Хлада обернулась – близнецов не видно. Во всяком случае, хотя бы один из них был жив. Совсем недавно был...
Хаос нарастал. Пылала подожженная палатка Гаэлариха, в ней что-то шипело, булькало, лопалось со стеклянным звоном... Затем из горящего жилища мага повалила непонятная студенистая масса, расползалась по земле, источая отвратную вонь, – и Хлада предпочла отбежать подальше.
По-прежнему никто из боевых товарищей не подавал признаков жизни и, плюнув на осторожность Хлада заорала во весь голос:
– Хигарт! Калрэйн! Гаэларих!
Ее услышали.
Но не те, кого она звала. Не меньше десятка звероголовых тварей с жутким воем бросились в ее сторону. У наемницы мелькнула крохотная надежда: может, смертоносные стрелы лучников-близнецов вновь прилетят на помощь? Не прилетели.
Повезло – самый прыткий из атакующих споткнулся о камень и на мгновение сбился с шага. Этого хватило – прямым выпадом Хлада вогнала клинок ему в грудь. Но остальные приближались плотной кучей.
Хлада отступила поближе к плато, к нагромождению здоровенных скальных обломков. Какое-никакое, но прикрытие...
Теперь нападающим приходилось пробираться в узких щелях между каменными глыбами, многие из которых превышали рост человека. И численное преимущество звероголовых уже не могло сыграть им на руку. Троих наемница зарубила в схватках один на один в тесных проходах, однако вынуждена была отступать все дальше от лагеря – твари норовили обойти, зайти за спину...
Каменный лабиринт был невелик по размерам, и Хладу постепенно из него вытесняли... Загоняли, как хищного зверя, отсекали от возможной подмоги, гнали в темноту, к отвесным склонам Сердца Уорлога. Еще немного, и ее заставят выйти на открытое место, прижмут к холодной каменной стене, навалятся всем скопом. И прикончат.
Необходимо было что-то предпринять... И она предприняла. Набрала полную грудь воздуха и завопила во всю глотку:
– Афиле-е-е-е-е-й!!!
Вновь глубоко вдохнула, и:
– На помо-о-о-о-щь!!!
И тут ее вытеснили из лабиринта.
Дальнейшее наемница воспринимала смутно... Удары, прыжки, финты и парирования слились, словно в бешено вращающемся калейдоскопе.
Потом Хлада не так и не смогла вспомнить, как в ее левой руке оказался чужой, трофейный клинок – широкий, изогнутый, с черненым лезвием... Но как-то оказался. Не помнила, как пробилась сквозь толпу наседавших врагов к отвесному обрыву, прижалась к нему спиной... Но как-то пробилась.
На долю мгновения в схватке наступил перерыв, и Хлада успела удивиться: она до сих пор оставалась не просто жива, но и не получила ни единой царапины... С ног до головы забрызганная чужой кровью, она, словно заговоренная, уходила от вражеских ударов... Но никакое везение бесконечным не бывает.
Затем на нее бросились снова.
Выпады, удары, мгновенные уходы в защиту, снова выпады, то одним клинком, то другим... Пару раз ее удары достигали цели, но врагов было слишком много, а Хлада уставала. Летящую слева дубину с торчащими клыками какого-то зверя она заметила слишком поздно... Все-таки заметила, подставила саблю, уклонилась... Сгоряча даже не почувствовала, как один клык вспорол запястье. Но по руке потекло теплое, сабля налилась неподъемной тяжестью, двигалась все медленнее...
Хлада поняла: всё кончено. Рана не слишком глубока, но очень скоро это не будет иметь никакого значения...
Противники сообразили всё не хуже ее. Их тугое кольцо разжалось, они отступили на шаг-другой, не желая подставляться под последние удары... Словно стая шакалов поджидала, когда обессилеет от ран тигр.
Откуда взялся Афилей, наемница не поняла. Не подбегал, не подходил... Просто возник за спиной у звероголовых, навис над ними, сразу показавшимися пусть и свирепыми, но очень мелкими хищниками... И тут же пустил в ход свою чудовищную кирку.
Хлада стояла у скальной стены, не вмешиваясь. Не помогая. Нет смысла помогать урагану, играючи сносящему ветхие лачуги. Или степному пожару, слизывающему иссохшие травинки. Или разъяренному великану, убивающему врагов.
Немногие звероголовые рискнули вступить в схватку, и они умерли первыми. Очень быстро. Другие, пытавшиеся бежать, прожили на пару мгновений дольше... Столкнувшись с телами, громадное оружие великана не почти не замедляло свое стремительное движение, лишь поверженные враги отлетали в сторону, – уже не в виде тел, но их частей, на совесть отточенный широкий конец кирки рубил получше иного меча или секиры...
Закончилось всё почти мгновенно. Словно мальчишке надоела игра, и он небрежно смахнул со стола фигурки оловянных солдатиков.
На ногах остался Афилей. И Хлада, привалившаяся спиной к скале. Прочие лежали – мертвыми и умирающими.
– Где остальные? – прохрипела наемница.
В виде исключения великан ответил почти без паузы:
– Не знаю. Этих много... Очень много. Всех не успел убить.
Торопливо бинтуя руку оторванным от рубашки куском ткани, Хлада уверенно сказала:
– Надо искать. Хигарт не дал бы себя так просто зарезать.
Она была права, потому что...
...нападение я ожидал. Но отчего-то вбил себе в голову, что состоится оно ближе к рассвету. Нормальные люди тогда бы и напали – когда предутренний сон наиболее сладок, а уставшие часовые клюют носом. Но мы имели дело с не совсем... впрочем, не буду забегать вперед.
План мой основывался на простой и здравой мысли: если на плато и в самом деле обитают людоеды, питающиеся забредающими сюда путниками, то как-то же они спускаются за своими жертвами? И, соответственно, поднимаются с трофеями обратно.
Значит, есть ход наверх, но очень хорошо замаскированный. Либо же сверху спускают веревочные лестницы или даже некое подъемное устройство. Второй вариант я считал менее вероятным. Тащить пленников и тела убитых по длинной раскачивающейся лестнице ой как трудно, а люди, способные изобрести подъемник, редко опускаются до пожирания себе подобных.
Последующие события подтвердили, что мыслил я вполне логично.
И еще одно допущение подсказывала логика: людоедов, обитающих наверху, не должно быть слишком много. Случайные путники тут не изобилуют, и человечина, надо полагать, – деликатес, праздничное блюдо. Никаких иных следов того, что жители плато добывают еду внизу, на болотах, нет, – ни характерных ямок от выкопанных клубней м΄гойлы, ни следов охоты на грязерухов... Само же плато не настолько велико, чтобы прокормить многочисленное племя.
Потенциальные убийцы, считал я, наверняка будут рассчитывать не на численное превосходство, а на неожиданность своей атаки. И выждут, когда мы крепко уснем, утомленные ритуалом.
Однако подстраховаться никогда не мешает... И для страховки я отправил в секреты Ламмо и Ломмо, – засветло, еще до начала псевдомагического действа. Их хорошо замаскированные засады располагались поодаль от лагеря, справа и слева. С какой стороны от нас ни
находился бы секретный лаз, один из лучников-близнецов заметил бы выбравшихся из него убийц, поднял бы тревогу...
Не поднял. Не смог. И напали на нас неожиданно... Скорее всего, близнец был уже мертв. А я даже не знал, какой из двух.
Я только-только отвел Мооруна подальше, в сторонку от остальных синекожих, и собрался растолковать ту часть плана, что касалась его и остальных м΄гану, как началось...
Крики, вопли, паника... И огненные подарочки, летящие откуда-то сверху, выжигающие палатки одна за другой... Йухабб зей... Просчитался.
Слишком долго каяться в просчетах и ошибках мне не позволили. Полтора десятка людоедов, словно выскочивших из-под земли, навалились на Мооруна и меня. Они и впрямь напоминали демонов, синекожие не ошибались и не привирали...
Но лишь напоминали – те твари с Темной Стороны, которых мы зовем демонами, куда более живучи и искусны в бою. С этих же Бьерсард каждым взмахом собирал обильную кровавую жатву. Страшные и клыкастые «демонские» рожи оказались фальшивкой – не то масками, не то шлемами. Причем шлемами, плохо защищавшими своих владельцев...
Моорун удивил, и приятно. Я подозревал, что великий вождь и воин сейчас драпанет во все лопатки, но нет: дрался плечом к плечу со мной, – яростно, пусть и не слишком умело. И даже сумел проткнуть костяным наконечником своего копьишка не то двух, не то трех нападавших... Хотя, конечно, я прикрывал его от ударов, как мог. И все равно: наверняка не все клыки в его украшении выковыряны из челюстей падали...
Наверное, стоило оставить кого-то из нападавших в живых... В конце концов, главной задачей было не перебить убийц, а узнать, как они спускаются с плато.
Но в горячке боя порой забываются все логичные и рациональные планы. Да и Бьерсард, когда давненько не пробовал крови, ведет себя своевольно, и сдержать его удар ой как трудно... Фальшивые демоны полегли все.
...Красный туман перед глазами медленно рассеивался. Трупы, трупы, трупы... Словно и не прошли все эти годы, словно мне снова двадцать лет, а впереди Тул-Багар... И в голове свербит один вопрос: зачем? Зачем?? Зачем всё это???
Известно, что пролитая кровь пьянит не хуже выпитого вина. А Моорун хлебнул сегодня полной чашей. Приплясывал и выкрикивал слова дикой песни на двух языках, я понимал немногое: Моорун, дескать, великий воин, он бился, как болотный хугар (кто такой? не знаю...), он убивал один, два, три... пять врагов, сай-саг΄гана Хигарт тоже великий воин, почти как Моорун... Ладно хоть старый хвастун не бросился тут же выламывать зубы у мертвецов.
Мне его песнопение помогло прийти в себя, сообразить: еще ничто не кончено, нападение продолжается, врагов слишком много, куда больше, чем я рассчитывал, и они попросту давят числом... Ничего, уже стало меньше. Сейчас станет еще меньше.
Но броситься к кострам мы не успели.
Из темноты выскочил один из братьев-лучников: лицо перекошено, глаза дикие... В колчане осталась едва половина стрел. Ты хотел подвигов, мальчик? Ты хотел крови? Ну и как оно?
– Там, они... – выкрикнул близнец. Ламмо, наверное.