При недостатке попечения падает народ,
а при многих советниках благоденствует.[85]
Единственное, что выделялось из цветовой гаммы помещения, — голубой баннер на дальней стене. Под ним висел вышитый серебряный подсвечник для семи свечей. Эрик потерял фокус, и ему показалось, что подсвечник расплылся по стене. Он закрыл глаза и снова взглянул на подсвечник. Резкость вернулась. Тело болело и ныло. На правой руке у него было наклеено множество маленьких белых пластырей. Они брали у него анализы. Или делали инъекции. Сёдерквист с трудом огляделся вокруг. Он лежал на кушетке в абсолютно симметричной комнате. Его окружали серые стены, на одной из которых висело большое зеркало. На полу лежал пестрый линолеум, а под потолком светили три яркие лампы дневного света. Койка, на которой Эрик лежал, располагалась прямо перед зеркалом, где он видел собственные вытянутые ноги и руки между коленями. Он выглядел странно. Безжизненно. Однажды Эрик участвовал в учебной пожарной тревоге в институте, когда они бросали пледы на горящий манекен. Так выглядел мужчина в зеркале. Как пожарный манекен в мятой одежде Эрика.
В центре комнаты стояли квадратный стол и три стула. Яркий свет с потолка ослеплял и обжигал. Что случилось? Где Рейчел? Во рту у него пересохло. Он ощущал горький привкус, которого раньше не было. В помещении царил холод. Он снова посмотрел на плакат и подумал о том, кто же вышил подсвечник.
— Наш девиз! — Вошедший в комнату мужчина кивнул на текст. — Наш девиз и наша эмблема.
Он сел на один из стульев и с шумом положил на стол желтую папку. Эрик медленно приподнялся на койке.
— Наш?
— Ох, мы что, забыли рассказать, где вы? Добро пожаловать в «Моссад». Сожалею, что не можем предложить вам комнату поуютнее.
В голосе звучал явный сарказм. «Моссад»? Одна из самых немыслимых и абсурдных альтернатив. Но почему? Мужчина за столом холодно посмотрел на него. Не угрожающе и не дружелюбно. В нем было что-то другое. Что-то жесткое и непримиримое. Он был ровесником Эрика, невысокий, но крепкого телосложения. Загорелое лицо покрывали вмятины, а в волосах виднелась седина. Одет он был в черный джемпер и темно-коричневые льняные брюки. Часы не носил. Эрик тихо произнес:
— Я гражданин Швеции.
— А я Израиля. Неважно. Меня зовут Давид Яссур, и я здесь начальник. Номер два в местной иерархии.
Эрик массировал ноющие запястья.
— Я хочу позвонить в свое посольство.
— Конечно. А я хочу лежать дома и смотреть футбол. Но сейчас мы тут. Идите сюда.
Яссур указал на один из пустых стульев. Эрик продолжал сидеть на койке.
— У меня есть права.
— Вот тут вы ошибаетесь. У вас их нет. У вас нет ни паспорта, ни имени, ни национальности. Вы всего лишь мешок мяса и костей. Вы информатор, в этом ваша единственная ценность. Либо вы играете эту роль достаточно хорошо и справляетесь, либо затыкаете пасть. А если затыкаете пасть, то становитесь совершенно бесполезным. Будь моя воля, вы бы закончили ваш путь уже в Ницце. Насколько я люблю Израиль, настолько ненавижу тех, кто нам угрожает. Вы получили шанс, но профукали его. Теперь мне есть что у вас спросить. Вы можете выбрать: отвечать здесь или мы переместимся в подвал. Там, внизу, вопросы буду задавать не я. Здесь вам не детская площадка. Все серьезно. Понятно?
Агрессивность мужчины шокировала Эрика. Слова вырвали его из ощущения нереальности происходящего. Все было по-настоящему. Это не кино и не спектакль. Все происходит с ним, а не с кем-то другим. Но могут ли эти люди действительно причинить ему вред? Все-таки здесь цивилизованная страна, государственное учреждение. Сёдерквист сам понимал, насколько наивно рассуждает. Его схватила самая опасная разведывательная служба в мире. Неровным шагом он дошел до стула и сел. Скрежет ножек больно бил по ушам. Эрик положил руки на стол и попытался успокоиться. От мужчины пахло потом.
— Могу я спросить, почему я здесь?
— Потому что вы любопытны для нас. Потому что мы не понимаем, что вы тут делаете. Потому что у вас есть блокнот, который принадлежит нашим врагам. Потому что у вас есть фотографии наших врагов. Потому что вы ведете диалог с нашими врагами. Потому что помогаете нашим врагам. Поэтому вы здесь. Для начала.
В голове вертелись мысли. Какие фотографии? Должно быть, они нашли снимки, купленные в Ницце. Помогаете врагу? Они прочли диалог с Сала ад-Дином. Видели его заискивающее предложение улучшить код. Что они сделали с блокнотом? С его компьютером? С Рейчел?
— Где Рейчел?
Мужчина листал свои бумаги. Он ответил, не отрываясь:
— Не думайте о ней. У вас собственных проблем хватает.
Он оставил папку открытой и посмотрел на Эрика.
— Эрик Хуго Сёдерквист. Чем вы, черт возьми, занимаетесь?
Врать бесполезно. Никакой чепухи о том, что он журналист из «Афтонбладет». Рейчел — одно дело, но тут он общался с самим «Моссадом». Но как рассказать правду? Она же совершенно нереальна. С другой стороны, какие еще у него варианты? Эрик сглотнул и встретился глазами с мрачным взглядом Давида Яссура.
— Я пытаюсь спасти жизнь моей жене.
— А что не так с вашей женой?
— Она заразилась вирусом.
Давид Яссур не изменил выражение лица. Эрик продолжал:
— Ее заразила «Мона».
— «Мона» — та, которая компьютерный вирус?
— Верно.
— Ваша жена заразилась компьютерным вирусом?
Давид Яссур поменял положение.
— Объясните.
— Я исследователь, область моих исследований — НКИ, нейронно-компьютерный интерфейс.
— Я знаю, что это.
— Хорошо. Мое специальное исследование было посвящено развитию метода коммуникации мозга и компьютера. Вернее сказать, метода создания оптимальных средств для подобной коммуникации. Нанося специальный гель на голову, можно обеспечить очень плотный контакт с мозгом без хирургического вмешательства. Помимо этого я и моя команда разработали программу, «Майнд серф», которая позволяет человеку силой мысли просматривать сайты в Интернете.
— Здорово. Но какое отношение это имеет к вашей жене?
— Она одной из первых протестировала программу. Она работает айти-шефом в стокгольмском филиале ЦБИ. Будучи подключенной к «Майнд серф», она зашла на страницу банка, которая была заражена вирусом. Вирус попал в систему и каким-то образом, не знаю как, повлиял на ее здоровье.
— Повлиял на ее здоровье?
— Она вскоре слегла. Сейчас ее лечат в реанимации.
— Какой больницы?
Эрик не хотел выдавать Ханну. Но все равно им потребуется буквально десять минут, чтобы все выяснить.
— Каролинская больница в Стокгольме.
— Продолжайте.
— Врачи не могут ее вылечить. Они лишь констатируют, что ей становится все хуже и хуже.
— Но откуда вы знаете, что она не болеет чем-то другим?
— Она сама сказала это. А вскоре заболел мой главный спонсор, Матс Хагстрём. Симптомы и протекание заболевания у него такие же, как у моей жены. Он тоже тестировал «Майнд серф».
— После заражения компьютера?
— После заражения компьютера.
Давид Яссур скептически посмотрел на Эрика.
— Мне никто не поверил. Я понял, что она умрет, если не принять срочные меры. Я решил исходить из того, что ее действительно заразила «Мона», как бы безумно это ни звучало. Если есть вирус, должен быть и антивирус. Тот, у кого есть антивирус, и является создателем вируса. Я навестил хорошего друга из вечерней газеты, чтобы поделиться соображениями. Там я узнал, совершенно случайно, что в Ницце есть источник, готовый продать информацию о террористах.
— Как вечерняя газета вышла на источник?
— Активно работая с базой контактов.
— Кто был источником?
Что Эрик должен ответить? Сдать Седрика Антуана? Впрочем, реального информанта звали по-другому.
— Один полицейский из спецподразделения, который хотел подзаработать. Я не знаю его имени.
— С именем разберемся позже. Что случилось потом?
— Я поехал в Ниццу и купил у полицейского информацию.
— Вы встретились с ним?
— Не лично. Я перевел деньги на счет и получил пакет с информацией. Пакет был спрятан в музее Марка Шагала.
— У вас остался номер счета?
Эрик кивнул.
— Что лежало в пакете?
— Блокнот и снимки.
— Вы также взломали сеть ЦБИ?
Как они узнали? Наверное, так они и вышли на него. Как он мог быть так неосторожен? Человек везде оставляет отпечатки, реальные или цифровые. ЦБИ отследил тот факт, что Эрик взломал компьютер Исаака Бернса, и сообщил «Моссаду». Вот почему Давид Яссур сказал, что они могли остановить его еще в Ницце. Должно быть, они проследили весь его путь до Тель-Авива. Но как они узнали, когда им действовать? Как узнали, что Эрик установил контакт? Откуда знали, о чем он разговаривал с Сала ад-Дином? Вдруг он вспомнил о возвращенной сумке, о крепком рукопожатии, тонком платье, невероятном знании османского кода, татуировках. Эрик глубоко вздохнул.
— Рейчел работает на вас?
Давид Яссур не ответил. Эрик ощутил пустоту в желудке. Его обвели вокруг пальца. Предали. Он был жалким идиотом. О чем он думал?
— Зачем вы поехали в Тель-Авив?
— Я не мог расшифровать код в блокноте. Я хотел связаться с Исааком Бернсом. Проверить, может ли он помочь.
— Почему он должен был вас выслушивать?
— Понятия не имею. Может, потому что он хороший человек. Может, потому что умирает один из его подчиненных.
— В каких вы отношениях с Самиром Мустафом?
— Предполагаю, что он создатель «Моны». Я бы хотел с ним встретиться, но я никогда не говорил с ним.
— А я думаю, что говорили.
— Не понимаю, что вы имеете в виду.
— Сала ад-Дин — псевдоним Самира Мустафа.
— Откуда вы знаете?
— Неважно. Повторяю вопрос: в каких вы с ним отношениях?
— Когда Рейчел расшифровала код, я получил информацию, которая привела меня в виртуальную среду разработок. Там я нашел данные для входа в чат. В чате я связался с террористами.