— Никто никогда не был за белыми скалами, — отозвался он. — Но я слышал про одного грила, который всю жизнь хотел там побывать, и даже набрал себе в отряд желающих разделить с ним все тяготы этого пути… Как же его звали? — старик задумчиво пыхнул трубкой. — Кажется, это был Прит… Да, точно — Прит! В свой тридцатый день рождения он ушел к белым скалам с целым отрядом, но оттуда уже не вернулся. А примерно через полгода в наш лагерь приплелся израненный неандер, который уходил вместе с Притом, и сообщил, что весь отряд погиб при попытке взобраться на стену неприступных гор. Кто-то разбился, сорвавшись в пропасть, кого-то растерзали птерки, а кто-то оказался в пасти страшного чудища, что живет на тех скалах. Зубы у него как иглы, и торчат в разные стороны — так что если чудище тебя ими прикусит, то сорваться с них у тебя уже не получится…
Битер Сью с Кливом, да и Алуя вместе с ними, слушали старика Диу, затаив дыхание. А тот не торопился. Закусив длинный мундштук своей трубки, он некоторое время старательно пускал дым, пока вся его голова не скрылась в густых клубах. И только затем из этих клубов донесся его сиплый голос:
— Тот неандер видел, как чудище, которого они назвали иглозубом, сожрало Прита. Хрум-хрум-хрум!.. Трижды сомкнулись его челюсти, и с первого раза Прит остался без головы, со второго его проглотили по пояс, а уж после третьего раза он исчез в пасти вместе с сапогами… Дожидаться такой же участи неандер не стал — быстренько спустился по веревке со скалы и затаился в кустах вместе с парой сапиенсов из их отряда… Заночевать им пришлось в какой-то пещере. Иглозуб — очень крупная тварь, и пробраться в такую узкую щель не смог, и это их спасло. Но иглозуб подстерегал их снаружи, и они не могли выбраться из пещеры…
Старик снова замолчал, сделал глоток своего «скруччитина» и шумно выдохнул. Битер Сью смотрел на него округлившимися глазами и буквально окаменев. Ему вдруг стало страшно от мысли, что если этот старик сейчас умрет, то уже никто и никогда не расскажет им этой истории до конца.
— Ну! — не выдержал Клив долгой паузы. — Они смогли обмануть иглозуба⁈ Они выбрались из пещеры⁈
А старик Диу снова задымил своей трубкой.
— Это оказалось не пещерой, — сообщил он. — Когда рассвело, то выяснилось, что это очень узкий и очень длинный проход под всей горой, и он выходит наружу на той стороне горной гряды… И уже оттуда, с той стороны, они и увидели те самые белые скалы…
— Значит, они существуют! — вскричал Битер Сью. — Значит, все это правда!
Старик усмехнулся.
— Белые скалы существуют — почему бы и нет? Но это не значит, что за ними скрывается какой-то древний город. Этого я не знаю, как не знает и тот неандер. Они не пошли дальше, а решили вернуться подобру-поздорову. Они дождались, когда иглозубу надоест караулить их у входа, и отправились в обратный путь. Но до лагеря живым добрался только тот неандер, который и рассказал мне эту историю. Это все, что я знаю, и все, что могу сказать… Хотя, могу добавить, что горы, на которых живут иглозубы, находятся немного севернее того места, где заходит солнце. Но идти туда очень долго и опасно… Кахука ада!
— Кахука ада… — эхом отозвались Битер Сью с Кливом.
Ночевать они остались в лагере, в доме Алуи. Отсылать их в поселение на ночь глядя означало попросту их убить, и потому Алуи настояла на ночевке, хотя сами мальчишки были готовы пуститься в обратный путь. А уже поутру, дав каждому по свежеиспеченной лепешке, она отправила их домой…
Остаток лета они строили планы. Как дождутся следующей весны, как заготовят себе припасов, как отправятся в большой поход, держа путь чуть севернее захода солнца.
Но чем ближе становился назначенный срок, чем выше поднималось днем солнце, а лучи его становились все теплее и игривее, тем тревожнее им обоим становилось. И хотя сухарей они себе запасли целый мешок, и даже научились заваривать самый настоящий «скруччитин», который мог сохраняться во флягах свежим в течение нескольких недель, но уверенности это не придавало ни Кливу, ни Битеру Сью. Практически дословно помня рассказ старика Диу, они вдруг осознали, что путь предстоит долгий и опасный, и скорее всего они оба погибнут еще в самом его начале. Если уж грил Прит со своим отрядом не смог его преодолеть, то что уж говорить о них, двух мальчишках, которые из оружия-то имели лишь детский лук с десятком стрел да пару ножей…
Как-то незаметно они уговорили друг друга перенести поход на следующий год. И сразу же повеселели. В детстве один год кажется поистине бесконечным периодом времени, который может быть и не закончится вовсе никогда. И сухари свои они подъели почти полностью, а детский лук за это время успел сломаться. Ремонтировать его уже не было необходимости — Битер Сью подумывал о том, чтобы сделать себе лук побольше, с которым можно было бы охотиться на настоящего зверя…
За зиму они порядком подзабыли о своем увлечении, и «сердце ледяного дракона» уже не снилось Битеру Сью по ночам. А когда пришла весна, они даже не заговорили друг с другом на эту тему. Но вовсе не потому, что уже окончательно потеряли интерес к загадочному волшебному камню. Битер Сью боялся, что если он заведет об этом разговор с Кливом, тот сразу же вновь воспылает желанием отправиться в поход к белым скалам, а Битеру Сью ужасно не хотелось покидать насиженного места! Да и дел накопилась целая куча. Новый лук нужно сделать, а то и арбалет сладить. Лодку заново просмолить, да пора бы уже убить первого волкогона… Всего и не перечислишь!
И он понимал, что и Клив тоже ничего не забыл — все он прекрасно помнил! Но тоже не решался завести разговор на эту тему, чтобы не подбрасывать дров в затухающий костер. Да и девушку он себе завел… Ну как девушку… Это была синеглазая девчонка лет тринадцати из того самого племени, которому принадлежал старик Диу и добрая женщина Алуя. Так что Клив теперь через день бегал на свидания к побережью и было ему совсем не до дальних странствий.
Но однажды в разгар лета они все же завели этот разговор. Припомнили все, что знали о том, как добраться до белых скал, а в итоге поклялись друг другу, что следующей весной уж точно отправятся в путь.
Они сказали друг другу «кахука ада» и стукнулись лбами, чтобы уж точно не забыть данной клятвы.
Но весной случилось то, чего всегда опасались жители поселения и что нарушило их планы…
В один из солнечных дней поздней весны, Битер Сью со своим младшим братом Виттом вернулся с моря, привезя с собой неплохой улов. Они наткнулись на косяк сардины и вытянули полные сети. Лодку нагрузили так, что она воду едва не черпала через борта, и они шепотом молили Единый Разум, чтобы он не дал подняться волнам и не потопил их вместе со всем уловом.
Но Единый Разум был милостив — он позволил мальчишкам пристать к берегу, где они еще битый час переносили рыбу на специальные помосты за полосой прилива, откуда поднявшаяся вода не могла унести улов обратно в море.
Изрядно подустав, они немного передохнули, лежа прямо на куче брыкающейся рыбы, а потом отправились в поселение, чтобы там похвастаться своим великолепным уловом.
Еще издали они почуяли запах дыма.
— Кто-то мясо жарит! — обрадованно воскликнул Витт. — Наверное, хорошая охота была нынче…
Но по мере приближения к поселению запах дыма и жаренного мяса становился все сильнее, обильнее, и Битер Сью с замиранием сердца подумал, что удачная охота тут может быть и не причем. А потом, выйдя из леса, они увидели поднимающийся над поселением дым и припустили туда во всю прыть.
«Там пожар? — думал на бегу Битер Сью. — Что это может так сильно гореть? Конюшни? Только бы не конюшни — они слишком близко от нашего дома!»
Они не помнили, как взбежали на Неприступную, на вершине которой и располагалось поселение. Оба выбились из сил, к тому же Битеру Сью приходилось тащить брата за собой за руку, а тот всю дорогу причитал и просил его отпустить. В конце концов Битер Сью усадил его под кустом жимолости, а сам отправился дальше.
Ворота поселения оказались открыты. Впрочем, в летнее время, когда во всю шли работы в полях и на заготовке рыбы, это было не редкостью. Но обычно открытой держали только одну створку, да и наблюдатель на вышке над воротами стоял всегда.
Однако сейчас никакого наблюдателя заметно не было, и обе створки ворот были распахнуты настежь. Дым поднимался над стенами и теперь уже уходил в небо густыми клубами. Похоже было, что горели не только конюшни — казалось, что все поселение охвачено пожаром.
Из-за стен доносились крики, и это было не удивительно, ведь повсюду бушевало пламя. Битер Сью прекрасно помнил большой пожар, который случился три зимы тому назад. Тогда загорелась кузница, но огонь быстро перекинулся на соседние дома. Они вспыхивали один за другим как свечки — одна крыша, другая, третья… Пламя перекидывалось с такой быстротой, что уже через несколько минут горела половина поселения.
Сначала пробовали тушить те дома, что уже пылают, но толку от этого было мало, да и воды катастрофически не хватало. Тогда стали пытаться спасти от огня те строения, что еще не успели вспыхнуть. Кое-как это удалось сделать. Но очень многое выгорело дотла. И потом еще долго разбирали головешки и все отстраивали заново.
Битер Сью вспомнил обо всем этом, когда сломя голову влетел в распахнутые ворота. И сразу же остановился. Потому что на траве перед ним лежал грил с пробитым черепом, а из горла у него торчала стрела.
Это был наблюдатель. Стрела, видимо, сразила его на вышке, и он, не удержавшись, перевалился через ограду и упал вниз, размозжив себе голову о камень. А немного дальше лежал еще один труп, утыканный стрелами так, что был похож на ощетинившегося дикобраза, каких Битер Сью неоднократно встречал в местном лесу.
А дальше — еще двое убитых, и их Битер Сью узнал сразу. Одни был рыбаком, который часто сдавал мальчишкам свои сети, а у второго отсутствовала головы, но почти наверняка это был Рольс — старший сын этого рыбака. Он частенько задирал Битера Сью и Клива, но в целом являлся абсолютно нормальным мальчишкой, и уж конечно никак не заслуживал остаться без головы…