Когда мы съехали с асфальта трассы на Сиверск и Гатчину, даже крепкому и выносливому «козлику» пришлось туго. Грунтовка будто нарочно вилась змеей, то и дело пытаясь сбросить нас в кювет, а потом еще пошла в гору.
— Хоть бы асфальт положили. — Я взялся за ручку на дверью, чтобы ненароком не удариться головой. — В Отрадном-то есть.
— Ну, ты не путай. У нас Тайга за рекой, вода крепко магию держит, — отозвался дядя. — А здесь, считай — вот она, прямо под боком.
Отсюда все выглядело совсем иначе, чем с высоты птичьего полета. Я больше не мог видеть границу, но почти физически чувствовал ее. Когда-то давно Ижора стояла на самой кромке, которая разделяла обычный лес и Тайгу. Дядя рассказывал, что несколько сотен лет назад земли Горчаковых охраняла небольшая каменная крепость, построенная чуть ли не во времена конунга Рерика, но теперь от нее не осталось даже развалин.
Кое-как сохранились только дозорные башни у границ вотчины. И одну из них я, видимо, как раз и наблюдал справа от дороги — круглое здание высотой примерно метров в девять. Древняя кладка пошла трещинами и в нескольких местах давно обвалилась, оставив у подножья заросшую мхом груду камней, но пока еще держалась — когда-то ее построили на совесть. И даже столетия так и не смогли…
— Ого! Вот те раз…
Дядя вдавил тормоз с такой силой, что «козлик» тут же встал, как вкопанный, и я едва не врезался лбом в стекло. Основа тут же проснулась, готовясь защищаться от неведомой угрозы, но вокруг было тихо — я слышал только мерное тарахтение мотора. Никто не бежал нам из кустов, не гремели выстрелы, не лязгали затворы штуцеров…
Но в десятке шагах перед капотом «козлика» прямо из дороги торчала длинная стрела с красно-желтым оперением. Не знаю, смог ли бы невидимый лучник пробить стальную крышу, однако выглядело это весьма убедительно.
Пока еще не атака, скорее этакое предупреждение — дальше дороги нет.
Дядя потянулся было к штуцеру — и вдруг заулыбался, толкнул меня локтем в плечо и вылез из машины.
— Доброго дня, Елена Ольгердовна! — крикнул он, запрокидывая голову. — Свои!
Я тоже выбрался наружу, оглядываясь по сторонам, но женский голос вдруг зазвучал сверху.
— Олег Михайлович?.. — На вершине полуразрушенной башни мелькнула темная фигурка. — Не ожидала увидеть вас сегодня.
Разглядев лицо девушки, я на мгновение застыл. Она убрала волосы в тугой пучок на затылке, сменила полотенце на портупею и приталенную камуфляжную куртку с сапогами, а кружку — на длинный лук, и все же ее трудно было не узнать.
С башни на меня смотрела прекрасная незнакомка, которую я видел в окне пару часов назад.
Глава 16
— Вы ведь еще не были в Ижоре, ведь так?
— Не приходилось. — Я пожал плечами. — Вообще-то я лишь недавно перебрался на Пограничье. Впрочем, это вашему сиятельству наверняка уже известно.
— Можно просто Елена. Мы здесь предпочитаем обходиться без титулов.
— Мы тоже, — усмехнулся дядя. — Хоть и не придерживаемся таких же старых взглядов, как ваш батюшка.
По дороге из Отрадного я успел выяснить, что Горчаков терпеть не мог великосветский этикет, принятый в Москве и Новгороде. И не без основания считал себя не только любителем истории и родновером, но и последним на Пограничье хранителем древних традиций. Видимо, поэтому порой и разговаривал, как персонаж какой-нибудь саги — и даже назвал сына Аскольдом.
Но дочь покойная княгиня Горчакова все же отстояла, и ей досталось вполне обычное имя. Елена была всего на год старше меня, однако прическа, одежда и лук на спине добавляли ей какой-то особенно убедительной серьезности.
Она предложила оставить машину у храма и прогуляться до усадьбы пешком. Мы, разумеется, не стали возражать: дядя явно соскучился по общению, а я воспользовался возможностью получше рассмотреть красотку. И, похоже, делал это слишком уж навязчиво — Елена то и дело озиралась, а примерно через полпути и вовсе замедлила шаг, отставая от дяди.
— Да, я знаю, что вы здесь не так давно — отец рассказывал. — Елена в очередной раз взглянула на меня и вдруг чуть сдвинула брови. — Однако ваше лицо почему-то кажется знакомым… Мы не могли встречаться раньше? Может быть, в Новгороде?
Неужели узнала? Вряд ли хозяева Ижоры поставили вокруг усадьбы настолько крутые чары, что они каким-то образом заметили меня, поймав поток маны от алтаря в Гром-камне. Однако Одаренная княжна и сама по себе наверняка умела чувствовать чужую магию. А может, и блокировать — я вспомнил, как она швырнула меня обратно в подземелье.
— Не думаю, — отозвался я с каменным лицом. — Но все говорят, я похож на отца — полагаю, дело в этом.
— Наверное. — Елена улыбнулась и отвела взгляд. — Кажется, я становлюсь чересчур подозрительной.
— Осторожность никогда не бывает лишней. — Я пожал плечами. — Особенно в те времена, когда сиятельной княжне приходится лично охранять границы вотчины.
— Просто охотилась. Полагаю, я должна извиниться за подобный прием перед вами обоими. — Елена взглянула на дядю и снова замедлила шаг, возвращаясь ко мне. — Отец рассказывал, что вы, Игорь, спасли ему жизнь.
Я молча улыбнулся, представив, как падкий на всякие витиеватости Горчаков мог приукрасить истину. Однако само по себе внимание княжны оказалось неожиданно приятным.
Как и Гром-камень, усадьба в Ижоре стояла на возвышении — крышу уже знакомого двухэтажного строения я разглядел издалека. Оно отличалось от домов в селе разве что размерами, причем некоторые из них, пожалуй, смотрелись куда более ухоженными и свежими, чем жилище князя. Единственным, что указывало на положение владельца, был автомобиль — и не древний внедорожник, стоявший под навесом, а второй.
Седан темно-синего цвета с блестящими хромом ручками и бампером, и задними крыльями, похожими на плавники гигантской стальной рыбы. Машина выглядела настолько ухоженной, что если бы не грязь внизу кузова и на колесах, я, пожалуй, подумал, что она и вовсе не выезжает из Ижоры, а служит лишь украшением.
— Ого. — Я вытянул руку. — А это?..
— Нет. — Елена сдвинула брови и даже чуть приподняла руку, будто вдруг решила достать из-за спины лук. — Это не наше… Не думала, что у отца гости.
— Впрочем, какая разница? — Я ускорил шаг, решительно направляясь к двери. — Вряд ли они станут возражать против нашей компании.
Чутье Стража пока не спешило предупреждать об опасности, однако едва ли встреча сулила что-то хорошее. Я почти физически ощущал повисшее в воздухе над усадьбой напряжение, а к запаху хвои и бензина примешивался отчетливый аромат неприятностей. И они явно скрывались не где-то среди сосен или в Тайге неподалеку, а прямо здесь, в доме Горчакова.
Уже протягивая руку к двери, я почувствовал присутствие сильного Одаренного. Точнее, двух, но если хозяин не выпячивал магию, то его гость наоборот, разве что не сидел с заряженными заклинаниями на кончиках пальцев. От него исходила такая мощь, что Основа тут же ощетинилась. Хоть и не слишком уверенно — противник такого ранга вряд ли оказался бы ей по зубам.
Пока что.
Горчакову наверняка ничего не угрожало, однако я все же поспешил распахнуть дверь. И вошел, не потрудившись пропустить вперед Елену с дядей.
— … было иначе! — донесся до моих ушей знакомый голос.
Могучий бас прокатился над лавками и длинным деревянным столом без скатерти, отразился от висевших над очагом крест-накрест тронутых ржавчиной секир и затерялся где-то под высоким потолком.
Его сиятельство гневался. Впрочем, гостя — видимо, обладателя роскошной машины на улице — это ничуть не смущало. Высокий худощавый мужчина с седыми висками в декорациях Хаос знает какого века смотрелся исключительно чужеродным элементом, однако это не мешало ему чувствовать себя, как дома. Угольно-черный китель с двумя рядами пуговиц явно указывал на принадлежность незнакомца к государевым людям, а золотые погоны — на положение.
Достаточно высокое, чтобы тот ничуть не опасался дурного настроения хозяина усадьбы.
— Доброго дня, судари! Вижу, у вас гости. — Я переступил порог и чуть склонил голову, приветствуя Горчакова. — Если вашему сиятельству будет угодно, мы подождем…
— О, нет! Прошу вас, останьтесь! — вместо Горчакова вдруг ответил мужчина в черном. И тут же продолжил, прищуриваясь: — Игорь Данилович Костров, я полагаю?
Я пока еще не слишком хорошо изучил местный этикет, но подобное наверняка считалось вопиющим его нарушением. Даже Горчаков, который плевать хотел на все эти правила, поморщился и снова принялся буравить сидевшего на лавке напротив гостя недобрым взглядом.
— Князь Игорь Данилович Костров, — сухо отозвался я. — С кем имею честь?..
— Орлов, Павел Валентинович. Статский советник Тайной канцелярии его императорского величества. — Мужчина чуть склонил голову и с едва заметной усмешкой добавил: — Граф.
Фамилия оказалась говорящей: крючковатый длинный нос и цепкий взгляд делали его сиятельство весьма похожим на хищную птицу. Суровую и достаточно крупную, чтобы прилететь на Пограничье аж из самой Москвы.
Тайная канцелярия, надо же… И целый статский советник. Когда убили отца, приезжали чины рангом пониже — из Сыскного приказа.
— Проходите, друзья мои. — Горчаков поманил меня жестом и указал на лавку рядом с собой. — И устраивайтесь поудобнее. Боюсь, разговор будет долгим.
— К сожалению, вынужден согласиться, Ольгерд Святославович, — кивнул Орлов, когда мы расселись. И вдруг повернулся ко мне. — На самом деле я держал путь в Отрадное — просто решил сначала заехать сюда, чтобы поговорить со свидетелем убийства.
— Убийства? — Я приподнял бровь. — И кого же в нем обвиняют?
— Вас, Игорь Данилович. — Орлов скорбно вздохнул. — Его сиятельство Николай Платонович Зубов требует, чтобы вы ответили за смерть его дружинника. И заплатили виру в размере…
— Ах он сукин сын! — тихо прорычал дядя.
Я только усмехнулся. После стычки в Тайге следовало рассчитывать на скорые неприятности, однако я, пожалуй, ожидал чего-то попроще — вроде пожара на заимке или какой-нибудь мелкой пакости. Однако все сработало куда изящнее: появление бритого в Тосне, разумеется, не было случайностью, и даже его гибель от моих рук Зубовы решил вывернуть в свою пользу.