Я покивал и усмехнулся ему.
– Сынок самого князя Хауберга, – прошептал он и ответил мне беззубой ухмылкой. – Великий род, добрый господин, воистину великий род.
– А как на это смотрит князь?
– Так они ведь с настоятелем – друзья! – Старик едва не возмутился, что я об этом не знаю. – Дважды в год отец настоятель ездит в замок, охотится с господином князем, и господин князь оплатил нашу колокольню, благослови его Господь долгой жизнью.
– А Хальбен? Якоб Хальбен? Слышал о нем? Тоже был другом отца настоятеля?
– Хальбен? – пробормотал он, а я стиснул его плечо.
– Только не лги мне!
– Да какое там «друзья», господин! Когда-то госпожа Хальбен и наша госпожа бывали вместе, но потом разошлись. Отец настоятель теперь, как произнесет «Хальбен», ну, в смысле, его имя, аж сплевывает через плечо, дескать, подлец неблагодарный, авантюрист!..
– Достаточно! Тогда почему он призвал настоятеля для последнего причастия?
– Для чего? – уставился на меня старик.
– Для последнего причастия, – проговорил я терпеливо. – Слышал? Такое таинство… Почему Хальбен призвал настоятеля? Почему исповедовался именно ему?
Монах фыркнул коротким смешком, а я скривился, поскольку смрад из его рта, казалось, мог убивать.
– Кто доброму господину рассказал такую глупость? – Он фыркал и фыркал, не в силах профыркаться. – Хальбен бы скорей самого Сатану призвал, чем нашего настоятеля!
Я еще долго расспрашивал этого человека о друзьях семьи Вассельрод и о привычках настоятеля и Катрины. Но, как оказалось после, лишь первая часть нашей беседы принесла некие плоды. Так уж повелось в инквизиторском ремесле: с безнадежным упорством и терпением выискиваем зерна средь плевел, и лишь порой наш труд вознаграждается успехом.
– Ну что ж, хорошо… – сказал я наконец. – Держи!
Кинул ему монету, а он снова ловко ее поймал и расплылся в нижайших благодарностях.
– Помни только: ни слова. Никому.
– Да ни боже мой, господин! – стукнул он себя кулаком в грудь так, что аж загудело.
Голос его, глаза, лицо – все свидетельствовало об отчаянной лжи. Я был уверен, что на следующий день, с самого утра, он обо всем донесет настоятелю. В конце концов, слишком просто сдал своего благодетеля чужому человеку, верно? И что же его удержит перед тем, чтобы сдать чужого человека благодетелю?
Он даже не заметил, как я вытащил нож, и не думаю, что почувствовал удар. Острие мягко вошло меж ребрами (а это чрезвычайно важно, чтобы не ткнулось в ребро, потому что так можно и клинок выщербить), пробило сердце. Он упал на землю, а я оттащил тело в самую глубокую тень. Не стал вынимать золотую монету из спазматически стиснутой руки монаха, поскольку Мордимер Маддердин – не кладбищенская гиена, обкрадывающая мертвых бедняков. Да и, кроме того, я ведь обещал ему награду и не намеревался изменять своему слову, пусть даже, кроме Господа Бога Всемогущего, здесь не было никого, кто мог бы изобличить эту ложь.
Дом семьи Хальбенов был двухэтажным, выстроенным из желтого обожженного кирпича. Вход в него охраняли мощные, окованные железом двери и калитка с головой горгульи. Ставни как на первом, так и на втором этаже были прикрыты, а дом казался покинутым. Я встал в тени, на другой стороне улицы, и долгое время присматривался к обиталищу Хальбенов. Там ничего не происходило. Никаких снующих на подворье слуг, никаких гостей и посетителей, стучащих в двери. Лишь торговец деревом покрикивал время от времени, нахваливая свой товар, но вскоре запряженная осликом телега двинулась дальше.
В паре десятков шагов от меня, на ступенях лавки со сладостями и сдобой, подставив лицо солнцу, сидел купец в засаленном кафтане. Я подошел, ведь он был соседом Хальбенов, а меня к тому же по некоторым причинам интересовали его товары.
– Бог в помощь, – вежливо поприветствовал я его, он же поднял на меня взгляд.
– И вам помогай Господь. Могу ли угостить вас кубком винца?
– С удовольствием, – сказал я, благодарный за его гостеприимство.
Он махнул рукой слуге – и тот сразу же появился с подносом, на котором нес два металлических кубка и маленькую тарелочку с засахаренными фруктами.
– Нравится он вам? – торговец дернул бородой в сторону дома Хальбенов.
– Я слыхал, что владелец помер. А поскольку ищу небольшой домик здесь, в Касселе, да и квартал ваш выглядит спокойным, – как знать…
– Теперь здесь управляет госпожа Ванесса, – сказал он тоном человека, хорошо информированного – и легонько цокнул своим кубком в мой. – За доброе соседство, господин… – он вопросительно повысил голос.
– Мордимер Маддердин.
– Бертранд Туртофф, – представился он. – Прозываюсь Конфеткой, – добавил со смехом.
Правда, не был он похож на конфетку – скорее на слегка лежалый ломоть солонины, но я понимал, что прозвище он получил за свой товар.
– А не знаете, где бы мне ее найти?
– Может, в ее селе? Хотя – нет! – хлопнул он себя по лбу. – Совсем забыл, голова дырявая. В селе ее нет, потому что как раз участвует в процессе. Но не волнуйтесь. Утром от нее придет слуга. Ох, господин… – на миг он заколебался, – … Маддердин, если я верно запомнил?
Я кивнул.
– Так вот, господин Маддердин, таких клиентов днем с огнем не сыщешь, – сложил он руки, словно для молитвы. – Наверняка готовит прием, потому что назаказывала столько всякого разного, что охо-хо! И обещала еще заказать!
Если о человеке можно сказать «насторожил уши», то ваш нижайший слуга именно что насторожил. Разве не всякого рода сладости так любила Хагаф? Судя по тому, что я читал в мудрых книгах, демоница готова была есть сладости чуть ли не день-деньской, а поскольку не была она человеком, то и не страдала от болей, причиняемых обжорством.
– Да и какие у нее запросы, – вздохнул торговец. – Например, засахаренные фиги! Знаете, господин Маддердин, сколь непросто нынче достать фиги? А обсыпанные марципаном мандариновые шкурки в меду? Знаете, сколько я искал мандарины?
О проблемах купцов с фруктами я и понятия не имел, но с умным видом покивал. Человек ведь всю жизнь учится.
– И когда должен прийти слуга за товаром?
– Завтра, где-то около полудня. А когда явится – так сами его и расспросите, что там и как с госпожой. Но скажу вам откровенно, замок она потеряла, так что наверняка у нее остался лишь этот дом.
– Потеряла?
– Ну, процесс длится, но кто бы выиграл у князя?
– Князя?
– Князя Хауберга, – перекрестился он, нахмурившись. – И Боже упаси от такого соседа.
– Плохой сосед хуже разбойника, – пробормотал я.
– А тут, знаете, и то и другое, – проворчал он и поднялся. – Ну, славно мы с вами поболтали, господин… – он снова на миг остановился, – …Маддердин, но пора возвращаться к делам. Загляните завтра, и мы снова опрокинем по стаканчику.
– Спасибо за угощение и информацию, – ответил я вежливо.
Что ж, можно было сказать так: планы на завтрашний полдень мне теперь известны. И это – независимо от того, заказали ли редкие сладости для Хагаф или просто Ванесса Хальбен хотела устроить званый ужин. Ибо все равно нужно мне было понять, где пребывает дочка человека, на которого настоятель указал как на владельца демонического амулета. Интересно было также и то, что фигура князя Хауберга удивительным образом соединяла всех, кто имел отношение к делу, и мне оставалось лишь задумываться: имеет ли сей факт значение для дела.
Я не хотел снова показываться на глаза вежливому кондитеру, но полуденное время – период напряженной торговли. Поэтому дверь в лавку ходила туда-сюда, а у слуг Хальбенов вряд ли было написано на лбу, чьи они. Оттого ваш нижайший слуга чувствовал душевное расстройство определенного свойства. С одной стороны, существовала опасность, что я прозеваю слугу, с другой – никоим образом не хотелось мне обращать на себя внимание. Я лишь надеялся, что заказ будет достаточно велик, дабы по размеру свертка понять: пришли от Хальбенов. Кроме того, я рассчитывал и на учтивый характер Бертранда Туртоффа – и не ошибся. За несколько минут до полудня Конфетка вышел из лавки и внимательно оглядел улицу, приложив руку ко лбу, чтобы не слепило солнце. Явно искал меня, но потом пожал плечами и сказал несколько слов нагруженному товаром старику. Махнул рукой – и они попрощались. Я же теперь был совершенно уверен, что именно этот человек мне и нужен.
Следуя за ним в городской предъярмарочной сутолоке, я даже не счел нужным скрываться. Единственное, за чем я должен был следить, – чтобы не потерять его в толпе и чтобы не разделил нас слишком плотный поток людей. К счастью, старик шел неторопливо, останавливался перед лотками, а раз даже задержался, чтобы выпить кубок вина. Наконец он остановился перед большим, окруженным забором домом, толкнул калитку и вошел внутрь. Ну, и я тоже. Теперь я знал, где обитает Ванесса Хальбен, и мне оставалось лишь удостовериться, что она – именно та, кто вызвал демоницу Хагаф.
Я мог бы воспользоваться силой, дарованной мне Господом и развитой долгими годами тренировок. Вероятно, тогда сумел бы отыскать место, где находилась змеевна. Но…
Конечно, было как минимум одно но. Дело в том, что большие города всегда пронизаны необычными аурами. Церкви, соборы, святые реликвии, благословенные предметы – все они источают сияние, которое нивелирует темную силу. Сколь же удивительно, что избыток добра в силах помешать поискам зла… Не стану также скрывать, что молитвенная сосредоточенность стоит мне слишком больших боли и усилий, так что я избегаю ее, если только могу достичь цели обычными методами.
Я сунул руку за пазуху и прикоснулся к демоническому амулету. Тот был более теплым, чем обычно, а это означало, что Хагаф действительно призвана. И я не боялся, что ее почитатели сумеют добиться своей цели прежде, чем их остановлю. Хагаф была ленива и капризна, поэтому призывавшим приходилось долго ждать, чтобы получить желаемое. Разве что имели они в своих рядах сильного чернокнижника, который сумел бы приструнить демона. Но, говоря откровенно, я не думал, чтобы таковой среди них был. Сильный чернокнижник наверняка сумел бы отомстить и сам, не прибегая к услугам Хагаф.