— Плохо дело! — крикнул Томми, чуть повернув голову назад. — Похоже, зеленухи разделились, и часть из них пошла у Ущелью Туманов, а другие хотят пройти в Спящий Мир через скалы…
— Вот же хитрые твари! — воскликнул Пагги. — Они рассчитывали, что мы перебьем их в ущелье и успокоенные уберемся восвояси. А другая часть их отряда тем временем проберется через скалы!
— Там скалы даже не охраняются, — заметил Томми. — Неужели они смогли найти в этом месте проход? Это нужно выяснить…
Да, это нужно было выяснить. И уж во всяком случае, необходимо было уничтожить противника, если он попытается пробраться в Спящий Мир.
Отряд ушанов их тоже заметил, потому что поторопился уйти с берега и углубился в лес. Но Томми был уверен — они продолжили свой путь в сторону скал. А потому направил Силу-Нумо к Кривому Пику, с которого вся восточная стена скал была как на ладони…
Глава 6
В фактории Чи-Бадойя им пришлось задержаться еще на три дня. Красу совсем не хотелось терять времени, но доктор Бек, который наблюдал за состоянием Кэндера Фогга на этом настоял.
— Мальчишка на удивление крепок, — пояснил он, — и очень быстро восстанавливается. Но все же отправляться вглубь Острова немедленно лично я бы вам не советовал. Силы пока не полностью к нему вернулись, и вы рискуете получить себе лишнюю обузу в пути…
Он был прав, к тому же эти три дня вряд ли могли решить исход дела. И Крас решил потратить их с пользой. Он запасся свежим провиантом, промыл емкости для воды, которые собирался наполнить перед самым отбытием, а также взял в запас пару бутылок «слезы раптора» — мало ли что ждет их в пути?
Говоря откровенно, он уже немного сожалел о том, что согласился на предложение легата Бадойя. Искать никому неизвестное «сердце ледяного дракона» в глубине никому неизвестного острова казалось ему занятием крайне сомнительным, граничащим с авантюрой. В поисках Камня Нируби у него были хотя бы какие-то зацепки, к тому же он знал, что именно хочет найти. Отличить метеорит, обладающий огромно магической силой, от других камней он смог бы легко. Собственно, в этом обычно и заключался смысл его работы.
Но вот что такое «сердце ледяного дракона» — этого он не знал. Как и сам легат, впрочем. Местные легенды могли так назвать что угодно, вплоть до любого случайного стечения обстоятельств, предшествующего некому значимому событию.
Так, например, обыкновенное солнечное затмение накануне безвременной кончины правителя может быть расценено, как «гнев богов». Сюда же можно отнести и сильное наводнение, или извержение местного вулкана, или пришедшую с океана гигантскую волну, способную стереть с лица земли прибрежные поселения. Да что уж там — обычный горный обвал, случившийся не в то время и не в том месте может получить статус «судьбоносного», если похоронит под собой какую-нибудь значимую для государства личность…
«Сердце ледяного дракона»… Древние любили давать громкие названия самым простым вещам, но за этим термином легко могло скрываться и какое-нибудь грозное оружие, или же чудодейственное лекарство… Да что угодно это могло быть! К тому же за тысячу лет оно могло настолько порасти легендами и мифами, что было способно приобрести совершенно иной вид и смысл, нежели имело первоначально.
Впрочем, Крас уже пообещал легату посетить Спящий Мир, а отступать от своего слова он не любил. Хотя, в этом скрывалась и маленькая хитрость: Крас был уверен, что его маршрут так или иначе будет лежать через эти мифические земли — руины древней цивилизации, которая правила на этих территориях еще в те времена, когда на просторах современной Объединенной Ойкумены никаких городов не было и в помине, а разрозненные племена предпочитали таиться от свирепых ящеров по лесам и долам…
Но в его уговоре с легатом был и плюс: теперь он точно знал следующий пункт своего маршрута, и даже имел для этого надежного проводника. Отправиться им надлежало в Лающее Залесье, а секретарь Лекудер вызвался самолично сопроводить экспедицию, чему Крас нисколько не удивился, учитывая его явный интерес к Ру Лии.
Сама же Ру вела себя вполне достойно. Она продолжала носить все то же платье, демонстративно подчеркивающее ее женские прелести, но разговор с Красом не прошел даром, и потому с секретарем Лекудером она вела себя достаточно отстраненно. Конечно, нельзя сказать, что в их общении была какая-то излишняя холодность — это слишком бросалось бы в глаза и могло вызвать лишние вопросы. Но в то же время Ру всеми силами старалась избегать встреч с секретарем, который столь явно проявлял к ней интерес, что даже прислуга в доме обратила на это внимание.
Однажды краешком уха Ру сама подслушала разговор двух горничных, обсуждающих излишне пылкое отношение Лекудера к молодой неандерше. Из их слов следовало, что поведение секретаря разительно изменилось с момента появления в доме экспедиции метентара Мууна — он стал нарочито весел, постоянно что-то насвистывал себе под нос и часто выбегал из рабочего кабинета по разным надуманным причинам, а на самом же деле только для того, чтобы постараться встретить где-нибудь в доме прелестную гостью.
Такое поведение Лекудера доставляло Ру определенное удовольствие (да и как может не радовать девушку столь явное внимание к своей персоне респектабельного мужчины весьма приятной внешности?), но все же встреч с ним она старалась избегать, не желая получить от Краса очередной нагоняй.
Однако три дня в чужом доме — это все же приличный срок, и провести его, закрывшись в четырех стенах своей комнаты, казалось ей верхом глупости. И это можно было понять: почему вдруг она должна от кого-то прятаться? Кстати, во многих городах Прибрежной Ойкумены подобное поведение могло быть расценено хозяевами как верх неприличия. В Снау-Лиссе, во всяком случае, именно так бы и решили…
Поэтому Ру не стала долго прятаться и уже на второй день вышла из комнаты, полная решимости изучить здесь все вокруг. В конце концов, Крас запретил ей лишь избыточное и неформальное общение с секретарем Лекудером, а не знакомство с местным бытом и архитектурой!
Ру первым делом заглянула в комнату Кэндера Фогга, куда его наконец перенесли из кабинета легата. Пастух мирно дремал на кровати, пускал пузыри и был сильно похож на уставшего ребенка. Ру подошла, чтобы поправить сползшее на пол одеяло, но едва прикоснулась к нему, как Кэндер Фогг широко распахнул глаза.
Некоторое время он смотрел на Ру с полным непониманием происходящего, а затем жалобно спросил:
— Вы что-то хотели, сударыня? Я сделал что-то не так?
В первое мгновение Ру решила, что пастух все еще бредит, но потом сообразила, что он впервые в жизни видит ее в платье и потому попросту не узнал.
А пастух тем временем продолжал:
— Честное слово, сударыня, я не знал, что здесь в комнатах есть уборные и только потому помочился в вазу для цветов. Но я сам за собой все уберу, обещаю!
Ру покрутила головой по сторонам и наморщила нос.
— Ты нагадил в вазу для цветов, придурок? Фу! Так вот почему здесь так воняет!
Глаза у Кэндера Фогга удивленно расширись, он даже на локтях приподнялся на кровати.
— Ру⁈ — воскликнул он. — Это ты⁈ Ты такая… ты такая красивая! — вырвалось у него.
Ру махнула на него рукой.
— Ой, хоть ты не начинай! Все девушки носят платья. Я слышала, что в некоторых городах даже мужчины носят платья, и никто по этому поводу сильно не удивляется… Я просто хочу хоть немного побыть собой.
Кэндер Фогг снова откинулся на подушку. Веки его приопустились.
— Мне так плохо, Ру… — жалобно прошептал он. — Этот проклятый наскур меня почти убил. Я даже не знаю, смогу ли теперь оправиться от этого… Может быть я скоро умру. А я ведь никогда в жизни не видел женскую грудь… Покажи мне свои сиськи, Ру!
И он беспомощным движением протянул вперед руку. Но глаза его снова распахнулись во всю ширь, жадно взирая на вырез платья.
Ру закусила губу. Подумала совсем немного, а затем выдернула у пастуха из-под головы подушку, бросила ее ему на лицо и сильно прижала, держа за углы всеми четырьмя руками. Кэндер Фогг задергался. Сначала не сильно, а потом, когда воздуха ему уже стало не хватать, забился всем телом, размахивая руками и ногами. В конце концов ему удалось-таки отпихнуть от себя девушку и откинуть подушку. Резко сел на кровати, бешено дыша.
— Ты совсем сдурела! — взвизгнул он. — Я чуть не задохнулся!.. У меня сейчас вот отсюда кровь пойдет! — он указал на свою рану.
Ру огляделась и схватила с комода подсвечник.
— У тебя сейчас из задницы кровь пойдет, понял⁈ Потому что я забью туда вот этот канделябр!
— Это подсвечник, дура! Канделябр это… Это что-то совсем другое!
— Вот твоя задница и выяснит, чем они отличаются…
Она сделал шаг к кровати, а Кэндер Фогг сразу схватил подушку и прикрылся ею, как щитом.
— Не подходи ко мне!
— А ты повернись и расслабься…
Скрипнула дверь. Они оба — и Ру, и Кэндер Фогг — повернулись к выходу. На пороге стоял хозяин Йон с заспанным видом и недовольно их рассматривал.
— Что здесь происходит? — поинтересовался он, поправляя на глазу сбившуюся повязку.
Ру сдула со лба выбившуюся прядь.
— Ничего особенного! Я просто хотела задушить этого идиота.
— А-а… — протянул хозяин Йон с пониманием. — Ну-у… не буду тебе мешать! Только сильно не мусори — чужой дом все-таки. И чем у вас тут так воняет?
Он с недоумением осмотрел комнату, покачал головой, а потом вышел, прикрыв за собой дверь. Ру снова глянула на пастуха.
— Я буду кричать! — предупредил тот.
— Ты говоришь как девчонка-недотрога, — презрительно объявила Ру и поставила подсвечник на место.
Вышла из комнаты следом за хозяином Йоном. В коридоре того уже не было — должно быть вернулся в свою комнату досматривать сон, поскольку время еще было достаточно раннее.
Ознакомившись со всеми помещениями, которых на втором этаже дома было ровно тринадцать вместе со столовой, Ру спустилась вниз и через заднюю дверь вышла в сад. Прошлась по влажной от росы мощеной дорожке вдоль «живой» изгороди, подстриженной и ухоженной, и вошла на беседку, где накануне состоялся разговор Краса с легатом Бадойя.