– Господин, – сказал Мохтар, – мне кажется, произошла ошибка. Нам не место среди этих людей. Я ученый человек. Я год провел в медресе.
Медресе Мохтар ненавидел всей душой весь год, но сейчас надеялся, что учеба принесет плоды.
– Откуда вы? – спросил чиновник.
– Из Ибба, – ответил Мохтар. – Я учился у ваших имамов.
Это распалило любопытство чиновника. Мохтар процитировал несколько стихов из Корана на классическом арабском. Выбирал он стихи, где речь шла о милосердии, гостеприимстве, обращении с пленными.
Бородатый старик обернулся к надзирателю:
– Этим людям здесь не место. Откройте дверь.
Ахмед поднялся на ноги. Садек подошел к двери. Надзиратель отпер замок, и бородатый повел их троих наверх, а один надзиратель поплелся следом. Пришли они в тесный кабинет – там стоял стол, а больше почти ничего не было.
Дверь открылась, и появилось знакомое лицо. Мохтар не сразу сообразил, где его видел. А потом вспомнил. Молодой человек в борцовке и шортах, которому понравилось лицо Мохтара. Увидев, что Мохтара арестовали, Борцовка разъярился:
– Что здесь происходит?
Бородатый пожал плечами. Навскидку не поймешь, каковы отношения между этими двоими. Бородатый минимум на пятнадцать лет старше, но Борцовка, похоже, выше рангом. Борцовка ревел и расхаживал туда-сюда – обращение с Мохтаром и его друзьями чуть не довело его до припадка.
– У меня слов никаких нет! – орал он. – Что эти люди здесь делают? Кто это разрешил?
Мохтар внимательно за ним наблюдал. Театральность этого гнева напоминала любительскую постановку «добрый коп / злой коп». Борцовка стучал кулаком по столу, стучал кулаком по стене.
В кабинет зашел еще один сотрудник. Чисто выбритый, седовласый. В нормальные времена он, пожалуй, был бы начальником отдела полиции. Теперь он, как и все в народном комитете, носил гражданское. Он заверил Мохтара, Ахмеда и Садека, что это все ошибка. Кожаный Аммар проявил самоуправство, сказал седовласый, и все трое могут идти.
Бородатый шагнул к Мохтару.
– Моя жена тоже из Ибба, – сказал он. – Сожалею, что так вышло.
Звали его Абдул Васр. Он оставил Мохтару свой номер телефона, пообещал помочь, если будет нужно. Вскоре все собрание смеялось над дикими событиями этого дня, над общим безумием. Мохтар сказал им про свою кофейную работу, а они сказали, что это потрясающе. Потом настало время уходить.
Как и после допроса на въезде в Аден, Мохтар вышел из плена добрым товарищем своих бывших тюремщиков. Уже стоя на пороге, он распространялся о том, чем может помочь их делу по части пиара. Могу переводить ваши обращения на английский, сказал он. Помогу создать аккаунты в «Твиттере», зарегистрироваться на «Фейсбуке» – могу курировать все ваши соцсети. Я из Сан-Франциско, говорил Мохтар, у меня куча знакомых в Кремниевой долине. Между тем Ахмед на полу целовал колени начальнику отдела полиции.
Глава 36Шесть вооруженных людей в изножье кровати
Грузовик их, впрочем, остался возле пляжа. Поэтому Борцовка отвез их обратно на побережье – грузовик стоял на месте, и чемодан был по-прежнему пристегнут к платформе.
– Темнеет, – сказал Борцовка.
На дорогах под Аденом в темноте будет опасно. Борцовка предложил заночевать и уехать утром. Он знает надежное место.
Мохтар понимал, что это ошибка, что надо выметаться отсюда, пока можно, но день клонился к вечеру, а в глазах у Борцовки, который так драматично возражал против их поимки, читался намек на легкое недоверие к трио Мохтара. Умчаться в спешке будет подозрительно.
Они сели в грузовик, следом за Борцовкой доехали до гостиницы «Аль-Гадир» и припарковались у входа на совершенно вымершей улице.
Борцовка вылез из джипа и провел их в вестибюль. Он знал владельца – худого усатого человека за сорок.
– Позаботься об этих ребятах, – сказал Борцовка. – Это мои друзья.
Гостиница была дешевая и убогая. Все трое попрощались с Борцовкой и зашагали к лестнице.
– Ой, погодите, – сказал Борцовка. Все трое обернулись. – Поосторожнее сегодня. Тут есть люди – вот как те, которые вас забрали. – (Мохтар понял, что подразумевается Аммар.) – Они ночами ходят по городу, буянят. Вряд ли придут сегодня, но вы все же остерегитесь.
Мохтар, Садек и Ахмед вымотались и эмоционально выдохлись. Они рухнули на кровати, и постепенно Ахмед восстановил самообладание, утраченное в тюрьме. Мохтар лежал на постели, глядел в стену, и ему становилось все больше не по себе. Зря они остались в Адене.
А вот Садек вел себя так, будто в отпуск приехал. Захотел поменять номер, чтобы вид был получше.
– Ты серьезно? – спросил Мохтар.
– Тут же никого нет, – сказал Садек. – Номера с видом на океан наверняка свободны. Можно по номеру на каждого.
И думать забудь, посоветовал ему Мохтар. Садек надулся и ушел в душ.
– Ты как? – спросил Мохтар Ахмеда.
– Нормально, – сказал Ахмед. – Но я был уверен, что мы в этой камере сдохнем.
Из ванной вышел Садек. Белье у него было камуфляжное.
– Ты спятил? А ну снимай! – заорал Мохтар.
Вряд ли народному комитету представится случай увидеть белье Садека, но любая камуфляжная одежда намекает, что Садек связан с хуситами. Нельзя рисковать. Садек снял трусы, и Мохтар спрятал их за комод.
Про Садека он уже вообще ничего не понимал. Может, Садек и впрямь хуситский крот? Лучше не спрашивать.
Мохтар включил новости. Там показывали, как по всей стране наступают хуситы. Они стягивали силы поблизости, в нескольких милях от Адена. Ахмед громко вздохнул. Мохтар уснул под треск выстрелов из телевизора.
Он открыл глаза и увидел шеренгу теней. Два часа ночи, в номере шестеро незнакомцев. Все прячут лица под куфиями. У всех «калаши» и пальцы на спусковых крючках.
Мохтар разглядел, что большинство молоды. И не задумываясь произнес:
– Маса аль-хаир! (Добрый вечер!)
Словно гостей к ужину принимал. И угроза тотчас стала рассеиваться. Человек перед Мохтаром, кажется, улыбался. Мохтар разглядел морщинки вокруг глаз над куфией.
– В каком смысле «добрый вечер»? – спросил другой. Судя по всему, вожак.
Мохтар опять отвечал не задумываясь:
– А что тут скажешь? «Доброе утро»?
Ахмед и Садек смотрели на него в ужасе и восхищении. Его длинный язык их всех погубит. Но Мохтар был уверен, что все делает как надо, хоть и не понимал, что именно делает. Прежде ему не раз удавалось отболтаться – удастся и теперь. Пара человек уже улыбаются. «Калаши» – дурной знак, но прочие сигналы внушают надежду.
Вот куфии – добрый знак. Куфии означают, что их троицу эти люди считают хуситами и боятся показывать лица – думают, что им или их родным хуситы потом отомстят. Мохтар знал: по-настоящему опасно, когда таким людям плевать, что ты знаешь их в лицо. Вот тогда тебе крышка.
Вожак спросил, что они делают в Адене. Мохтар ответил, что они пытались добраться до порта, сесть на греческое судно. «Греческий» по-арабски – «юнани», а Мохтар говорил быстро, и получилось похоже на «ирани» – как будто они искали иранское судно. Люди в куфиях напряглись. Иран поддержал хуситское восстание.
– Какое-какое судно? – переспросил вожак.
– Юнани, юнани, – ответил Мохтар. «Греческое, греческое».
И объяснил, что он американец, бизнесмен, торгует кофе, просто хочет выбраться из Йемена и вывезти кофейные образцы.
– Ты гордишься, что американец?
Тут Мохтар встревожился. Кто эти люди? Вроде смахивают на народный комитет, но может статься, что «Аль-Каида». В Йемене порой попадались странные союзы – в том числе неприятные пересечения между народными комитетами и АКАП.
– Давай сюда свой ноутбук, – сказал вожак.
Отдавать ноутбук – очень плохая мысль. В голове промелькнуло воспоминание – Майкл Ли, торговец «хондами». «Рули разговором».
– Ноут могу одолжить, – сказал Мохтар, – но к семи утра он мне понадобится.
Вот что сказал Мохтар отряду мужчин с закрытыми лицами и «калашами» наперевес. Потребовал свой ноутбук назад через пять часов, как будто в семь ему предстояла телеконференция, которую никак нельзя пропустить. Что самое странное, они согласились.
– Ладно, – сказал вожак. – И телефоны мы у вас тоже заберем.
Мохтар, Ахмед и Садек отдали телефоны. С телефонами и ноутбуком люди вышли из номера.
Ахмед встал и запер дверь.
– Это что за фигня была? – спросил он. – Ты им велел вернуть ноут к семи? Ты смерти нам всем хочешь?
В темноте они втроем порассуждали, что это за люди. Подумывали бежать, но выход был всего один, и его охраняла либо эта команда, либо народный комитет.
– Давайте спать, – сказал Мохтар.
Он устал, а интуиция, как ни странно, подсказывала, что вот сейчас он уснет, а в семь постучат в дверь и вооруженный человек принесет ему ноутбук.
Но они пришли в пять. Кто-то пихнул Мохтара в плечо. Он открыл глаза и увидел человека в куфии – тот принес ноутбук. Оставь на полу, сказал Мохтар. Человек так и сделал, и Мохтар опять уснул.
Поутру он поднялся вместе с солнышком и открыл ноутбук. Все работало, вроде бы ничего не изменилось, только фон на экран поставили другой. Раньше была фотография горной деревни в Харазе, а теперь – флаер Мохтара с одного кофейного мероприятия, которое он проводил в Окленде. Судя по всему, поимщики больше ничего не тронули. Видимо, комитетчики не умели пользоваться «макинтошами», другого объяснения у Мохтара не нашлось. В Йемене ему ни разу не встречались люди, которые умели пользоваться «маками». А эти повозились с ноутом, но успели сделать только одно – поменять фон.
Мохтар сошел вниз. В вестибюле было темно. Выход закрыт рольставней. Их тут заперли. Человек за стойкой портье спал в кресле.
Со стойки Мохтар позвонил бородатому Абдулу Васру, который помог им выбраться из отдела полиции. Мохтар предположил, что Абдул Васр в курсе ситуации.
– Нам надо уехать, – сказал Мохтар. – Где наши телефоны?