Вместе с тем совершенно необязательно полагаться на разрешение подобных проблем только со стороны правящей верхушки. Новая традиция, базирующаяся на осознавании необходимости чего-либо и эстетическом соответствии этого чего-либо национальной Идее, способна сама подвигнуть народ к поиску путей самосохранения.
В связи с особой актуальностью проблемы расовой депопуляции, часто возникает вопрос о соответствии человека расовому типу. Этот же вопрос имеет и свой отголосок: «А правомерно ли представлять национальную идею, если ей не соответствуешь по физическим параметрам, то есть по расовому признаку?» Ведь не случайны современные нападки на историческую науку, на искусство и даже на те сферы знаний, где, казалось бы, национальное сознание ученого никак не может повлиять на научный результат.
Впрочем, красная раса не имеет собственного сознания. Фактор национальности здесь куда сильнее расового фактора, несмотря на то, что национальность — всего лишь культурологический распад расы. И все-таки?
Безусловно, существует лоббирование информации, связанное с влиянием национальных диаспор. Например, всем известно, что идею исторической неполноценности славян создала немецкая научная школа, так же как и идею норманнского происхождения варягов. Создала на русской земле, преследуя вполне конкретную цель — возвеличивание исторической роли германской нации, причем именно тогда, когда эта нация представляла довольно жалкое зрелище.
Какой же смысл, например, евреям искажать русскую историю, разве Израиль претендует на какую-то ее часть?
Русскую историю искажала коммунистическая наука, но не в большей степени, чем наука православно ориентированная. Православные, например., считают, что до христианизации Руси на ней царили мрак и полный упадок. Разве не эту идею подхватили немцы? Только на место попа с кадилом они поставили викинга с генеральным планом градостроительства.
Для того, чтобы искажать информацию, нужно иметь по меньшей мере конкретную политическую цель. Никакой самостоятельной политической цели, кроме возврата на «землю обетованную» у евреев в России никогда не было. Не случайно, поэтому они то оголтело бросаются идеологизировать осуществлять пролетарскую революцию, то идеологизируют и осуществляют буржуазную демократизацию. Впрочем, не больше, чем это делают сами русские. Другое дело, что многочисленность еврейской диаспоры позволила ей контролировать целые сферы общественного бытия и области науки. Блокировать проникновение в них русского национального элемента. Однако вернемся к поставленному вопросу.
Допустимо ли представлять чью-то национальную идею при физическом ей несоответствии?
Для того, чтобы избежать огульного охаивания услуг инородцев, достаточно обратить внимание на их реальные возможности в этом деле. Самобытные национальные культуры имеют очень мощный отпечаток в сознании людей. Представители этих культур, так или иначе связанные с собственной исторической традицией, будут находиться под ее влиянием даже вопреки сознательной тяге или профессиональной вовлеченности в культуру другого народа. Кроме того, веками формировавшаяся сверхзадача выжить и сохраниться, типичная для некоторых наций, заставляет их представителей, с одной стороны особенно чутко относиться к собственной исторической традиции и сохранять ей пожизненную верность, а с другой адаптироваться в любой национальной среде, используя камуфлирование по принципу «я свой». Потому инородец, играющий в русскую идею, тем не менее ценен в качестве ее проводника, чем заметнее собственная национальная идея.
Даже если не принимать во внимание метафизические установки теории поля, согласно которым душа — это отражатель внечувственной информации, а «длина волны» носителя информации зависит от национальных особенностей, становится очевидным, что соответствие национальной идее — явление физическое. Хотя и здесь не обходится без исключений. Примером тому могут служить различные религиозные секты, имеющие ярко выраженную геоментальную ориентацию. В частности, кришнаиты.
Расовая информация в нашем обществе окутана некой аморальной тайной. Раса есть сложившаяся в Природе физическая модель человека, наследующая многотысячный опыт его выживания и адаптации к внешней среде. Таким образом, внешняя среда опосредованная человеческой расой и ее типами. Но поскольку человек далеко не всегда проживает именно в той геофизической среде, которая отражена в его расовой модели, то модель эта является просто носителем геоментальной идеи собственно своего куска мира. Даже если подобная идея и не имеет осмысленного продолжения в голове этого человека. То есть он ее не осознает.
Мы должны смириться с тем, что не все в жизни выбираем сами. Мы не выбираем себе расу, а только следуем выбору, сделанному нашими предками. И все-таки у Природы нет пасынков, даже если это выбор был сделан не в ее пользу. Через поколения она исправит подобные ошибки. Возможно, ваше самосознание сориентировано на менталитет того народа, который отличается от вас по расовом3у или национальному признаку. И все-таки подумайте, нужно ли выступать наперекор той оценке, которую. Уже дала вам Природа. Нужна ли вообще ваша самоотверженность этому народу, для которого вы всегда будете, в лучшем случае, иностранным легионером.
Доброй памяти Вергилий глубокомысленно говаривал: «Боюсь данайцев, даже приносящих дары». Трудно отказать народу в праве на скепсис, особенно если он оправдан фактически. Сопоставимость — одно из тех правил Природы, которое она внушает своим живорожденным творениям. Сопоставимость делит мир на «своих» и «чужих». И не для того, чтобы дать основание правоте библейской селекции людей, а исключительно из соображения сращиваемости живой материи. «Свой» — значит, сложенный из тех же самых кубиков, что и ты. Пропитанный тем же составом добродетели и порока, что и ты. Связанный с этой землей не по принуждению или собственному выбору, а произрастающий из нее, та же, как и ты.
Другое дело, если «несопоставимый» «открывает ворота» этой идее у себя дома. Если он пробивает своей преданностью и верой сопротивление чуждого нам менталитета. Изнутри.
Ведь Идея — это корневая система любого вида человеческой сплоченности, а корни любят не только рыть землю под собой, но и раздвигаться вширь. Национальная или расовая идея имеет много оттенков. Она проявляется в культуре, в воспитании, в геополитике и в другом.
Нельзя признать, что сращиваемость рас ценой отрицания собственной расовой идеи — дело, угодное Природе. Такая поддержка нужна только политически. Она никогда не будет долговечной и обязательно попадет под топор национального презрения. Другое дело, что расовые идеи далеко не всегда противоречат друг другу. Нужно только найти правильный подход к их разрешению.
Можно ли, например, говорить, что мир должен быть разделен на четыре части (по цвету рас) пропорционально? Ведь черная раса составляет всего 10 % от численности населения земного шара. Зато, желтая шагнула за 50 %. Безусловно, что количество давит на широту зоны влияния. Однако, это проблема самой расы, а никак не всего человечества.
Зоной расовой дислокации может быть только географически сложившаяся область формирования и исторически сложившаяся область расселения, что и обозначено как геоментальное пространство.
Мы не в состоянии вытеснить из Европы красную расу, природным пространством которой является громадная территория, включающая в себя Ближний Восток, всю переднюю Азию и Индостан. Но ведь история уже знает пример расселения этой расы посредством испанской колонизации в Южную Америку.
Европейское пространство — самая минимальная расовая территория. Она уже трещит по швам. Идеология буржуазного либерализма скоро загонит белых в Северное море. Шотландцы, целый народ, еще в восемнадцатом веке носились с идеей национального переселения. Куда-нибудь в южные широты. Северная Америка, Австралия, Новая Зеландия… Куда еще бежать белым? И нужно ли бежать?
Россия, как зеркало, отражает ту же проблему, только на собственной шкуре. Кавказцы расселяются по ее территории с быстротой весенне-посевной кампании. Можно не рассчитывать, разумеется, на то, что демократы или коммунисты, то есть две наиболее активные и значимые политические силы сегодняшнего дня, сформулируют миграционную политику с учетом интересов русского населения. Такого населения для демократов уже не существует. С их помощью русский национальный элемент политически полностью вытеснен безнациональным «Российским» эквивалентом. Осталась культура. Чахлая, примитивизированная маргиналами, обескровленная традиционалистами, накачанная наркотическим американизмом. Ей недолго осталось тянуть.
Потому для нас сегодня, на этой земле, варварская идея, белая идея и русская идея слиты в одно целостное понятие.
Напомню, варварство — это особый вид физической жизнеспособности, при которой человек сохраняет способность к автономному существованию. Что не только уменьшает его зависимость от цивилизации, но во многом и перекраивают систему духовных ориентиров. В частности, уводит ее из-под влияния эстетизма и морализации.
Вся западная общественная модель прошла путем совместно — централизованного выживания. Западная Европа, создавшая и новый Свет и буржуазную мораль и само понятие «западная цивилизация» — это культура абсолютно освоенных территорий, культура городов, которая и воплотилась в технократии. «Удобно» — основной символ этой культуры. Чем еще, как не удобством заниматься когда все освоено? От незатейливых скамеечек в храмах, не знающих толчеи, до абсолютной услужливости на каждом шагу бытового жизнеустройства. Бороться за жизнь перестало быть актуальным. Это сказалось на человеке «западной цивилизации».
Варвар не только более неприхотлив, чем его европейский собрат, но и значительно более физически вынослив, что проявилось в его способности легко переносить боль, холод, психические стрессы, голод и т. п… То, от чего типичный западный европеец будет доведен до отчаяния или изнеможения, у варвара вызовет только улыбку. Причем жизненные ситуации, в которые вовлечен варвар, для западника часто вообще находятся за пределами понимания.