тии марксистско-ленинской науки об обществе, государстве и международных отношениях, за исключительные заслуги в деле строительства и укрепления Советского государства», о чем в Нью-Йорк было послано уведомление. На заседании АН ее президент Вавилов зачитал ответную телеграмму с благодарностью: «Служа своему народу, мы испытываем тем большее удовлетворение, что в теперешних условиях этим мы служим всему делу прогресса и лучшим целям науки. Ваш В. Молотов».
Телеграмма Молотова была опубликована в «Правде» и прочитана в Сочи Сталиным: «Я был поражен твоей телеграммой в адрес Вавилова и Бруевича по поводу твоего избрания почетным членом Академии наук. Неужели ты в самом деле переживаешь восторг в связи с избранием в почетные члены? Что значит подпись “Ваш Молотов”? Я не думал, что ты можешь так расчувствоваться в связи с таким второстепенным делом, как избрание в почетные члены. Мне кажется, что тебе как государственному деятелю высшего типа следовало бы иметь больше заботы о своем достоинстве». Молотову оставалось в очередной раз покаяться за несовершенную провинность: «Вижу, что сделал глупость. Избрание меня в почетные члены отнюдь не приводит меня в восторг. Я чувствовал бы себя лучше, если бы не было этого избрания»[967].
На Родине Молотова ждала не только любящая семья, но и горы новых забот и тревог, изменившаяся политическая реальность. 2 августа 1946 года было принято решение Политбюро, согласно которому на Жданова возлагалось председательствование на Оргбюро и руководство Секретариатом ЦК, что делало его формально вторым человеком в партии. В тот же день из трехмесячной опалы возвращался Маленков, утвержденный и заместителем председателя Совмина, и членом его Бюро. Начался новый этап мер по усилению контроля над интеллектуальной жизнью. В связи с холодной войной предметом особой озабоченности становились «заграничное влияние», «западное упадничество», «антирусский партикуляризм». 14 августа ЦК обрушился с критикой на журналы «Звезда» и «Ленинград» за проповедь «идеологии, чуждой духу партии», особенно в связи с публикациями Ахматовой и Зощенко. Хотя эта кампания называлась «ждановщиной», похоже, она была направлена скорее против Жданова. Дело Ахматовой и Зощенко было преподнесено Сталину Маленковым, который, зная подозрительность руководителя ко второй столице, вбрасывал тему: ленинградцы под опекой Жданова интригуют против Центра. Ленинградская тема вновь выдвигалась на первый план[968].
3 октября ПБ поручило «комиссии по внешнеполитическим вопросам Политбюро (шестерка) заниматься впредь, наряду с вопросами внешнеполитического характера, также вопросами внутреннего строительства, внутренней политики». После ее пополнения Вознесенским она стала называться семеркой. Протокольные заседания Политбюро практически прекратились: при жизни Сталина оно соберется еще лишь дважды — 13 декабря 1947 года и 17 июля 1949 года. Семерка же заседала регулярно, чаще всего в кабинете Сталина, решая все вопросы.
Молотов возвращался к делам Совета министров. До 22 февраля 1947 года на его заседаниях сопредседательствовали Берия и Косыгин, иногда Вознесенский. После — Молотов, а в его отсутствие — Вознесенский[969]. «Маленков и Молотов, — считает Юрий Жуков, — были инициаторами мини-переворота, проведя через ПБ совместное постановление ЦК и СМ “Об организации работы Совета министров СССР”»[970]. В соответствии с ним создавалось восемь бюро Совмина, между которыми распределялось большинство министерств и ведомств. Их председатели — Маленков, Вознесенский, Сабуров, Берия, Микоян, Каганович, Косыгин и Ворошилов — входили в Бюро Совмина. Бюро состояло «из Председателя Совета министров СССР И. В. Сталина, первого заместителя Председателя Совета министров СССР В. М. Молотова, заместителей Председателя Совета министров СССР и председателя Госплана СССР»[971]. Деятельностью же важнейших комитетов — Специального, Радиолокации, Реактивной техники, Валютного — формально руководил Сталин, а фактически — Молотов. 26 февраля на пленуме ЦК Сталин предложил вместо Калинина ввести в состав Политбюро Вознесенского. Сам Сталин оставил пост министра Вооруженных сил, передав его Булганину, который осенью получит звание маршала[972].
В МИДе Молотов постепенно избавился от не устраивавших его заместителей, заменив Литвинова, Майского и Деканозова на Гусева, Громыко и Малика. Меркулов и Кобулов — люди Берии — были отправлены работать послами в Румынию и Германию. И первый зампред главы правительства вернулся к руководству народным хозяйством. Разрушенная страна восставала из руин. Ее население сократилось со 196 до 170 миллионов. В Прибалтике и в Западной Украине продолжалось вооруженное сопротивление фашистских коллаборационистов, теперь уже поддерживаемое из-за океана. Только в операциях против УПА принимали участие свыше 40 тысяч чекистов, офицеров и солдат войск МГБ[973]. Летом 1946 года на европейскую часть страны обрушилась жестокая засуха, а Сибирь затопило дождями во время уборки урожая.
В то же время послевоенное восстановление открыло возможности кардинального обновления производственного потенциала как на собственной научно-конструкторской и производственной базе, так и на зарубежной. СССР получил по ленд-лизу американскую технику. За два послевоенных года в порядке репараций было вывезено около 1 миллиона вагонов оборудования с 4786 немецких и японских фабрик и заводов, в том числе с 655 военных предприятий. Стали поступать нефтепродукты, лес, металлы и другие товары из Румынии, Финляндии, Венгрии.
При подготовке четвертого пятилетнего плана предполагалось резко сократить оборонные расходы, направив средства на послевоенное восстановление. Советская армия, насчитывавшая в мае 1945 года 11,4 миллиона человек, сокращалась до 2,9 миллиона к 1948 году. Стоимость военной продукции снижалась с 74 миллиардов рублей в 1944 году до 50,5 миллиарда — в 1945-м и 14,5 миллиарда в 1946 и 1947 годах[974]. Однако начало холодной войны не позволило дальше снижать расходы на оборону. Основная часть дополнительных затрат была связана с ядерным оружием, ракетостроением, радиолокацией (защита от ядерной атаки), реактивными двигателями, необходимыми для стратегической авиации и систем противовоздушной обороны, и флотом[975].
9 января 1947 года Курчатов доложил Сталину и Молотову об успешном пуске в Лаборатории № 2 первого в Европе экспериментального реактора и поступлении первых партий отечественного урана из Ленинабадского горно-химического комбината в Таджикистане. Приступили к сооружению первого промышленного реактора и радиохимического завода «Маяк» севернее Челябинска[976]. В послевоенную пятилетку было создано более 20 новых типов самолетов, 30 моторов и реактивных двигателей. Среди производимых самолетов удельный вес реактивных машин увеличился с 1 процента в 1946 году до 65 процентов в 1950-м[977]. 20 июня 1946 года министр авиационной промышленности А. В. Хруничев направил Сталину записку, в которой сообщил о возможности за два года создать пилотируемую космическую ракету. Сталин не утвердил представленный проект постановления Совета министров, но по его указанию стала создаваться новая отрасль промышленности, позволившая через 11 лет запустить первый искусственный спутник Земли, а через 15 лет отправить в космос Юрия Гагарина.
Война и послевоенное восстановление дали импульс форсированному развитию нефтегазового сектора. Во «втором Баку» в Урало-Поволжье вскоре будет добываться более половины советской нефти. В 1949 году в СССР пробурят первую в мире морскую скважину — на Каспии. В 1946 году в Москву впервые пришел газ — с саратовских месторождений[978].
Но экономика и финансы продолжали испытывать запредельные нагрузки. Доходы населения — зарплаты, пенсии, пособия — выросли со 170 миллиардов рублей в 1940 году до 222 миллиардов в 1945-м, а товарооборот уменьшился со 175 до 160 миллиардов. Финансирование растущих расходов шло во многом за счет эмиссии: на 1 января 1946 года в обороте находилось 73,9 миллиарда рублей, тогда как к началу войны — 18,4 миллиарда. Отсюда и рост цен, наиболее заметный на колхозных рынках: в 4,7 раза по сравнению с 1940 годом[979]. А надо было еще кормить Восточную Европу и даже Францию. С конца 1946-го до осени 1947 года в стране ощущался настоящий голод. По различным оценкам, тогда умерли от голодной дистрофии от одного до двух миллионов человек[980].
На октябрьском пленуме ЦК 1952 года в числе прочих прегрешений Молотова Сталин назовет и призывы поднять в то время заготовительные цены на хлеб. Вспоминал Микоян: «Мы ехали в машине к Сталину на дачу, и Молотов сказал мне: “Я собираюсь внести Сталину предложение о повышении цен при поставках хлеба колхозами государству”… Когда мы приехали, Молотов при мне стал доказывать Сталину, что крестьяне мало заинтересованы в производстве хлеба, что нужно поднять эту заинтересованность, то есть нужно по более высоким закупочным ценам оплачивать поставки хлеба государству. “У государства нет такой возможности, делать этого не следует”, — коротко сказал Сталин, и Молотов не стал возражать»[981].
В 1947 году, ободренное быстрым восстановительным ростом, правительство решило увеличить ряд показателей пятилетнего плана. Начался взрывной рост инвестиций, которые достигали в среднем за год 22 процента национального дохода против 17 процентов в довоенный период