Ликвидировалась карточная система. 5 августа 1935 года Сталин писал отдыхавшему Молотову: «Насчет полной отмены в этом году промышленных и продовольственных карточек ты, конечно, прав. Это дело надо довести до конца»[1192]. А 20 сентября Молотов и Каганович предложили: «Начиная с 1 октября: а) Снизить цены на печеный хлеб, муку, зерно, крупу, макаронные изделия, рис и низкие сорта кондитерских изделий, б) Одновременно ввести единые цены на мясо и мясопродукты, рыбу, сельди, картофель, ликвидировав пайковое снабжение по этим продуктам»[1193]. Отражением новой ситуации с хлебом стало расширение его экспорта и увеличение запасов, которые очень пригодятся во время войны. Лион Фейхтвангер наблюдал в 1937 году: «Годы голода остались позади, это правда. В многочисленных магазинах можно в любое время и в большом выборе получить продукты питания по ценам, вполне доступным среднему гражданину Союза — рабочему и крестьянину… Но что абсолютно отсутствует — это комфорт»[1194]. В связи с отменой карточной системы ликвидировался Торгсин. При этом закон от 27 марта 1936 года вновь легализовал частную практику в таких сферах, как починка обуви, столярное и плотницкое дело, пошив одежды, парикмахерские услуги, стирка белья, металлоремонт, фотография, сантехнические услуги, ремонт квартир[1195].
Немаловажным фактором экономических успехов стало стахановское движение. Речь не шла о чем-то экстраординарном: отдельные трудящиеся начали выходить на производительность труда, сопоставимую с западной. Андре Жид заметил: «“Стахановское движение” было замечательным изобретением, чтобы встряхнуть народ от спячки (когда-то для этой цели был кнут). В стране, где рабочие привыкли работать, “стахановское движение” было не нужным… Группа французских шахтеров, путешествующая по СССР, по-товарищески заменила на одной из шахт бригаду советских шахтеров и без напряжения, не подозревая даже об этом, выполнила стахановскую норму»[1196]. В Москве в ноябре 1935 года прошло первое Всесоюзное совещание рабочих и работниц — стахановцев промышленности и транспорта, на котором прозвучали сталинские слова: «Жить стало лучше, товарищи. Жить стало веселее. А когда весело живется, работа спорится». Молотов 16 ноября выступал с докладом, и первым в списке помянутых был, естественно, сам Стаханов:
— Начиная с 30 августа этого года отбойный молоток в Донбассе стал делать чудеса. Работа стахановцев дает среднюю производительность в 3,4, 5 раз больше того, чем давал тот же молоток раньше, а это значит, что стахановцы уже в два раза перекрывают самые высокие нормы работы в капиталистических шахтах Европы. Стандартная выработка американцев — 100 коленчатых валов в час, Бусыгин и его бригада дали уже 127 валов в час. Ткачихи Виноградовы в 1‘А раза перекрыли нормы американской текстильной техники. Трудящиеся Советского Союза не хотят больше стоять в рядах отсталых людей. Считать минуты и секунды своей работы, вносить ритм, соблюдать маршрут, устанавливать порядок во всех процессах производства — значит покончить с беспечностью к позорным простоям и растрате времени, значит вносить культурность в свою работу. Дело, следовательно, не в перенапряжении рабочего, а в культурном его отношении к своему труду.
Поддерживал он и роль материальных стимулов:
— Во многих случаях непосредственным толчком к высокой производительности труда стахановцев является простой интерес к увеличению своего заработка, чтобы признать, что стахановско-бусыгинско-виноградовское движение понятно простому рабочему, понятно любой работнице. Стахановцы — не исключение, стахановцем может стать каждый рабочий»[1197].
14 декабря 1935 года Молотов выступал на большом совещании в ЦК по вопросам строительства и поставил задачу создания строительной индустрии как самостоятельной высокопрофессиональной отрасли. «К пафосу строительства мы должны на стройках добавить теперь пафос освоения машин и механизмов, пафос освоения новой техники». И завершил выпадом против правых:
— Помните, как нам говорили: «Из будущих кирпичей» нельзя построить «настоящие» фабрики. (Смех.) И этих криков партия не испугалась. Вы знаете, что за эти годы мы настроили немало фабрик, заводов и электростанций и не из каких-то «будущих», а из самых настоящих кирпичей. (Продолжительные аплодисменты.)[1198]
По итогам года промышленность увеличила свою продукцию не на 16, а на 20,7 процента. План 1936 года предусматривал увеличение продукции промышленности на 23 процента, затрат на жилищное строительство — на 60 процентов[1199]. В марте пресса рассказала о посещении Молотовым Всесоюзного института экспериментальной медицины в обществе Каминского, который возглавит новый союзный наркомат — здравоохранения. Ему поручалось и исполнение подписанного Молотовым постановления «О защите материнства и детства», которое запрещало аборты иначе как по медицинским показаниям, осложняло разводы, увеличивало штрафы за уклонение от алиментов, устанавливало государственную помощь многодетным семьям и ставило целью увеличение количества роддомов, женских консультаций и детских садов. Новый комиссариат включил в себя сеть санитарных инспекций, а также НИИ, которые несли ответственность за гигиенические мероприятия, вакцинацию, борьбу с эпидемиями и пропаганду здорового образа жизни[1200].
В 1936 году тяжелая промышленность выросла на 30 процентов, производство товаров народного потребления — на 27 процентов, а продукции ВПК — на 60 процентов. Военные расходы быстро росли: 8,2 миллиарда рублей — в 1935-м, 15 миллиардов — в 1936-м и 17,6 миллиарда — в 1937 году. По темпам роста оборонных расходов Советский Союз в годы второй пятилетки опережал всех[1201]. Однако по выпуску реальной продукции планы регулярно недовыполнялись: так, в 1937 году выполнение годовых заданий составило лишь 67,8 процента.
К 1937 году в СССР на 57 авиационных заводах трудилась четверть миллиона человек. Для стимулирования отечественной конструкторской мысли активно закупались новейшие образцы авиационной техники и двигателей. Техпомощью, которую тоже требовали от партнеров, считалась продажа одновременно образца самолета, чертежей конструкции, спецификации материалов, технологии, спецификации станков, приспособлений и инструмента для производства, право приглашать инженеров фирмы в Союз[1202]. По судостроительной программе также шла широкая международная кооперация — с итальянскими, немецкими, швейцарскими, американскими фирмами. С 1936 года стали разрабатываться планы строительства «большого морского и океанского флота». В его составе должны были появиться линейные корабли, тяжелые крейсеры и авианосцы. В конце 1937 года военно-морской флот обретет статус самостоятельного вида вооруженных сил во главе с собственным наркомом[1203]. Всего за годы второй пятилетки были спущены на воду 345 боевых кораблей — один лидер эскадренных миноносцев, 43 сторожевых корабля, 6 тральщиков, 137 подлодок, 8 речных мониторов, 178 торпедных катеров[1204]. Большой была программа по коммерческому и промысловому судостроению — около двадцати пяти типов судов: ледоколы для Северного морского пути, гидрографические суда, рыболовные траулеры, сухогрузы, нефтевозы, лесовозы, буксиры, баржи, катера[1205].
«К концу 1936 года военные заводы освоили производство нескольких новых пушек: 37-мм зенитной автоматической, 76-мм полковой, 45-мм противотанковой, 122-мм корпусной. Делали тяжелую 203-мм гаубицу»[1206], - писал конструктор Грабин, участвовавший в ряде заседаний Комиссии обороны под председательством Молотова. Слабым звеном военной промышленности оставалось производство боеприпасов. В августе 1936 года было решено за три года увеличить мощность снарядных заводов в 2,5 раза, причем не за счет нового строительства, а путем оснащения действовавших предприятий современным оборудованием. Но одерживала рост производства боеприпасов нехватка пороха: СССР производил его на уровне Японии, отставая в 3,5–4 раза от США и в 2,5–3 раза от Германии[1207].
Буксовала танковая программа, в чем нередко усматривали признаки вредительства. В 1937 году на имя Сталина и Молотова поступил отчет о контрольном испытании боевых танков Т-28. Некоторые из них имели поломки после первых двадцати километров по труднопроходимой местности. Оказалось, что все предшествовавшие испытания проходили на асфальте[1208]. Отстающими сферами военного производства в годы второй пятилетки оставались также оптика, связь, транспорт и военно-инженерное имущество. И это при том, что производство продукции оптической промышленности за вторую пятилетку увеличилось на 480 процентов. Решалась задача полной ликвидации зависимости от импорта и максимального совершенствования качества выпускаемой фото- и кинотехники, прицелов для авиации и артиллерии, дальномеров, перископов, биноклей, прожекторных зеркал, микроскопов, лабораторных, контрольно-измерительных, геодезических приборов[1209]