Серые господа, которые только что пребывали в полном отчаянии, подняли головы. Триумфальная, тонкая, как лезвие ножа, ухмылка тронула их губы. Они громко зарукоплескали, и этот шум каменной лавиной отозвался в бесконечных коридорах и переходах.
Глава 12Момо приходит туда, где берет свое начало время
Момо стояла в самом огромном зале, который когда-либо видела. Он превосходил размерами самую большую церковь и самый вместительный зал ожидания на вокзале. Гигантские колонны подпирали потолок, который высоко наверху, в полутьме, скорее угадывался, чем просматривался. Окон не было совсем. Золотой свет, пронизывающий безмерное помещение, исходил от бесчисленных свечей, стоявших повсюду. Пламя их полыхало так неподвижно, что казалось, будто оно нарисовано светящимися красками и для него не требовался воск.
Все звуки, которые Момо слышала при входе в зал, производило неисчислимое количество часов самых разных конфигураций и величины. Они стояли и лежали на длинных столах, в стеклянных витринах, на золотых консолях стен и на бесконечных полках в шкафах.
Там были крохотные карманные часы, украшенные драгоценными камнями, обычные жестяные будильники, песочные часы, игрушечные часы с танцующими куколками, солнечные часы, часы из дерева и часы из камня, стеклянные часы и часы, приводимые в движение струей воды. А на стенах висели часы с кукушками, часы с гирями и маятниками, часы, работающие от гравитационных приборов, и множество других часов, крохотные маятники которых усердно двигались туда обратно. На высоте первого этажа вдоль всего зала тянулся кольцевой коридор, к которому вела винтовая лестница. Еще выше находился второй коридор, над ним еще один и еще. И повсюду лежали, стояли, висели часы. Были и шарообразные часы, указывающие время в любой точке Земли, а также большие и маленькие планетарии с солнцем, луной и звездами. В центре зала возвышался целый лес стоящих часов, — так сказать, часовой лес, — начиная с обычных комнатных и заканчивая настоящими башенными.
Непрерывно где-нибудь бил или звенел какой-то механизм, поскольку все часы здесь показывали разное время.
Однако создаваемый шум не вызывал неприятных ощущений, напоминая равномерный музыкальный шелест, как в летнем саду.
Момо, обходя зал, большими от удивления глазами рассматривала редкостные вещи. Она как раз приблизилась к богато украшенным музыкальным часам, на которых две изящные танцующие фигурки, дама и кавалер, протягивали друг другу руки. Момо хотела подтолкнуть их пальчиком и посмотреть, как они будут двигаться, но вдруг услышала ласковый голос:
— A-а, ты пришла, Кассиопея! Ты привела с собой маленькую Момо?
Девочка обернулась и увидела в одном из проходов, между башенками часов, старого грациозного господина с серебристо-белыми волосами, склонившегося к черепахе. На нем была длинная, шитая золотом куртка, короткие до колен штаны из голубого шелка, белые чулки и ботинки с массивными золотыми пряжками. Из-под рукавов и воротника выглядывали кружева, а волосы на затылке были заплетены в маленькую косичку. Момо никогда еще не видела такого костюма, но другой, более сведущий человек сразу бы догадался, что подобную одежду носили лет двести назад.
— Что ты говоришь? — продолжал старый господин, по-прежнему наклоняясь к черепахе. — Она уже здесь? Где же она?
Он надел маленькие очки, похожие на очки Беппо, только золотые, и огляделся вокруг.
— Я здесь! — крикнула Момо.
Старый господин, ласково улыбаясь и протягивая к девочке руки, пошел к ней. И пока он приближался, Момо казалось, что он с каждым шагом делался все моложе и моложе. Оказавшись наконец перед ней, взяв ее руки и радушно пожав их, он уже выглядел ненамного старше самой Момо.
— Добро пожаловать! — воскликнул он. — Добро пожаловать от всего сердца в Дом-Нигде. Позволь, маленькая Момо, представиться. Я — Мастер Хора, Секундус Минутус Хора.
— Ты действительно меня ждал? — удивленно спросила Момо.
— Ну, конечно! Я ведь специально послал за тобой мою черепаху Кассиопею!
Он вытащил из жилетного кармана плоские, инкрустированные изумрудами часы и открыл их крышку.
— Ты пришла необычайно точно, — усмехнувшись, установил он и протянул часы ей.
Момо увидела, что на циферблате нет ни стрелок, ни цифр, а имеются только две малюсенькие спиральки, закрученные в противоположных направлениях и медленно вращающиеся. В тех местах, где линии пересекались, иногда вспыхивали маленькие точки.
— Этот механизм, — объяснил Мастер Хора, — достоверно показывает редкие звездные часы, и именно теперь такой час начался.
— Что значит звездный час? — спросила Момо.
— Понимаешь, порой при движении вселенной наступают особые мгновения, — сказал Мастер Хора, — когда все вещи и все живые существа, вплоть до самых удаленных звезд, принимают участие в исполнении совершенно неповторимой мелодии, поэтому может произойти то, чего никогда больше не происходит. К сожалению, люди, как правило, не умеют этим пользоваться, и потому звездные часы часто пролетают незамеченными. Но если кто-то распознаёт их, в мире случаются большие события.
— Возможно, — сказала Момо, — следовало бы подарить людям такие часы.
Мастер Хора с улыбкой покачал головой.
— Сами по себе часы никому не помогут. Их нужно уметь еще и читать.
Он захлопнул их и положил в кармашек жилета. Заметив удивленный взгляд Момо, он задумчиво оглядел себя, наморщил лоб и сказал:
— О-о, похоже, я немного припоздал, в моде, конечно, имеется в виду. Какая невнимательность с моей стороны! Я все сейчас же исправлю.
Он щелкнул пальцами и мгновенно оказался в черном сюртуке с высоким стоячим воротником.
— Так лучше? — неуверенно спросил он. Но, увидев на лице Момо еще большее удивление, тут же продолжил: — Ну, конечно же нет! Что-то у меня сегодня голова идет кругом!
И он опять щелкнул пальцами и снова предстал перед ней уже совсем в другой одежде, которую ни Момо, ни кто-либо другой никогда не видел, поскольку такие наряды войдут в моду только через сто лет.
— Тоже нет? — поинтересовался он. — Ну, наверное, у Ориона я вытащу нужную информацию! Подожди, я еще раз попробую.
Он в третий раз щелкнул пальцами и наконец оказался в обычном костюме, в каких все ходят на современных улицах.
— Теперь правильно, да? — Он подмигнул Момо. — Надеюсь, я не испугал тебя? Эта была только маленькая шутка. Но теперь я позволю себе пригласить тебя к столу, дорогая девочка. Завтрак готов. Ведь у тебя позади длинная дорога, и еда должна тебе понравиться.
Он взял ее за руку и повел через лес часов. Черепаха ползла немного сзади. Тропа шла, как в волшебном саду-лабиринте, во все стороны, и привела наконец в маленькую комнатку, образованную задними стенками огромных часов. В углу находились столик с резными ножками и изящный мягкий диван с такими же стульями. Здесь все так же освещалось золотым светом неподвижного пламени свечей.
На столике стояли пузатый золотой кувшин, две маленькие чашечки, к ним тарелки, ложечки и ножи — все из сверкающего золота. В корзинке лежали золотисто-коричневые, хрустящие булочки, в блюдце — золотисто-желтое масло, а в другом — мед, который выглядел просто как жидкое золото.
Мастер Хора налил в обе чашечки шоколад из пузатого кувшина и радушно пригласил:
— Пожалуйста, моя маленькая гостья, угощайся без стеснения!
Момо не понадобилось приглашать дважды. О том, что существует шоколад, который можно пить, она до сих пор не знала. И булочки с маслом и медом в жизни у нее были большой редкостью. А так изысканно, как здесь, она вообще никогда не питалась.
Момо уплетала за обе щеки и на какое-то время так увлеклась едой, что обо всем другом забыла. Вместе с голодом уходила и усталость, она чувствовала себя свежей и бодрой, хотя за всю ночь ни на миг не сомкнула глаз. И чем больше она ела, тем вкуснее ей казалась пища. У нее было такое ощущение, что она может целый день вот так кушать.
Мастер Хора ласково смотрел на нее и тактично молчал, чтобы не мешать ей. Он понимал, что это голод многих лет, который гостье нужно утолить. И, возможно, поэтому он на глазах начал стареть, пока опять не превратился в мужчину с белыми волосами. Заметив, что Момо не очень хорошо управляется с ножом, он намазал хлебцы маслом и положил перед ней на тарелку. Сам он ел мало, так сказать, за компанию.
Наконец Момо все-таки насытилась. Допивая шоколад, она поверх золотой чашки изучающе поглядывала на хозяина и раздумывала над тем, кем и чем он все-таки мог быть. То, что он совершенно необычный, она уже поняла, но кроме имени она про него до сих пор ничего не знала.
— Зачем, — спросила она, — ты послал за мной черепаху?
— Чтобы защитить от серых господ, — серьезно ответил Мастер Хора. — Они повсюду ищут тебя, и только здесь ты в полной безопасности.
— Они хотят сделать мне что-то плохое? — испугалась Момо.
— Да, дитя мое, — вздохнул Мастер Хора, — вероятно, можно так выразиться.
— Почему? — спросила Момо.
— Они боятся тебя, — объяснил Мастер Хора, — ведь ты причинила им самый большой вред, какой только можно представить.
— Ничего я им не причиняла, — сказала Момо.
— Напротив. Одного из них ты заставила раскрыть себя. Да еще рассказала обо всем своим друзьям. Вы даже собирались обнародовать правду о серых господах. Понимаешь ли ты, что этого вполне достаточно, чтобы они объявили тебя смертельным врагом?
— Но ведь мы прошли прямо через центр города, черепаха и я, — сказала Момо, — если они меня везде ищут, то могли бы легко схватить. И двигались мы совсем медленно.
Мастер Хора взял черепаху, которая опять устроилась у его ног, посадил к себе на колени и почесал ей шейку.
— Что ты об этом думаешь, Кассиопея? — спросил он, усмехнувшись. — Они могли вас схватить?
На панцире появилось слово: «Никогда», и буквы так весело замигали, что почудилось даже веселое хихиканье.
— Кассиопея, — объяснил Мастер Хора, — обладает способностью заглядывать вперед. На немного, но примерно на полчаса может.