Вот так – левша!.. Старший лейтенант – левша!.. Ну и что?.. Каждый двадцатый – левша!.. Но все-таки… И с госпиталем… Зловещая физиономия… Неужели это он пытался убить Гусева?.. Не факт!
По документам у них ничего общего с Павловским… Он уходил к лесу… Простое совпадение?.. Где они были сегодня ночью?.. Так… Поговори и с этим… Качни на косвенном… Вспомни кого-нибудь… Улыбку… Доверительней… Фиксируй!.. Так… Покраснел!.. С чего бы?.. Успокой!.. Байку им – посмешнее… Простачка играй, простачка!.. Да, эти двое избегают разговора, излишне лаконичны… Напрягаются при косвенных вопросах… Предварительный?.. Не спеши…
Комсомольский билет… Фактура обложки… Конфигурация… Шрифты наименования… Реквизит содержания… Шрифты текста… Удостоверительные знаки… Номер… Фотокарточка… Голова… лоб… нос… подбородок… соответствуют… Печать… Оттиски… совмещаются… Подпись… натуральна… Спецчернила… Мастика… Фактура бумаги… плотность… Водяные знаки… Защитные приспособления… Текст… Васин… Михаил Сергеевич… Время вступления… апрель сорокового года… Наименование организации, выдавшей билет… Сокольнический райком Москвы… Личная подпись… натуральна… Уплата членских взносов… По годам… Сороковой… учился в школе… Сорок первый… Призван в сентябре… Суммы взносов… соответствуют… Сорок второй… Март – изменение… очевидно, госпиталь… Июнь… опять изменение… Вернулся в часть… Штампы… Подписи… Сорок третий… Январь… Февраль… Март… Апрель… Май… Июнь… В июле изменение… Так… Очевидно, убыл в училище… Сорок четвертый… Январь… Февраль… Март… Апрель… Май… Июнь… Июль… Сумма взноса… Штампы… Подписи… Ажур!..
Комар носа не подточит! Если это и липа, то самого высокого качества!.. Липа, которую органолептикой[59] не возьмешь, за которой – государство!.. Кто же они?! Один по словесному портрету сходен с Мищенко, второй – левша и, пожалуй, споткнулся с поварихой… с госпиталем… Лейтенант тоже напрягся при косвенном вопросе… И все же – не факт!.. Даже если они агенты, органолептика ничего не даст… А вещмешки дадут?.. Возможно… Не факт!.. Но это необходимость!.. В любом случае их придется задержать… Пассивно он себя ведет – весьма!.. Счастливец – ему все ясно! Что ж, раскрыть их – это не его, это твоя задача!.. Легко сказать… Лижет суставы и кусает сердце!.. А если… Как тогда они?.. Мищенко – особо опасен при задержании!.. Не тяни – предварительный сигнал… Неужели это Мищенко?..
88. Оперативные документы
«Весьма срочно!
Особой важности!
Ковалеву, Ткаченко
Под вашу личную ответственность находящиеся под погрузкой в Челябинске, Горьком и Свердловске, подлежащие особому контролю отдела оперативных перевозок литерные эшелоны серии «К» №№ 2762, 1374 и 1781 (танковая техника россыпью) впредь до особого указания должны быть задержаны на станциях отправления.
Исполнение проконтролируйте лично и немедленно доложите.
Основание: Распоряжение Ставки ВГК
«Весьма срочно!
Полякову
В течение ближайших двух часов на аэродром Лиды специальным рейсом из Москвы будут доставлены экипированные в форму офицеров Красной Армии еще 9 опознавателей из числа бывших немецких агентов, окончивших радиоотделения Варшавской и Кенигсбергской школ немецкой разведки, где, судя по радиопочеркам, обучались и радисты активно разыскиваемой нами группы «Неман».
Под Вашу личную ответственность все прибывшие должны быть немедленно задействованы в районах наиболее вероятного появления разыскиваемых.
Этим же самолетом будет доставлен плененный недавно майор немецкой разведки Вильгельм фон Баке, в прошлом начальник строевой части Варшавской разведшколы, знающий в лицо почти всех агентов, прошедших там обучение в период с октября 1941 года по май 1944 года включительно.
Учитывая физическую неполноценность и возраст фон Баке, Главное Управление Контрразведки рекомендует использовать его непосредственно в Лиде при выяснении личности задерживаемых по подозрению в принадлежности к «Неману».
Прибытие немедленно подтвердите.
«Чрезвычайно срочно!
Егорову
Произведенной тщательной проверкой участие Чеслава и Винцента Комарницких в польском партизанском отряде «Гром» в 1943–1944 гг. не подтверждается.
Лиц командного офицерского состава, имеющих по стабильным или динамическим признакам словесного портрета сходство с Чеславом Комарницким, в «Громе» не было.
89. Проверка
– Не могу понять… – произнес Алехин условную фразу. – Что вы здесь, эта… делаете?.. Начальник штаба батальона… – он заглянул в документы, – командир роты и командир взвода, так?.. А где же личный состав? Какое задание вы здесь можете выполнять без подчиненных?.. Не могу понять!.. – почесывая пятерней в затылке, повторил он и посмотрел на Аникушина.
– Я тоже не совсем понимаю. Вы что, нас в чем-то подозреваете? – сказал капитан, обращаясь к Аникушину. Очевидно, ему было ясно, что Аникушин – старший; назойливость же Алехина, человека ограниченного, малограмотного и явно упрямого, по всей вероятности, начала его раздражать. – В чем дело? Почему такая проверка и такой допрос?
– Это вызвано необходимостью, – с почти неуловимым сочувствием заметил Аникушин.
– Какой?
– Значит, нужно! – строго сказал Алехин. – Что такое – «допрос»?.. Мы при исполнении, эта… обязанностей, понимать надо!.. И вы нас не оскорбляйте!.. – Он снова быстро и выразительно посмотрел на Аникушина. – Служба есть служба! Как говорится, закон порядка требует!.. Я спрашиваю: где находится ваша часть?
– В Новой Вильне, – с неожиданной легкостью и без какого-либо промедления сообщил капитан.
– Вы из ОПРОСа? – оживился Аникушин.
– Да.
– Постоянный состав?
– Нет, переменный.
Аникушин понимающе покачал головой и отвел глаза. Алехин ожидал, что после проверки второстепенных документов помощник коменданта, как было условлено, предложит офицерам показать вещевые мешки, но тот снова заложил руки за спину и, будто все позабыв, с каким-то отсутствующим лицом глядел в сторону и молчал.
– Так… – после небольшой паузы проговорил Алехин, сложив документы, но не возвращая их. – А теперь, товарищи офицеры, попрошу предъявить для осмотра ваши вещевые мешки…
– Это на каком основании?! – сдерживаясь, но довольно резко спросил капитан. – В чем дело?!
– Проверка личных вещей, – пояснил Алехин, и его лицо при этом выражало: «Мы выполняем свой служебный долг, какие же к нам могут быть претензии?»
– Что значит – проверка личных вещей?! Мы не рядовые и не сержанты, а вы не старшина! Кто вам дал право обыскивать офицеров?!
– А мы, эта… и не думаем вас обыскивать… Я прошу, чтобы вы сами показали, что у вас в вещевых мешках. Понимаете – добровольно!
– То есть как – добровольно?! А если мы не желаем?! Я в армии пятый год, но подобной проверке ни разу не подвергался!
– А я подвергался! – с обидой сказал Алехин и звучно шморгнул носом.
– Это ваше дело! А мы не желаем!
– То есть как – не желаете? – удивился Алехин. – Вы же советские люди… Давайте по-хорошему… Я вам скажу, эта… как офицерам… Только, понимаете, как говорится, никому!
Он достал из пачки документов продовольственный аттестат и, указывая на отметку военпродпункта, спросил:
– Вы шестнадцатого, значит, были в Лиде?
– Были! Ну и что?
– Вот то-то и оно! – протянул Алехин и с огорченным лицом тихо, доверительно сообщил: – Шестнадцатого в Лиде, эта… с артиллерийского склада пропали два ящика взрывчатки!
– Ну а мы-то тут при чем?!
– Есть указание… что ее вынесли в вещмешках, понимаете, офицеры… – сообщил Алехин. – И увезли из города… А для чего – неизвестно! Нет указаний! – Он в недоумении развел руками. – Может, чтобы рыбу глушить, а может – мост взорвать!
– Да что за чушь! – пожимая плечами, возмущенно воскликнул капитан. – Мы не были ни на каком складе!
– Кто ж это знает?.. А закон порядка требует… – вздохнул Алехин. – Давайте по-хорошему… Вы же советские люди… Есть указание… И я при исполнении обязанностей… прошу, эта… показать для осмотра ваши вещмешки…
– Должен заявить со всей ответственностью, – твердо сказал капитан, – что мы не были в Лиде ни на каком складе, не брали и не знаем ни о какой взрывчатке и не желаем, чтобы нас обыскивали! Категорически!
– Тогда придется проехать с нами в комендатуру, – решительным голосом объявил Алехин. – Вы же все равно, эта… поедете в Лиду… У нас в Шиловичах машина. Там в кузове бойцы, но на вас аккурат найдется место… Прошу, значит… – Поворотясь, он показал рукою в сторону Шиловичей, предлагая троим офицерам пройти вперед, и отчетливо проговорил условную фразу: – Будьте любезны!
– Пожалуйста! – Капитан несколько мгновений помолчал угрюмо и сосредоточенно, словно что-то решая; во всей его фигуре, лице и в голосе чувствовались полное самообладание, уверенность в своих действиях и правоте. – Что ж… если это вас так интересует – пожалуйста!.. Обыскивайте!.. Только уж потрудитесь сами!.. К сожалению, нет времени, чтобы ездить с вами. У нас еще есть дела в этом районе, – объяснил он свое неожиданное решение. – Но я буду жаловаться! И даром вам это не пройдет!.. Давай!..
Он шагнул за спину лейтенанта и помог тому снять вещевой мешок. При этом он взялся не за наплечные лямки и не снизу, а за тесьму, стягивавшую верх, взялся так, что вещмешок своей тяжестью затянул узел на тесьме.
Алехин сделал вид, что не заметил этого, и, возвращая, молча протянул документы; капитан взял их и, не раздавая своим товарищам, сунул всю пачку себе в карман.