ю мощь народов, которая обуздает любого агрессора[1171].
Это не были пустые слова. Авторитетный американский историк, давая оценку советскому мирному наступлению, замечал: «Только после смерти Сталина значительное количество обычных вооруженных сил стало концентрироваться на западных границах советского блока. До этого движение сторонников мира было той непрочной основой, на которой базировалась безопасность Советского Союза»[1172].
Надо было что-то делать с Коминформом. 21 сентября 1950 года Григорьян по согласованию с Молотовым отправил записку Сталину с предложением созвать очередное заседание секретариата Коминформа в Будапеште, чтобы подвести на нем «итоги проделанной работы по проведению кампании за запрещение ядерного оружия и наметить меры для усиления подготовки к созыву Второго Всемирного конгресса сторонников мира»[1173]. Резолюции Сталина не последовало, но Молотов написал на документе: «Будут исправления». После этого в секретариате Молотова и Внешнеполитической комиссии готовились многочисленные проекты, суть которых сводилась к расширению полномочий секретариата Коминформа. В одном из вариантов была реализована установка Молотова (возможно, подсказанная Сталиным) на то, чтобы Коминформ мог «в случаях неотложной необходимости — принимать постановления и директивные указания, обязательные для соответствующих партий»[1174]. Это могло означать «коминтернизацию» Коминформа.
Четвертое совещание Коминформа планировалось на декабрь 1950 года, а в проекте повестки значились расширение функций организации и избрание ее генерального секретаря. На этот пост намечался Тольятти. Но лидер итальянских коммунистов отказался: назначение на работу за границей будет истолковано «как признак того, что партия считает более невозможным удержать и защитить свое легальное существование». Кроме того, он полагал, что «легче добиться улучшения нашей работы в международном масштабе путем укрепления и развития таких движений, как сторонники мира, чем через действие полулегальной организации, каковой является для наших партий Информбюро»[1175]. Пожалуй, это объясняло тот факт, что ни тогда, ни позже Коминформ больше не собрался.
Запад не оставался в долгу на фронтах «мягкой силы». ЦРУ и Департамент информационных исследований — самое быстрорастущее подразделение британского МИДа — проявили большую изобретательность. Их операции включали в себя создание антикоммунистических и антисоветских профсоюзов, либеральных и левацких организаций. «Средоточием этой тайной кампании являлся Конгресс за свободу культуры, который с 1950 по 1967 год возглавлял агент ЦРУ Майкл Джоссельсон… На пике своей деятельности Конгресс за свободу культуры имел отделения в 35 странах, его персонал насчитывал десятки работников, он издавал более 20 престижных журналов, владел новостными и телевизионными службами, организовал престижные международные конференции, выступления музыкантов и выставки художников, награждал их призами. Его задачей было отвлечь интеллигенцию Западной Европы от затянувшегося увлечения марксизмом и коммунизмом и привести ее к воззрениям, более подходящим для принятия “американского образа жизни”… Нравилось им это или нет, знали они об этом или нет — в послевоенной Европе оставалось совсем немного писателей, поэтов, художников, историков, ученых и критиков, чьи имена не были связаны с этим тайным предприятием. Никем не оспариваемая, так и не обнаруженная надежно обеспеченным культурным фронтом на Западе, ради Запада, под предлогом свободы выражения»[1176], — пишет скрупулезная британская исследовательница Фрэнсис Стонор. В Мюнхене было создано радио «Свободная Европа», изданы классические антисоветские труды, растиражированные в сотнях СМИ. В 1950 году была подготовлена Европейская конвенция прав человека, формулировавшая новый набор идей, получивший название «европейские ценности», якобы традиционно присущие Старому Свету, — демократия, свобода слова и права человека[1177].
Стороны высоко оценили усилия друг друга на фронтах «мягкой силы». Молотов констатировал, что «в руках проповедников агрессивной политики многотиражная буржуазная печать, многочисленные радиостанции, которые каждый день голосят с утра до ночи; в их руках весь государственный аппарат и армия всяких наемных агентов капитала, у которых честь и совесть продаются и которые изо дня в день распространяют любую антисоветскую ложь и клевету и делают это все бесстыднее и наглее, так как чувствуют, что почва уходит у них из-под ног»[1178].
Признанием же успехов советской пропаганды в первую очередь стала полномасштабная антикоммунистическая кампания на Западе. Теми, кто засветился на конференции сторонников мира в «Уолдорф Астории», занялись люди Эдгара Гувера, на них были открыты дела, и множеству интеллектуалов больше не удастся издать свои книги и статьи[1179]. Малоизвестный сенатор Джо Маккарти объяснил, что Советы так быстро получили бомбу, а коммунисты захватили власть в Китае «из-за предательства тех, кто пользовался благами самой богатой нации на свете — лучшими домами, лучшим университетским образованием, лучшей работой в правительстве»[1180]. Левые воззрения, а также гомосексуализм (который рассматривался как ненормальность, которую враг может использовать) становились причинами для немедленного увольнения с государственной службы и лишения жизненных перспектив. Университеты, колледжи и школы были очищены от сотен преподавателей, подозреваемых в левых взглядах[1181]. Через различные процедуры проверки лояльности пройдут 10 миллионов человек. В Комиссию по расследованию антиамериканской деятельности таскали и брата Жемчужиной Сэма Карпа. Впрочем, он легко отделался, поскольку не проявлял с конца 1930-х годов какой-либо активности в контактах с СССР и не интересовался политикой. Его не арестовали, и вплоть до смерти в 1963 году Карп занимался бизнесом[1182].
Молотов вел активное мирное наступление и по традиционной дипломатической линии. Под его руководством с апреля 1950-го по март 1951 года шла работа над сборником переписки Сталина, Черчилля и Рузвельта в годы войны, что должно было напомнить о славном сотрудничестве союзников. К октябрю была подготовлена верстка. Однако по неизвестной причине сборник так и не был издан до 1957 года.
Молотов активно продвигал идею созыва СМИД для обсуждения вопроса о ремилитаризации Германии. Запад соглашался на переговоры, если на них также будет обсуждаться «коммунистическая агрессия» в Корее. В итоге в марте 1951 года удалось организовать встречу на уровне заместителей министров иностранных дел в Париже, где Советский Союз представлял Громыко. Переговоры тянулись три месяца и никаких результатов не дали. 23 июня 1951 года СССР выступил с предложением немедленно начать переговоры о прекращении войны в Корее. Генерал Риджуэй, командовавший войсками ООН в Корее, ответил согласием, как и корейское руководство, и командование китайских «добровольцев». 10 июля переговоры начались вблизи города Кесона, но успеха они не приносили.
4 августа Политбюро по предложению Молотова решило больше не настаивать на пересмотре конвенции Монтрё о режиме Черноморских проливов по истечении ее очередного пятилетнего срока, что означало ослабление дипломатического давления на Турцию.
Много внимания Молотов уделил работе над мирным договором с Японией. США настаивали на подготовке его проекта путем двусторонних консультаций с произвольно выбираемыми странами, добивались сохранения своих войск и баз в Японии после его заключения (они и ныне там), отсрочки определения статуса Тайваня и Пескадорских островов, которые по Каирской и Потсдамской декларациям должны были возвратиться Китаю. Москву не устраивал «сепаратный характер» подготовки договора, предлагалось перевести его в рамки СМИД. Хотя 20 июля 1951 года США и Великобритания пригласили СССР к участию в Сан-Францисской мирной конференции, втайне они надеялись на «самоотвод» Москвы.
Молотов выступил противником «самоотвода». Окончательные предложения и директивы советской делегации были им утверждены 20 августа. Они предусматривали участие СССР в конференции, необходимость приглашения на нее Китая, принятие альтернативного текста мирного урегулирования, который был бы «всесторонним, а не сепаратным, для чего ни одна сторона, участвовавшая в войне с Японией, не должна быть устранена от подготовки и подписания договора». Япония должна была стать «миролюбивым, демократическим, независимым государством», вернуть Китаю захваченные во время войны Тайвань и Пескадорские острова и передать СССР южную часть Сахалина и Курильские острова. В противном случае договор было решено не подписывать[1183]. США и их союзникам в Сан-Франциско удалось полностью блокировать советские предложения и добиться одобрения договора без его обсуждения. В Москве сочли, что в нем проигнорированы интересы Советского Союза и Китая, и решили (вместе с Польшей и Чехословакией) к договору не присоединяться. Может и зря. В Сан-Францисском договоре Япония, помимо прочего, отказалась от Курильских островов.
20 августа 1951 года Политбюро создало комиссию во главе с Молотовым для подготовки Международного экономического совещания, в котором должны были принять участие не только члены СЭВ, но и максимальное число других государств. Основная задача — «содействовать прорыву торговой блокады и той системы экономической дискриминации в отношении СССР, стран народной демократии и Китая, которая в последние годы проводится правительством США со все большим нажимом». Было предложено полностью отказаться от какой-либо идеологической повестки дня. Совещание состоялось в апреле и позволило установить внешнеэкономические связи не только с рядом западных государств, но и с отдельными корпорациями. Американский санкционный режим был на деле прорван.