— Столько золотых звезд — невозможно. Скоро под мышку придется вешать.
Удивлялся присвоению Брежневу воинского звания маршала.
— Ну, ни с какой стороны не маршал.
Ввод войск в Афганистан в 1979 году Молотов приветствовал как вынужденную меру.
— В Афганистане и в других странах мы выращиваем тех людей, которые в дипломатии могут нам помогать. Другого способа у нас нет… Нам нужно Афганистан не терять. Бабрак Кармаль, по-моему, оказался очень полезным человеком. На границе иметь враждебное государство опасно[1578].
15 июля 1981 года вновь рассматривали заявление о восстановлении в партии.
— Там член комиссии прочитал доклад — оставить в силе прежнее решение. Мотивируют злоупотреблением властью. Я уж не сказал им, почему они в таком случае не исключили из партии Сталина после смерти[1579].
Брежнев умирал в больнице на той же улице Грановского, где находился наш дом. Окна его палаты выходили на окна моей квартиры, откуда можно было наблюдать тени врачей, а то и самого генсека.
— Не только довел страну до ручки, но и народ разложил, — заметил Молотов после смерти генсека.
В течение трех лет скончаются еще два пациента той же палаты — Андропов и Черненко. Застой в руководящей верхушке оказался для судьбы страны куда большей бедой, чем даже застой в экономике.
Андропова Молотов хорошо знал. И очень высоко ценил:
— Андропов пока ведет себя, по-моему, неплохо. И речь такая спокойная, но твердая, без хвастовства. Напротив, с самокритикой недостатков и прошлого, на это нельзя не обратить внимания, это правильно. И вправо его не тянет. И посерьезней двух предшественников[1580].
7 ноября 1983 года я впервые в жизни услышал от деда тост за действующего руководителя страны:
— За нашу партию, ее Центральный комитет, за товарища Андропова, его здоровье, в котором он, видимо, нуждается… Я считаю, что за последние пару лет большим достижением для нас, коммунистов, стало появление двух человек. Первый — Андропов. Это первая, но приятная неожиданность. Оказывается, в политике он твердый человек, с кругозором. По-видимому, он здорово вырос за годы работы. Оказался вполне надежным. И второй человек — Ярузельский. Я, например, не слыхал такую фамилию до появления его в качестве первого секретаря. Большевиков среди поляков было мало. Но были. Ярузельский нас выручил, по-моему. Раньше для меня такой же неожиданностью был Фидель Кастро.
Хвалил Молотов и Андрея Громыко как министра иностранных дел.
Андропову выпал короткий век на вершине власти.
— Как жалко его, — говорил Молотов, когда Андропов скончался. — Что-то он нашел в подходе политическом, во внешнеполитических делах. К Андропову хорошее отношение. Жалко, мало побыл. Хороший человек и руководитель хороший. Андропов явно был не на стороне Хрущева и не на стороне, пожалуй, Брежнева тоже.
Молотов продолжал оставаться историческим оптимистом.
— Я думаю, что мечта контрреволюционеров не будет осуществлена. Наиболее крепким государством остается наше государство. И весь социалистический лагерь. А у буржуазного строя как раз неустойчивое положение[1581].
Молотов был тогда далеко не одинок в своих оценках. Даже на Западе многие крайне авторитетные эксперты считали советскую модель более перспективной. Джеральд Истер уверяет: «Для специалистов в области сравнительной теории Советский Союз долгое время был образцом успешного государственного строительства. Ведущие теоретики — как из числа сторонников идеи модернизации, так и “государственники” — были согласны, что, хотя использовавшиеся СССР средства были жесткими, конечным продуктом стало эффективно управляемое государство. Советологи постоянно подкрепляли это суждение многочисленными рассказами о безграничной способности этого государства применять силу, мобилизовать ресурсы и перестраивать общество»[1582]. Советская система СССР сама по себе не свидетельствовала о его обреченности.
Подачу очередного заявления о восстановлении в партии Молотов не стал приурочивать ни к съезду, ни к какому другому событию. И вот 7 июня 1983 года в половине второго на даче № 18 в Жуковке-2 раздался телефонный звонок. Звонивший представился сотрудником ЦК КПСС, и когда Молотов подошел к телефону, предупредил, что к нему едут гости. В четвертом часу возле дачи остановились две черные «Волги». Двое из приехавших подошли в двери:
— Мы к Вячеславу Михайловичу.
— Сейчас, он одевается наверху.
Рассказывает Сарра Михайловна:
— …А эти, которые приехали, сели и стали расхваливать Вячеслава Михайловича, какой он человек, как его любит, уважает весь народ. Один говорит: «Какая скромная обстановка!» Другой спрашивает: «Как любит в машине сидеть Вячеслав Михайлович — рядом с водителем или сзади, как он пойдет — с палочкой или без, можно ли по дороге включить ему “Маяк”?» Мы поняли, что едет он на доброе дело, хотя они ничего не сказали. Это же охрана, видимо, они такие конспираторы! «Если что, у нас врач есть!» Но врач не понадобился. Вячеслав Михайлович, как всегда в это время, спустился пить чай, предложил им, они с удовольствием согласились, потом поехали. Сначала одна машина, потом, не сразу, вторая. Мы с Таней стали даже Богу молиться, не подметали пол — чтобы все было хорошо[1583]. Молотов надел свежевыглаженный костюм, серый галстук, шляпу.
Кто были эти люди? Генерал «девятки» Михаил Титков рассказывал: «Меня вызывает к себе руководство и отдает приказ отправиться на дачу к Вячеславу Михайловичу Молотову и привезти его в Кремль в кабинет к Константину Устиновичу Черненко, тогдашнему секретарю ЦК КПСС. Молотову о цели поездки приказано было не говорить. Я приезжаю на дачу к Молотову. Представляюсь инструктором ЦК КПСС, предлагаю одеться и проехать со мной в Кремль. Он отнесся ко мне крайне настороженно и с недоверием. Куда и зачем едем? “Инструкторы ЦК так не стригутся”, — заявил он мне, однако быстро собрался и сел в машину» [1584].
Привезли на Старую площадь, подняли на лифте на пятый этаж, привели к Черненко.
— Он меня принял в своем кабинете, — рассказывал Молотов. — Сидел за столом. Когда я вошел, он вышел из-за стола навстречу, поздоровался за руку, и мы сели за длинным столом напротив друг друга. Он что-то сказал, но я плохо слышу, а он, бедолага, неважно говорит. Дал мне прочесть постановление, там одна строчка: восстановить Молотова в правах члена Коммунистической партии Советского Союза. Что касается билета — будет оформлен на днях[1585].
«Когда же он вернулся обратно после встречи с Черненко, его лицо, настроение изменились до неузнаваемости, — вспоминал Титков. — Он просто сиял от счастья. Причину этой перемены я понял, когда служебная машина въехала в ворота его дачи (у дачи не было ни ворот, ни ограды. — В. Н.). Он выскочил из авто и закричал родным, жившим здесь: “Девчонки, меня в партии восстановили!” От его холодного тона не осталось и следа. Он пригласил меня в дом со словами: “По такому поводу не грех и чайком с баранками побаловаться”. И мы вместе с его семьей пили чай с баранками, а он откровенничал: “Я все эти годы верил, что меня восстановят, каждый месяц платил членские взносы, знал, что справедливость восторжествует”. Такие вот были люди, такая эпоха»[1586]. Собственно, чай он пил с Таней и Саррой Михайловной. Мы с отцом примчались по дедову звонку ближе к ужину, когда «инструктора» уже не было. И пили мы в тот вечер далеко не только чай. Запомнил слова деда:
— А Константин Устинович совсем плох.
12 июня приехали две женщины из райкома, привезли партбилет. № 21057968, год вступления — 1906-й. Он стал старейшим членом партии — стаж 80 лет.
— Больше только у Деда Мороза, — пошутил Молотов.
Для восстановления в партии — да и ни для чего другого — он не поступился ни одним из своих принципов.
В стране об этом не объявили. Но через родных и знакомых сарафанное радио разносило сенсационную весть по стране. И за рубеж. В одном французском журнале напечатали карикатуру с изображением Черненко и Молотова с припиской: «Черненко готовит себе преемника».
— Что ж, Черненко получит теперь некоторую известность, — сказал Молотов, узнав о такой карикатуре.
А сам Черненко на заседании Политбюро 12 июля 1983 года рассказал о встрече с Молотовым, после чего последовал любопытный обмен мнениями:
— Я принимал Вячеслава Михайловича Молотова, беседовал с ним, — поведал генсек. — Он воспринял наше решение с большой радостью и чуть не прослезился. Молотов сказал, что это решение означает его второе рождение. Молотову сейчас 93 года, но выглядит он достаточно бодрым и говорит твердо. Он заявил, что Политбюро ЦК сохраняет и продолжает ту работу, которую настойчиво вела партия. Только, мол, плохо, что работаете вы, как и мы раньше, допоздна. Молотов рассказал о том, что он интересуется прессой, читает периодические журналы. Он заявил: ведете вы дело правильно, за это и получаете поддержку народа…
— Это важная оценка с его стороны, — заметил министр обороны Дмитрий Устинов.
— В целом мы правильно сделали, что восстановили его в партии, — согласился председатель Совета министров Николай Тихонов.
— Но вслед за этим в ЦК КПСС поступили письма от Маленкова и Кагановича, а также письмо от Шелепина, в котором он заявляет о том, что он-де был последовательным борцом против Хрущева, и излагает ряд своих просьб. Разрешите мне зачитать письмо Кагановича…
Прочитав его, Черненко продолжил:
— Письмо аналогичного содержания с признанием своих ошибок прислал и Маленков…