[565]. Германия и работавшая на нее континентальная Европа не поспевали за темпами и качеством советского танкопрома. Не удалось даже копировать Т-34. «Конструкторов смущало, между прочим, не отвращение к подражанию, а невозможность выпуска с требуемой быстротой важнейших деталей Т-34, особенно алюминиевого дизельного мотора, — писал Гудериан. — Кроме того, наша легированная сталь, качество которой снижалось отсутствием необходимого сырья, также уступала легированной стали русских»[566].
Из «точечных» заданий Молотова важнейшим становилось создание атомной бомбы. Еще 30 июля 1940 года решением СНК была образована Комиссия по проблеме урана при Президиуме Академии наук под руководством Хлопина. Немцы начали проект исследований по делению ядер в сентябре 1939 года, американцы создали Урановый комитет в октябре 1939-го[567]. В сентябре 1941 года НКВД начал получать разведданные об американских ядерных исследованиях, а в марте 1942 года Маклин предоставил документы о работе по атомной проблеме в Англии[568]. 28 сентября 1942 года Сталин подписал распоряжение ГКО № 2352 «Об организации работ по урану», проект которого подготовил Молотов после консультаций с Иоффе и Кафтановым. За пять дней до того, как в Чикаго впервые в мире была осуществлена управляемая цепная ядерная реакция, Молотов подписал постановление ГКО «О добыче урана»: «1. К 1.У. 1943 г. организовать добычу и переработку урановых руд и получение урановых солей в количестве четырех тонн в год на Табошарском заводе “В” Главредмета… 5. Комитету по делам геологии при СНК СССР (т. Малышев) в 1943 г. провести работы по изысканию новых месторождений урановых руд с первым докладом Совнаркому СССР не позже 1 мая 1943 г.»[569].
Молотов вспоминал о начале работ по атомному проекту: «Мне было поручено за них отвечать, найти такого человека, который мог бы осуществить создание атомной бомбы. Чекисты дали мне список надежных физиков, на которых можно было положиться, и я выбирал. Вызвал Капицу к себе, академика. Он сказал, что мы к этому не готовы, и атомная бомба — оружие не этой войны, дело будущего. Спрашивали Иоффе — он тоже как-то неясно к этому отнесся. Короче, был у меня самый молодой и никому еще не известный Курчатов, ему не давали ходу. Я его вызвал, поговорили, он произвел на меня хорошее впечатление. Но он сказал, что у него еще много неясностей. Тогда я решил ему дать материалы нашей разведки — разведчики сделали очень важное дело. Курчатов несколько дней сидел в Кремле, у меня, над этими материалами»[570].
11 февраля 1943 года выходит еще одно постановление ГКО за подписью Молотова: «1. Возложить на тт. Первухина М. Г. и Кафтанова С. В. обязанности повседневного руководства работами по урану и оказывать систематическую помощь специальной лаборатории атомного ядра Академии наук СССР. 2. Научное руководство работами по урану возложить на профессора Курчатова И. С…11. Обязать руководителя специальной лаборатории атомного ядра проф. Курчатова И. С. провести к 1 июля 1943 г. необходимые исследования и представить Государственному Комитету Обороны к 5 июля 1943 г. доклад о возможности создания урановой бомбы или уранового топлива». Наркоматам черной металлургии, среднего машиностроения, электропромышленности, цветной металлургии, финансов поручалось к 1 марта — 15 мая изготовить и поставить для лаборатории Курчатова все необходимое ему оборудование и сырье[571].
10 марта в Академии наук был создан Институт атомной энергии, названный для конспирации «Лаборатория № 2», под руководством Курчатова. В декабре 1943 года он был избран действительным членом АН СССР. Кафтанов рассказывал: «На вакансию академика по физическим наукам были выдвинуты кандидатами и Алиханов, и Курчатов. Голосовавшие академики предпочли Алиханова. Тогда я обратился к Молотову с просьбой выделить Академии наук еще одну вакансию действительного члена Академии по физическим наукам. Просьба была удовлетворена. Игорь Васильевич был избран академиком»[572]. Курчатов был наделен чрезвычайными полномочиями по мобилизации любых человеческих и материальных ресурсов, он получил право демобилизовать людей из армии.
Советское контрнаступление под Сталинградом было названо «операция Уран» явно не в честь планеты. Оно было стремительным. 19 ноября 1942 года ударами Юго-Западного и Донского фронтов оборона была прорвана с флангов, где оказались в основном войска из Венгрии, Италии и Румынии.
20 ноября в наступление перешли войска Сталинградского фронта, 23 ноября нацистская группировка была окружена. В Сталинградской битве нацисты потеряли полтора миллиона человек. Эта победа предопределила и исход битвы за Кавказ. В январе 1943 года в ходе Шлиссельбургской операции было разорвано кольцо блокады Ленинграда. На юге весеннее наступление 1943 года позволило Советской армии продвинуться на 600–700 километров, освободив Воронеж, Краснодар, Курск.
Летом 1943 года наибольшее количество вооруженных сил и средств на планете было сосредоточено в районе Кур ского выступа. Ставка приняла тактику «преднамеренной обороны», переходящей в немедленное контрнаступление при первом движении войск противника. Узнав о времени немецкого наступления — утро 5 июля, советское командование упредило его мощнейшей артподготовкой. 12 июля в танковом сражении под Прохоровкой враг был остановлен, после чего началось наступление войск Брянского и Западного фронтов, а 15 июля — Центрального фронта. 5 августа освобождение Орла и Белгорода было отмечено первым салютом в Москве.
Перевес советской стороны в танках был уже подавляющим. В день начала Курской битвы решением ГКО Молотова освободили от контроля и наблюдения за работой Наркомата танковой промышленности. Но 30 сентября Молотов получит свою единственную в жизни звезду Героя Социалистического Труда — именно за вклад в производство бронетанковой техники для Курской битвы. За этой наградой стояли цифры: 24 134 танка и самоходных артиллерийских установок, выпущенных в 1943 году[573]. Преимущество в технике позволило героическим советским воинам одерживать все более славные победы. К ноябрьским праздникам отбили Киев. Всего к концу 1943 года было освобождено две трети от занятой немцами территории СССР.
Жизнь в столице начала входить в норму. Настолько, что 24 августа Молотов подписал постановление СНК «О возвращении в г. Москву эвакуированных московских театров»[574].
Вернулась и семья. Всю войну Полина проработала начальником Главного управления текстильно-галантерейной промышленности Наркомлегпрома РСФСР. В ее служебной характеристике было записано: «Именно в это суровое время П. С. Жемчужина с присущей ей энергией, умением вникнуть в самую суть поставленных задач, большими организаторскими способностями сумела перестроить сугубо гражданскую промышленность для выполнения военных заказов, для обеспечения фронта парашютно-десантным имуществом. Она не только сохранила кадры, но и сплотила вокруг себя весь коллектив, занимаясь перебазированием предприятий в тыл, приспосабливая оборудование для выполнения военных заказов, подбирая новые производственные площади для фабрик, изыскивая сырьевые ресурсы и материалы». Добавились награды. В 1944 году за обеспечение выпуска продукции для фронта — орден Красной Звезды и медаль «За оборону Москвы», в 1945-м — орден Отечественной войны I степени («за успешное выполнение заданий правительства по производству и обеспечению Красной Армии и Военно-Морского Флота парашютно-десантным имуществом») и медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».
По-настоящему она отдавала душу на посту председателя попечительского совета детского дома № 22 Молотовского района Москвы, располагавшегося в доме 25 по Товарищескому переулку. Этот детдом был образован в июле 1943 года для сирот войны и находился в плачевном состоянии. С появлением Жемчужиной он, естественно, обрел солидных шефов в лице союзных наркоматов электростанций и легкой промышленности, здание было капитально отремонтировано, появились новая мебель, музыкальные инструменты, игрушки. Для детей была организована первоклассная культурная программа. Молотовы взяли под личную опеку и другие детдома. Посылали туда, не афишируя, свои орденские купоны. Приобщали к шефской работе друзей и знакомых. Великая балерина Ольга Лепешинская вспоминала, как на приеме в Кремле познакомилась с Полиной Жемчужиной. «Жена Молотова занялась моим воспитанием. Она возила меня по детским домам. И большую часть своего жалования — Уланова и я получали шесть тысяч, тогда это были большие деньги — я отдавала в эти дома»[575]. Не так давно, в 2011 году, вдова знаменитого певца Большого театра, народного артиста Алексея Иванова передала мне хранившуюся у них дома записку: «Алексей Петрович! Попечительский Совет выражает Вам большую благодарность за Ваше участие в концерте 31 января с/г, организованном в пользу Московского детского дома № 22, в котором воспитываются дети, потерявшие родителей в годы Отечественной войны. Председатель Попечительского Совета П. Жемчужина». Забегая вперед отметим, что в феврале 1946 года приказом наркома просвещения РСФСР — пост этот по-прежнему занимал Потемкин — попечительскому совету детдома № 22 была вынесена благодарность, а опыт его работы предлагалось распространить на все детские дома столицы. В 1957 году, когда опального Молотова отправят в Монголию, в МИД придет телеграмма из детского дома № 22 с вопросом: почему перестали поступать деньги? Там думали, что деньги — от ведомства, а не от Молотовых. Этот детдом просуществует до 1972 года.