Не доверяя ленинградским чекистам, Сталин заменил следственную группу. Контроль над следствием был поручен заместителю председателя КПК Николаю Ежову. В Москву Сталин и Молотов вернулись вечером 3 декабря, тем же поездом было доставлено тело Кирова. «На вокзале гроб поставили на артиллерийский лафет, и процессия направилась к Дому Союзов. Впереди шел Сталин, за ним другие члены Политбюро, — запомнил Микоян. — После смерти Ленина и того горя, которое все тогда пережили, это было вторым по своей глубине горем для партии и страны»[1133].
«О Кирове я речь произносил на похоронах. Сталин сказал: “Ты сегодня выступал, как оратор”»[1134], - вспоминал Молотов.
— Мы потеряли близкого и любимого человека, товарища исключительной чуткости и человеческой теплоты, смерть которого для нас ничем не возвратимая потеря. Враги рабочего класса знали, в кого они посылают предательскую пулю. Они стреляли нам в грудь. Они стремились нанести удар как можно ближе к сердцу партии[1135].
Между тем в Ленинграде, постоянно ширясь, шло расследование, отрабатывавшее как основную политическую версию. 13 декабря на стол Сталина и Молотова ложится протокол допроса Николаева: «Подтверждаю, что входил в группу б. оппозиционеров в составе Котолынова, Шатского, Юскина и др., проводивших к.-р. работу… Участники группы состояли на платформе троцкистско-зиновьевского блока. Считали необходимым сменить существующее партийное руководство всеми возможными средствами… Убийство Кирова было санкционировано участником группы Котолыновым и Шатским от имени всей группы… Я должен был изобразить убийство Кирова как единоличный акт, чтобы скрыть участие в нем зиновьевской группы»[1136]. Все сопроцессники Николаева, кроме него самого и Юскина, в прошлом являлись активными оппозиционерами, чьи подписи стояли под платформами 13-ти и 83-х 1927 года. Серьезно облегчало работу следователей то, что практически у всех арестованных при обыске находили оружие. У многих обнаруживали платформу Рютина, заявления и письма вождей оппозиции. У Емельянова нашли архив ленинградской оппозиции. Появились показания, что на квартирах многих из задержанных устраивались широкие встречи с приезжавшими в Ленинград Зиновьевым и Каменевым. 16 декабря их арестовали.
22 декабря НКВД опубликовал данные предварительного расследования, согласно которым убийство было совершено Николаевым в качестве члена «террористической подпольной антисоветской группы, образовавшейся из числа участников бывшей зиновьевской оппозиции в Ленинграде». На проекте заключения Сталин начертал: «Молотову и др. членам ПБ. Предлагаю собраться завтра или сегодня ночью. Лучше сегодня в 9 часов»[1137]. Выездная сессия Военной коллегии Верховного суда приговорила к расстрелу 14 человек, включая Николаева, Котолынова, Шатского, непосредственно обвиненных в организации убийства Кирова. 9 января 1935 года Особое совещание при НКВД рассмотрело уголовное дело «ленинградской контрреволюционной зиновьевской группы Сафарова, Залуцкого и других». Их обвиняли в «содействии контрреволюционной зиновьевской группе». По делу «Московского центра» проходили 19 человек во главе с Каменевым и Зиновьевым, которым предъявили обвинения в подпольной контрреволюционной деятельности. Все получили от пяти (Каменев) до десяти (Зиновьев) лет заключения. Руководство Ленинградского управления НКВД судили за преступную халатность и отправили на Колыму. 28 января Молотов докладывал VII съезду Советов:
— Белогвардейские выродки из зиновьевцев, воспитанные презренным «вождем» провокаторского двурушничества, явились организаторами этого злодеяния. Врагу безразлично, кто будет исполнителем его воли — пусть это будет и прикрывшийся коммунистическим билетом преступник, за спиной которого спряталась кучка беспринципных карьеристов и любителей высоких постов. Миллионные массы рабочих и крестьян на выстрел в Ленинграде ответили по-своему, ответили с исключительной силой сплочением своих рядов вокруг советской власти, вокруг товарища Сталина. (Бурные, продолжительные аплодисменты, переходящие в овации. Все встают.)[1138]
С убийством Кирова нередко связывают и начатые в тот период меры по выселению неблагонадежных граждан из приграничных регионов и из столиц. На самом деле эти шаги, связанные с противодействием трансграничному шпионажу, были запланированы еще до убийства Кирова[1139]. Из Ленинграда «за нарушение правил проживания и закона о паспортной системе» выселили 1074 граждан из «бывших». Это событие, помимо прочего, вызвало очередное письмо академика Павлова председателю Совнаркома в защиту его знакомых. Тот терпеливо отвечал: «Многоуважаемый Иван Петрович! В Ленинграде действительно предприняты специальные меры против злостных антисоветских элементов, что связано с особым приграничным положением этого города и что правительству приходится особо учитывать в теперешней сложной международной обстановке. Разумеется, возможны при этом отдельные ошибки, которые должны быть выправлены, но заверяю Вас в том, что имеются достаточные данные о незаконных и прямо предательских по отношению к родине связях с заграницей определенных лиц, по отношению к которым (и их пособникам) применены репрессии. При первом случае, когда мне представится возможность лично с Вами поговорить, сообщу Вам некоторые соответствующие подробности». И дописал от руки: «Уважающий Вас В. Молотов»[1140].
Глава шестаяПРЕМЬЕР-2.0. 1935-1939
Мы по-настоящему верим только в свои собственные силы.
Конституционалист
25 января 1935 года — еще одна потеря. Умер Куйбышев, ему было 47 лет. На похоронах Молотов не скрывал эмоций:
— Мы, работавшие с ним бок о бок до последнего дня, будем особенно больно и долго чувствовать потерю Валериана Владимировича, которого все хорошо его знавшие горячо любили[1141].
В день смерти Куйбышева Сталин направил членам ПБ письмо с неожиданным предложением: «Систему выборов надо менять не только в смысле уничтожения ее многостепенности. Ее надо менять еще в смысле замены открытого голосования закрытым, тайным голосованием… Обстановка и соотношение сил в нашей стране в данный момент таковы, что мы можем только выиграть политически на этом деле». Сталин предлагал: «1. Собрать через день-два после открытия VII съезда Советов Пленум ЦК ВКП(б) и принять решение о необходимых изменениях в Конституции Союза ССР. 2. Поручить одному из членов Политбюро ЦК ВКП(б) (например, т. Молотову) выступить на VII съезде Советов от имени ЦК ВКП (б) с мотивированным предложением»[1142]. Это было совсем не то, что можно было ожидать после убийства Кирова, которое не стало прелюдией к Большому террору.
28 января Молотов выступал перед высшим органом государственной власти страны с отчетным докладом о работе правительства, который получился весьма сенсационным. Во внешнеполитическом разделе прозвучала мысль о том, что «идет соревнование и вместе с тем сотрудничество двух противоположных общественных систем». О возможности сотрудничества двух систем раньше в СССР не говорили. Молотов призвал к единству действий против возможных агрессоров, причем и Германии с Японией предлагалась нормализация отношений. В экономическом разделе он обратил внимание на темпы экокомического роста в СССР. Если принять 1929 год за 100 процентов, то по итогам 1934 года объем промышленной продукции составил 239 процентов, тогда как в мире в целом — 76 процентов, в США — 67, Англии — 96, Германии — 86, Франции — 71. Главный вывод:
— Социализм одержал в нашей стране победу. Нэп в его последней стадии все еще живет, продолжая свою работу на социализм. Более того, такие испытанные орудия нашего хозяйственного развития, как торговля и деньги, взятые нами из арсенала буржуазного общества и по-своему приспособленные к нуждам советской власти, будут еще долго жить и выполнять важнейшее для социализма дело… И вот мы можем теперь сказать: Россия нэповская стала Россией социалистической! (Бурные, продолжительные аплодисменты.)
Но основную новость Молотов приберег на конец:
— Советская конституция должна быть подвергнута такой переработке, чтобы в ней были закреплены такие завоевания Октябрьской революции, как создание колхозного строя, ликвидация капиталистических элементов, победа социалистической собственности в Советском Союзе. В нашей Конституции должны получить отражение также задачи развития советского демократизма до конца, задачи развития как старых, так и новых форм участия трудящихся в управлении государством[1143].
На полях Съезда Советов 1 февраля прошел пленум ЦК. Места Кирова и Куйбышева в Политбюро заняли Микоян и Чубарь, должности кандидатов — Жданов, ставший первым секретарем Ленинградского обкома, и Эйхе. Отъезд из Москвы Жданова открыл дорогу Ежову, который был введен в Секретариат ЦК. Руководителем Московского областного комитета был назначен молодой Никита Хрущев. Пленум поддержал идею реформирования Конституции, и 6 февраля делегаты Съезда Советов слушали еще один детальный доклад Молотова о том, что «пришло время, когда мы можем развернуть советский демократизм до конца». У него никогда не было ни капли сомнения в превосходстве советской системы демократии над западной:
— Этот демократизм коренным образом отличается от буржуазного демократизма, являющегося во всех его разновидностях всего лишь прикрытием диктатуры буржуазии, диктатуры горстки капиталистов над громадным большинством, над трудящимися массами. В то время как в Советском Союзе поставлен теперь вопрос о дальнейшей демократизации… во всех буржуазных государствах мы видим развитие государственной системы в противоположном направлении, в направлении отрицания демократии и перехода к фашизму. В то время как все новые буржуазные страны ликвидируют остатки избирательных прав населения,