— Удивительное везение, — улыбнулся целитель, поднимаясь из огромного кожаного кресла. — Вы, Игорь Данилович, в рубашке родились, можно сказать. Любого другого на вашем месте похоронили бы в тот же день.
— А этого так просто не возьмешь. — Дядя радостно оскалился. — Наша, северная порода. Крепкая!
Целитель снова улыбнулся. Вежливо, но при этом как-то снисходительно, будто желая намекнуть, что даже самый могучий из молодых парней, в чьих жилах течет кровь древних варягов, без должного ухода и лечения непременно отправился бы туда же, куда и любой его ровесник из породы изнеженных южан.
— От всей души благодарю вас. — Я поднялся со стула. — Мы можем идти?
— Почти. Осталось соблюсти… скажем так, одну небольшую формальность. — Целитель на мгновение замялся, отводя взгляд, но тут же подобрался и зашагал к выходу из кабинета. — Пройдемте, господа. Это не займет много времени.
Мы прошагали по коридору, свернули налево и вскоре оказались у еще одной двери, за которой скрывалось небольшое помещение. Ни полок, ни больничных коек, ни кресел — только длинный стол у стены, на котором разместились около полудюжины стрелочных приборов и здоровенная плита из темного камня с вырезанными по всему периметру рунными символами. Она-то и привлекла мое внимание первой. И не только потому, что смотрелась среди электроники и проводов чем-то чуждым и неуместным.
От каменюки веяло магией. Не самой могучей, но немыслимо сложной, похожей на невидимое тонкое кружево — чары оплетали антрацитовые грани в несколько слоев. Мне еще не приходилось встречаться ни с чем подобным, и даже знания, которые я почерпнул из книг и телепрограмм, не спешили с подсказками.
Я осторожно покосился на дядю. И заметил, что ему все это не слишком-то нравится. Не испугало, даже не встревожило, пожалуй — просто не нравится. По чуть сдвинутым бровям я сразу понял, что визит в комнату с магическим камнем не был чем-то обыденным.
— А это… обязательно? — осторожно поинтересовался дядя.
— Просто формальность, господа. — Целитель учтиво склонил седую голову. — Я все же считаю своим долгом проверить состояние Основы. Опасаться, можно сказать, нечего, однако медицине известны случаи, когда после травм…
— Ясно. — Я решил не дожидаться, пока старик закончит лекцию. — Приступайте, ваше благородие.
Дядя молча кивнул и отступил на шаг. Я успел заметить, как он недовольно поморщился. То ли обиделся, что я даже не подумал дождаться разрешения старшего в роду, то ли его почему-то так смутила сама необходимость процедуры.
— Прошу, Игорь Данилович. — Целитель отступил в сторону и указал на камень. — Положите ладони сюда и постарайтесь не двигаться.
Когда я коснулся прохладной поверхности, она тут же отозвалась. Чужие чары с неожиданной силой потянулись ко мне, будто норовя забраться под кожу. В глазах на мгновение потемнело, и я почувствовал, как каменюка начинает прокачивать через мои руки заложенную кем-то энергию, буквально разбирая по кирпичикам все внутри.
Точнее, пытается.
Что-то загудело, и все до единого приборы дружно заложили стрелки вправо до упора, зашкаливая. В комнате мигнул свет, где-то под столом раздался негромкий щелчок, и целитель от неожиданности дернулся и отступил назад, едва не врезавшись в дядю.
— Да что ж такое?.. — растерянно пробормотал он. — Опять барахлит!
Старик списывал все на сбой машины, однако я, кажется, уже успел сообразить, что случилось на самом деле. Странная каменюка попыталась каким-то образом «считать» меня, дотянулась до этой самой Основы, и настроенные под обычного местного Одаренного приборы хлебнули каплю первородного пламени.
Хорошо, что не сгорели. Это тело пока способно использовать лишь малую часть потенциала Стража, но хитроумная машина сумела копнуть достаточно глубоко. Однако ее попытки разложить энергию высшего порядка на типовые «полочки» не увенчались успехом.
Человеческие познания пока еще не доросли до привычных мне концепций — как и до привычных мощностей. Местная система на первый взгляд казалась слишком простой, однако тот, кто ее разработал, явно знал свое дело: аспекты и ранги Одаренных она все же классифицировала неплохо.
Ладно, сейчас разберемся.
— Уверен, это просто какое-то недоразумение, ваше благородие. — Я улыбнулся и пристроил ладони обратно на холодный камень. — Давайте попробуем еще раз.
Целитель кивнул и защелкал какими-то кнопками на панели. Хитрая машина заработала, и чары камня снова потянулись ко мне. Только теперь они видели только то, что я хотел им показать — самую верхушку айсберга.
Это было… пожалуй, почти как пару часов назад — только если со свечкой приходилось напрягать все силы, чтобы сконцентрировать поток, то сейчас это делали чужие чары. И мне оставалось только не перестараться. Вот так, осторожно…
Стрелка одного из приборов поползла вправо и, пройдя примерно треть шкалы, остановилась.
— Аспект Огня — тридцать две единицы, — возвестил целитель. — Весьма достойно. Еще немного, и будет четвертый ранг.
— Огонь? — Дядя подошел поближе и заглянул мне через плечо. — Интересное дело. Наши-то всегда ледяные рождались — и я, и девочки, и сам Данила Михайлович…
— Никакой ошибки быть не может, — строго отозвался целитель. — Огонь. И Жизнь — восемнадцать единиц… Странное сочетание, должен сказать. Или кадетов теперь и такому учат?
— Так точно, ваше благородие, — наугад бросил я. — На дополнительных классах.
Дядя с целителем дружно вскинули брови и переглянулись, но дальше расспрашивать не стали. То ли не посчитали результаты стоящими дальнейшего обсуждения, то ли просто поленились.
— Ну, Огонь так Огонь, — улыбнулся дядя, явно уже забыв обо всех своих переживаниях. — Зато в Тайге не замерзнет.
Я усмехнулся себе под нос, и уже через несколько минут мы покинули стены военного госпиталя и спустились по широкой лестнице в сад. Дядя с сумкой с моими нехитрыми пожитками через плечо, я — с тростью в руках. Целитель настоятельно рекомендовал еще как минимум пару недель походить с опорой, хоть я уже давно без труда передвигался и без нее.
Возражать было незачем — за последний месяц я и сам успел привыкнуть к увесистой деревяшке с отполированным чьими-то руками латунным набалдашником.
— Ты куда так поскакал? — проворчал дядя, поправив ремень сумки. — Не торопись… А хочешь — по городу прогуляемся. Пограничье-то тебе еще сто раз надоесть успеет.
Я не ответил. Да и вообще едва не пропустил мимо ушей последнюю фразу — мое внимание полностью приковали двое мужчин. Целители и санитары в госпитале носили белые халаты, пациенты — светло-синие робы. Иногда появлялись военные в форме, поэтому странная парочка в штатском буквально притягивала взгляд.
Однако задержать его хотелось не поэтому. Первый — высокий парень чуть старше моих лет с аккуратной русой бородкой выглядел куда эффектнее своего спутника, однако ничего особенного из себя, похоже, не представлял.
А вот второй… Близко посаженные глаза, смуглая кожа, черные волосы. Самый обычный уроженец юга около сорока лет — но только на первый взгляд. От него буквально веяло чем-то опасным и нехорошим. Не Даром, хотя и тот определенно присутствовал — скорее недоброй силой. И таким же недобрым умыслом.
Причем направленным не куда-нибудь вообще, а в нашу с дядей сторону.
Мужчины сидели на лавке и о чем-то беседовали, но стоило нам приблизиться — тут же смолкли и принялись в четыре глаза разглядывать фасад здания госпиталя. Настолько старательно, что это никак не могло быть случайностью.
— Ты знаешь, кто эти двое? — негромко поинтересовался я, когда мы прошли мимо.
— На лавке которые? — Дядя обернулся было, но все-таки вовремя сообразил и снова посмотрел на меня. — Высокий — это князя Годунова сын, старший… Второго вроде раньше не видел.
— Ясно, — кивнул я. — Они наши враги?
Если я хоть что-то соображал во взаимоотношениях местной знати, князья и графы Российской Империи столетиями воевали не только с врагами отечества, но и друг с другом. И полностью избавить их от этой привычки не смогла даже власть императора.
— Годуновы-то? Да ну, брось ты! — рассмеялся дядя. — Столичные князья и Пограничье — где они, а где мы.
— Мы здесь. И они, как видишь, тоже. — Я почти физически чувствовал чей-то взгляд у себя между лопаток. — Ты взял кого-нибудь из своих людей?
— Да кого ж я возьму? — буркнул дядя. — И так вотчину охранять уже не…
Договорить он не успел. Где-то впереди раздался шелест, над зелеными кронами деревьев взметнулась стайка птиц, и через мгновение из дальней части сада раздался пронзительный тонкий крик.
— Катюшка! — выдохнул дядя.
И на мгновение застыл ледяным изваянием. Когда он сорвался с места, я уже мчался на шум, с треском круша кусты. Нога и поясница отозвались сердитой болью, однако я тут же отмахнулся от нее, как от назойливого насекомого. Пробежал наискосок через газон, потом на дорожку, едва не зацепив плечом старичка в больничной робе. Дядя поравнялся со мной, но через пару десятков шагов снова отстал — сказывались и возраст, и богатырское сложение, плохо подходящее для таких вот забегов.
Я успел первым. Пролетел сквозь зелень и выскочил чуть ли не к самой стене сада, у которой стоял автомобиль. Высокий длинноволосый парень тащил к открытому багажнику отчаянно упирающуюся Катю, зажав ей рот ладонью, а второй — по-видимому, его товарищ — уже взялся за ручку на двери со стороны места водителя.
Третий явно страховал остальных — стоял ближе всех к кустам, тревожно озираясь по сторонам. Наш с дядей топот он наверняка услышал заранее, и когда я появился, сразу же потянулся куда-то к поясу.
И вряд ли для того, чтобы предложить мне угощение. Разглядывать, что у него в руке, я не стал — прыгнул вперед, на ходу занося трость. Не самое грозное оружие — будь у меня выбор, я предпочел бы топор или клинок, а лучше — боевой молот. Но и деревяшка сработала неплохо: врезалась парню в основание шеи и разлетелась в щепки. Ему наверняка хватило бы и одного удара, но я не привык оставлять противников за спиной.