582. Он предполагает приспособить должность дожа к флорентийским реалиям в форме пожизненного гонфалоньерата вместо тех коротких сроков, какие предполагал порядок 1494 года. Однако это неизбежно повлечет за собой изменения в signoria, исполнительном органе, с которым должен работать gonfaloniere. В настоящее время состав signoria сменяется очень быстро. Каждый гражданин ждет своей очереди, и в правлении оказывается множество людей, которые так слабо разбираются в происходящем, что даже избираемый на короткий срок gonfaloniere может распоряжаться ими по своему усмотрению. Учредить долгосрочную signoria, чтобы уравновесить пожизненно избираемого gonfaloniere, вероятно, оказалось бы слишком трудно. Лучше всего было бы просто понизить signoria в статусе, предоставив gonfaloniere делить власть с сенатом и постоянно возглавляющим его Советом десяти. Гонфалоньер должен стать бессменным председателем последнего, лишенным официальных полномочий, но опирающимся на свои личные качества и опыт, которые обеспечат ему авторитет583.
Сенату надлежит быть центральным органом и олицетворять элиту virtù. Гвиччардини отмечает, что в конституционной теории существует проблема, должно ли членство в сенате быть пожизненным или на ограниченный срок. Древние избрали пожизненное назначение; венецианцы меняют состав своего pregati, как они называют аналогичный орган, так часто, что в него всегда входят преимущественно одни и те же люди. Разница между этими моделями относительно невелика584. Техническая проблема заключается в том, чтобы совместить максимальную преемственность, а значит, концентрацию опыта с максимальным поддержанием надежд на возможное избрание среди потенциальных кандидатов. Если сенат достаточно обширен, в нем за счет смертности достаточно часто появляются вакантные места, так что каждый может рассчитывать когда-нибудь быть избранным в сенат, если окажется того достоин. Гвиччардини отдает предпочтение пожизненному избранию в сенат на тех же основаниях, в силу которых ему представляется более правильным пожизненный гонфалоньерат: это обеспечивает максимальную концентрацию опыта и позволяет людям надеяться, что благодаря virtù они получат надежное место и им не надо будет никого бояться или чувствовать себя кому-либо обязанным. В случае сената он также, по-видимому, предпочитает пожизненное избрание быстрой смене его членов, потому что в таких условиях человек скорее уверен, что обязан своим членством в сенате общественному признанию, а не произвольным операциям конституционного аппарата. Кроме того, высказывается предположение, что флорентийцы, будучи более нетерпеливыми и честолюбивыми, чем венецианцы, не так охотно станут дожидаться своей очереди585. Поэтому лучше сформировать настолько обширный сенат, сколь это возможно, – сто пятьдесят человек вместо восьмидесяти, как в 1494 году, – и привлечь к постоянной работе в нем максимальное число претендентов.
Если следовать букве и духу описанной модели, то окажется, что она уделяет больше внимания мобилизации virtù и предотвращению коррупции, чем установлению господства рассудительности. Первые две цели, в отличие от третьей, требуют открытой конкуренции за признание virtù. Пьеро Гвиччардини спрашивает, не подходит ли пожизненно назначенный doge или gonfaloniere Венеции лучше, чем Флоренции, учитывая, что первая является аристократической республикой, а вторая – народной. Бернардо отвечает, что существенной разницы между ними нет. В каждом из городов присутствует большой совет, состоящий из всех граждан, то есть из всех, кто имеет право занимать должности. Если в Венеции чужакам труднее добиться этого права, то различие заключается лишь в ordini586 и не касается spezie del governo587. Важно, что в обоих городах все члены гражданского общества – popolo во Флоренции и gentiluomini в Венеции – формально обладают равной возможностью занять какую-либо должность. «Там не смотрят на состояние или родословную, как это происходит там, где правят аристократы», и венецианская система в той же мере народная, что и флорентийская, а флорентийская – в той же мере аристократическая, что и венецианская588. В каждой из этих систем, как нам следует понимать, правящая элита складывается исключительно за счет проявления необходимых качеств, а также признания и избрания со стороны сограждан.
Если между Венецией и Флоренцией имеется существенное различие, то оно относится не к формальной приверженности обоих городов принципу равенства, а к большему нетерпению и честолюбию, которые отличают флорентийцев в стремлении к onore. Бернардо трактует эту черту двойственно, во многом в духе Аристотеля. С одной стороны, желательно, чтобы люди проявляли честолюбие в стремлении к той onore, которую можно стяжать, только служа res publica. Исключать честолюбие, чтобы они довольствовались лишь безопасностью своего положения, – это уже не практический реализм первой книги «Диалога», а недосягаемый платоновский идеал. С другой стороны, опасно, чтобы ambizione простиралась до такой степени, что почета ищут ради него самого. Иначе личное благо окажется выше общего и люди вскоре станут способны на все что угодно, лишь бы получить и удержать его. Однако человеку присуще такое желание, похвально оно или предосудительно, и тот, кто строит политическую теорию, должен его учитывать589. Свободному правлению тоже нет необходимости бояться честолюбия своих граждан. Если направить его должным образом, оно приведет к появлению не только правящей элиты, но и тех трех-четырех исключительных человек, от virtù которых в любой момент зависит почти все590.
Придавать верное направление laudabile o dannabile591 честолюбию можно несколькими способами. Во-первых, надлежит удостовериться, что никакая должность не дает такой власти, которая не была бы ограничена властью других. Вот почему gonfaloniere необходимо делить исполнительную власть с «десятью» и сенатом, а сенату – законодательную власть с Советом. Это не только помешает порочному магистрату приносить вред, но и фактически предотвратит его развращение. Разделение власти способно напомнить, что он обязан обществу всем тем, чем он является и чем владеет. Во-вторых, почетные должности должны быть весьма многочисленны, ранжироваться по степеням и достаточно часто сменяться, чтобы каждый мог надеяться занять такую должность соразмерно своим достоинствам. В идеальной модели Бернардо эти gradi592 начинаются с пожизненного избрания в сенат. Следующими ступенями являются различные посты, которые могут занимать сенаторы, а увенчивается эта система высшей должностью гонфалоньера593. В-третьих, на каждом этапе необходимо осознавать, что должность – это награда за публичное признание virtù и за ней не стои´т приватное расположение отдельных людей или клик594.
Решимость Бернардо обеспечить выполнение последнего условия побуждает его внести несколько предложений, нацеленных на то, чтобы сделать систему открытой, и местами выходящих далеко за пределы венецианской парадигмы. Когда сенат избирает людей на должности, не подведомственные Большому совету, его решение должно подкрепляться или рядом нижестоящих магистратов, не входящих в его состав, или сотней участников специального комитета, избираемого Советом и заседающего вместе с сенатом только по этому случаю. Цель в том, чтобы воспрепятствовать сенату стать закрытой корпорацией. Следует напомнить политикам, что они должны по-прежнему ориентироваться на тех, чье доброе мнение изначально сделало их членами сената. Необходимо разрушить sette и intelligenzie, которые могут сложиться внутри института власти595. В обсуждении различных вопросов, в отличие от избирательной процедуры, участвовуют только пожизненные члены сената. Всем дискуссиям надлежит проходить открыто, в режиме пленарных заседаний, а gonfaloniere, опираясь на свои полномочия председателя, должен удостовериться, чтобы высказалось как можно больше людей, в особенности же те, кто неохотно берет слово, неопытен и относительно неизвестен596. Гвиччардини уравновешивает иерархический принцип, согласно которому руководить обязаны наиболее зрелые мужи, принципом равноправия, в соответствии с которым следует укреплять элиту, предоставляя возможность наибольшему числу людей приобрести опыт и развить virtù. Он также сознает, что опасность появления клик и дурных наклонностей возникает, когда руководят все время одни и те же. Репутация умного участника дискуссий, говорит он, принесет человеку больше уважения, чем два месяца на посту гонфалоньера, даже если он никогда не займет никакой пост. Если принятый путь к должностям и продвижению будет именно таким, никто не станет прибегать к нечестным средствам597.
Неприязнь Гвиччардини к частным объединениям и связям в политике и его убеждение, что им можно противостоять, сделав общество максимально вовлеченным в политическую жизнь, особенно отчетливо прослеживаются в его рассуждениях о методе избрания гонфалоньера. Здесь, как он полагает, венецианцы допустили ошибку: стремясь избежать крайностей невежества народа, честолюбия и соперничества оптиматов, они изобрели сложный механизм непрямых выборов и скрытого голосования. В результате дожа избирают сорок один человек, имена которых невозможно было бы угадать заранее, чтобы таким образом избежать интриг или предварительной агитации. Однако все это не относится к сути дела. Либо все сорок один будут людьми незначительными, а значит, несведущими и неопытными, либо э