клянусь всеми богами, мой род у тебя в долгу, Олег. — Старик рукавом вытер со лба пот и повернулся ко мне. — А кто этот парень? Если бы не он — я лежал бы сейчас с этими бедолагами.
Ни отчества, ни каких-нибудь «благородий», ни прочих положенных по этикету расшаркиваний. Судя по магии и титулу, старик и сам был знатного происхождения, однако обратился к дяде так же, как и к урядникам. Только на этот раз в его «ты» не было пренебрежительной фамильярности или даже панибратства — скорее что-то открытое и сразу располагающее к себе. Хоть, пожалуй, и немного необычное.
Еще и какие-то боги вместо привычной Праматери…
Старик говорил странно — впрочем, как и выглядел. Дядя и сам изрядно походил на вояку из дружины конунга Рерика, но этот будто вылез прямиком из древней легенды. Или машины времени, промахнувшись лет этак на тысячу с небольшим. Для подозрений вполне хватило и длинных волос с раздвоенной бородой-косицей, однако манера речи не оставила никаких сомнений.
И когда старик протянул руку, все-таки решив представиться, я уже и так догадался, кто передо мной.
— Горчаков Ольгерд Святославович, — громогласно объявил он, стискивая мои пальцы медвежьей хваткой. — А ты кто будешь?
— Игорь, — ответил за меня дядя, почему-то усмехнувшись. — Мой племянник. И не делай вид, будто и так не знаешь.
— Тот самый?
Горчаков чуть сдвинул косматые брови, склонил голову набок и прищурился, разглядывая меня. На мгновение показалось, что он использует Дар, но такое я наверняка бы почувствовал — даже с нынешним состоянием Основы. Нет, старик смотрел только глазами, зато с таким любопытством, что я ощущал его чуть ли не физически.
Меня не просто видели, а заодно успели разобрать, сложить по полочкам, оценить и вынести вердикт. Кажется, положительный.
— Достойный сын достойного отца! — Горчаков дернул меня за руку, притягивая к себе, и хлопнул по спине с такой силой, что легкие поменялись местами. — Добро пожаловать на Пограничье!
— Да уж… Встретили так встретили. — Дядя тоскливо вздохнул, разглядывая убитых. — Ни дня без драки.
— Как железо закаляется в огне, так и дух воина становится тверже в сражениях. Тебе ли не знать, Олег… Это что — кинжал? — Горчаков склонился над убитым мною Зубовским дружинником. — Клянусь Перуном, давненько я не видел такого удара.
— Я тоже. Пожалуй, парень даже покрепче, чем Данила был в его годы, — усмехнулся дядя. — Даже страшно, что будет, когда он вырастет.
— Не сомневаюсь, из Игоря получится славный боец. — Горчаков снова протянул мне огромную лапищу. — Сегодня ты спас мне жизнь. Надеюсь, настанет день, когда я смогу вернуть долг.
Пожалуй, я бы предпочел обойтись без таких дней, но хорошие отношения с хозяином вотчины за Куцей горой стали неплохой компенсацией за один-единственный порез на запястье. Как известно, никому и никогда не выпадает второго шанса произвести первое впечатление, а враг у нас с соседями, похоже, был общий.
— Двери моего дома всегда открыты для тебя. И для любого из твоей семьи и дружины, — торжественно проговорил Горчаков. — Жду вас обоих в Ижоре. Надеюсь, мы еще поохотимся вместе!
Надолго затягивать беседу старик явно не собирался. Он еще раз до хруста стиснул меня в объятиях, потом переключился на дядю и направился к стоявшим у здания приказа машинам, напоследок кивнув урядникам. Те, конечно же, и не думали его задерживать — да и в нашу сторону больше не глядели.
Горчаков погрузился в здоровенный внедорожник — раза в полтора больше дядиного, но настолько древний, что ржавчина уже успела сожрать арки колес и низ дверей. Я всерьез сомневался, что машина заведется, однако уже через несколько мгновений она громыхнула мотором и неторопливо покатилась по улице, объезжая мертвые тела и выплевывая из трубы клубы сизого дыма.
Я проводил ее взглядом и вдруг заметил чуть дальше — примерно в полусотне шагов — еще один автомобиль, стоявший чуть в стороне от остальных. Низкий, черный, на широких колесах и с отполированной до зеркального блеска решеткой радиатора, напоминающей оскал хищного зверя.
Слишком уж крутая техника для села в тридцати километрах от Пограничья — скорее уж ей полагалось кататься по центральным улицам Новгорода. Или даже Москвы. На фоне покрытых грязью квадратов внедорожников и скромных легковушек у здания приказа такая машина бы слишком выделялась — видимо, поэтому и остановилась подальше, будто не желала делить метры разбитого асфальта с деревенщинами.
Впрочем, куда больше автомобиля меня интересовал его водитель. Солнце светило ярко, и я не сумел как следует разглядеть лицо, и все же оно показалось мне знакомым. Чутье тут же вцепилось в память, поспешно выуживая оттуда драку в саду военного госпиталя, пробежку через кусты и сразу перед ней — двух мужчин на лавке. Один из которых оказался сыном князя Годунова, а второй…
— Вот сволочь! — прорычал я сквозь зубы.
— Игорь! — Дядя попытался схватить меня за куртку. — Ты куда?..
— Это он все подстроил!
Я шагал к машине с твердым намерением если не оторвать водителю голову, то хотя бы вытащить его на улицу, швырнуть на асфальт и вежливо поинтересоваться, какого Хаоса он снова оказался там, где людей ни с того ни сего вдруг начинают запихивать в багажник или колоть в спину кинжалом.
Видимо, выражение моего лица оказалось достаточно красноречивым. Чернявый дернулся, мотор под капотом взревел, и машина покатилась назад, а потом развернулась — так быстро, что передние колеса с визгом оставили на асфальте дымящиеся полоски. Основа всколыхнулась, и по руке разлилось тепло. Заклинание — крохотный шарик огня в ладони — уже готово было мчаться и ударить в заднее стекло, когда рядом вдруг появился дядя.
— Да что на тебя нашло⁈ — прорычал он, хватая меня за плечи.
— Человек в машине. Это он сидел в саду с Годуновым, когда Катю пытались похитить.
В глазах дяди мелькнуло недоумение — которое тут же сменилось гневом. Похоже, он и сам на мгновение пожалел, что не дал мне продырявить автомобиль.
— Проклятье… Ты уверен?
— Более чем. Иначе стал бы он удирать?
Ярость понемногу отступала, и теперь я хотя бы мог мыслить спокойно. Сжигать чужую машину в присутствии урядников определенно было не лучшей затеей, однако задать чернявому пару вопросов я бы уж точно не отказался. Вряд ли он знал наверняка, что мы с дядей сегодня появимся в Тосне, и все же оказался здесь не случайно. И убрался, как только я его заметил.
А единственный, кто мог пролить на все это хоть немного света, остался лежать на асфальте в луже крови с насквозь пробитой кинжалом черепушкой.
Глава 15
— Ну что, поможешь? — тихо проговорил я, касаясь древнего дерева кончиками пальцев. — Только давай без выкрутасов.
Алтарь отозвался мягким теплом и послушно отправил меня наверх. Не подбросил, как раньше, а аккуратно поднял освободившееся от веса тела сознание над Гром-камнем. Вальяжно и неторопливо, так, что я даже успел увидеть хлопотавшую на кухне бабушку прежде, чем перед глазами — точнее, тем, чем мне их заменила магия — промелькнул второй этаж, труба камина и пыль на чердаке.
Я завис примерно в тридцати-сорока метрах над усадьбой и понемногу поднимался еще выше, взлетая над верхушками сосен. Любопытство буквально тащило меня в Тайгу — еще раз промчаться через лес, почти касаясь могучих зеленых ветвей. Посмотреть, как там заимка, не шляются ли вокруг те, кто разбудил Паука. Или какие-нибудь невиданные звери, наделенные магией аспектов…
Или еще один автоматон — поохотиться я бы, пожалуй, не отказался.
Но мана не бесконечная, а заботы у меня сегодня другие. Раз уж Зубовы настолько обнаглели, что их человек решил зарезать Горчакова прямо у Таежного приказа в Тосне, тихая жизнь на Пограничье — если такая вообще бывает — уже подходила к концу. И что бы ни задумали хитрые соседи, пора разобраться, какими силами они располагают.
Дядя предупреждал, что на поместье Зубовых и даже на границе вотчины могут стоять мощные охранные чары, но я все же решил рискнуть. И разведать если не их земли, то хотя бы округу и подступы к Гром-камню.
До дороги, ведущей к Великанову мосту, я долетел почти без усилий. Чуть левее промелькнули соседствующие с Отрадным хутора, а прямо внизу — поле, разрезанное наискосок почти идеально-ровной полоской грунтовки. Нева искрилась справа, будто пытаясь за мной угнаться, но потом все-таки отвернула на север.
И начался лес. Самый обычный, с дубами, кленами и молодыми березками, однако чем дальше я двигался над ним, тем больше среди них мелькало хвойных. Сосны и ели понемногу вытесняли остальные деревья и тянулись все выше, щедро подливая в пейзаж темно-зеленой краски. Такой густой, что даже лететь над ней почему-то оказалось куда тяжелее, чем раньше.
И только через километр или полтора я, наконец, сообразил, в чем дело.
Тайга. У Отрадного ее граница проходила за рекой, но после Великанова моста Нева круто загибалась на север, и древняя магия, наконец, набирала достаточно силы, чтобы перебраться на этот берег.
Я поднялся повыше, чтобы проверить свою догадку — и не ошибся: прямо по курсу лес продолжал наливаться тяжелой темной зеленью, однако в полукилометре слева заметно светлел. Подлетев поближе, я даже сумел разглядеть полоску шириной в полторы-две сотни метров, где обычные деревья постепенно превращались в суровых таежных великанов — и дальше двинулся вдоль нее.
Лететь сразу же стало легче — отведенный человеку мир принимал мое сознание с почти осязаемой радостью, и на мгновение показалось, что мана почти не расходуется. Впрочем, транжирить ее все равно не стоило: я уже забрался далеко от дома, и на таком расстоянии чары алтаря не могли работать без усилия.
Где-то через километр внизу снова заблестела вода. Сначала я едва мог разглядеть узкую полоску между деревьями, но к югу Ижора заметно раздавалась вширь, и на обеих ее берегах появились крохотные домики. Почти все деревянные, в один-два этажа — похоже, вотчина его сиятельства Ольгерда Святославича была даже меньше Отрадного, а асфальт в селе отсутствовал в принципе — впрочем, как и причины здесь задерживаться.