Когда берег позади исчез, Эндрю достал из рюкзака пакет ката.
– Серьезно? – спросил Мохтар.
Эндрю улыбнулся. Кат их успокоит. Кат превратит побег в простую экскурсию. Они пожевали – и жизнь как будто наладилась, и они ударились в философию, хотя им и приходилось перекрикивать рев воды и ветра. Миновал час, море унялось, кат действовал вовсю. И поскольку сияло солнце, а доверие к капитану росло с каждой милей, обоих охватило благодушие. Сидя на кофейных образцах, тоже прижавшись друг к другу посреди лодки, Мохтар и Эндрю погрузились в череду нелепых философских бесед, какие случаются только под катом – или, может, только в море, под катом, между войной и неведомым берегом.
Они говорили о Боге, Мохтар вдруг изрек:
– Верить, что к Богу ведет лишь один путь, значит ограничивать Бога, – и решил, что эта глубочайшая мысль изменит их жизнь навеки.
Они говорили и о практических материях – о кофе, о плантациях, фермерах, планах. Поскольку они считали, что пересекают Красное море благополучно, а сотни других людей хотели бы выехать из Йемена, да не могут, они составили план: если доберутся до Джибути, наймут лодку, скажем, пассажиров на двести пятьдесят, будут возить йеменцев, и американцев, и вообще всех через Красное море, делать работу, которую Госдепартамент США не мог делать или не желал. Назовут эту операцию «Арабская Моха». Они свято верили, что так все и будет.
Они шли на зюйд-зюйд-вест до самого Баб-эль-Мандебского пролива – там, между Северным Джибути и Южным Йеменом, море сужается. В заливе поднялось волнение, ветер окреп. Следующий час они гадали, насколько еще можно промокнуть, сколько еще воды вытянет лодка, насколько вероятно, что их образцы будут отдавать морем.
Но потом показалось побережье Джибути, безлюдное и серое. В сгущающейся ночи они еще несколько часов шли вдоль берега. Изредка навстречу попадались рыбаки, порой в далекой вышине мигали огни самолетов. Ночь заполоняла небо, и лодка шла по черной воде. Первый местный порт, что им повстречался, – Обок, крошечный городишко на восточной оконечности джибутийского побережья, но высаживаться там они не планировали никоим образом. Там нет американского посольства – там вообще почти ничего нет. Незачем там причаливать.
Но капитан причаливал.
– Это на минуту, – сказал капитан.
Ему надо было высадить детей. Йеменские беженцы въезжают через Обок, пояснил он. Там поблизости лагерь беженцев ООН. Капитан высадит детей, и они отправятся дальше.
Но пахло жареным. Тендерлойнское чутье Мохтара посылало сигнал тревоги. Пять часов они привыкали доверять капитану – и вон оно что. Этого они и боялись – внезапных поворотов, непредвиденных перемен в планах. Капитан, однако, был невозмутим, и когда он направился к пристани, Мохтар и Эндрю смолчали. Мохтар рассчитывал, что пяти минут хватит: мальчик с девочкой вылезут, лодка отчалит.
Людей в форме он не ожидал. Но на пристани стояли двое, и капитан бросал им швартов.
– Что происходит? – спросил его Мохтар.
– Высаживаем детей, – ответил тот. – Не волнуйтесь.
Мужчины в форме жестом велели Мохтару и Эндрю тоже высадиться.
– А это еще кто? – прошептал Эндрю.
Мохтар понятия не имел. Береговая охрана? Местная полиция? Они носили голубой камуфляж и немецкие винтовки HK G3.
– Вы откуда? – спросил один.
– Из Йемена, – сказал капитан.
– А эти? – Офицер кивнул на Мохтара и Эндрю.
Капитан объяснил, что это американцы, заехали на минуту по дороге в столицу, где их ожидают в посольстве.
Тут офицеры очень заинтересовались.
– Вы на прошлых не похожи, – заметил один.
– То есть? – спросил Мохтар.
– На американцев, которые приезжали до вас. Их встречали американские чиновники. А вас почему никто не встречает?
– Потому что мы направляемся в Джибути, – сказал Мохтар. – Мы вообще не собирались высаживаться в Обоке.
– Пройдемте с нами, – сказал офицер. – Губернатор захочет с вами побеседовать.
Мрачные гипотезы пронеслись в голове у Мохтара. Тайные тюрьмы. Незаконные задержания. Может, тут секретная база ЦРУ. После 9/11 Джибути стало важным партнером США по антитеррористической работе. Отсюда запускали беспилотники, которые регулярно обстреливали Йемен, а подозреваемых в терроризме задерживали, допрашивали и пытали в Джибути годами. Мохтар радовался, что с ним Эндрю, белый американец. Такой человек не канет у них без следа.
Капитан выключил мотор, дети выбрались на пристань, а джибутийцы в форме приветствовали Мохтара и Эндрю широченными улыбками.
Мохтар глянул на Эндрю. Ничего хорошего ждать не приходилось. Но поскольку отказываться было куда опаснее, чем принять приглашение губернатора, Мохтар и Эндрю не стали роптать, люди в форме помогли обоим выбраться из лодки, а затем извлекли, открыли и обследовали их чемоданы.
Чемоданы, набитые пластиковыми пакетами. По виду наркота. Мохтару и Эндрю пришлось объяснять – образцы, кофе, график, им надо на лодку и в путь, у них конференция в Сиэтле.
Но теперь непохоже было, что они успеют. Их задерживали. Не агрессивно. Без особой даже угрозы – во всяком случае, пока что им никто не угрожал. Скорее смахивало на бестолковое иррациональное задержание, какие сплошь и рядом происходят в американских аэропортах, оттого что сотрудники служб безопасности чего-нибудь не понимают с ходу и не могут смириться с тем, что на свете бывает необычайное.
Мохтар и Эндрю очутились на заднем сиденье джипа, и везли их домой к губернатору – ну, так им сказали.
– Как думаешь – правда? – шепнул Эндрю.
– Не знаю, – ответил Мохтар.
Размышлял он о том, какая, если вдуматься, блистательная у джибутийцев тактика – сказать, что их везут к губернатору. Им оказывают честь, это должно настроить их на благодушный лад. А где, интересно, капитан? А нет капитана. И детей нет. Шансы, что капитан договорился продать или передать их обоих джибутийцам, возросли. Дети – просто финт! Зловещие варианты по-прежнему роились у Мохтара в мозгу.
Джип подъехал к дому – вроде обычный дом. Не тюрьма. Офицеры выпустили их из машины и проводили до двери, а им навстречу вышел улыбчивый джибутиец в хаки и рубахе на пуговицах.
– Здравствуйте, здравствуйте, – сказал он и обернулся к помощнику. – Воды? Хотите воды? – спросил он и провел Мохтара и Эндрю внутрь.
Они выпили теплой воды из бутылок. В Обоке было градусов 110, духота страшная. Губернатор провел их в кабинет – с видом на море, просторный, обшитый деревянными панелями.
Спросил, как добрались, какие планы, и Мохтар с Эндрю рассказали, что надеялись попасть прямиком в столицу, а там сесть на первый же рейс до Аддис-Абебы.
– А, на него вы уже не успеете! – весело ответил губернатор.
Уже восемь, пояснил он, а морем до столицы несколько часов дороги. И кроме того, они должны много чего объяснить. Губернатор вынужден позвонить в столичное американское посольство, рассказать эту историю – непредвиденное появление двух американцев в йеменском платье.
– Переночуйте здесь, – сказал губернатор. – У нас очень приятная гостиница для туристов. Оставайтесь.
Ничего не попишешь. По крайней мере эту ночь они проведут платежеспособными пленниками джибутийских властей. Второй раз за неделю Мохтар оплачивал свое задержание из собственного кармана. Пусть американское посольство разрешит их двоих освободить, сказал губернатор, пускай приедет и их заберет. Затем он распрощался, посулив, что завтра они увидятся.
До столицы, до посольства, – шесть часов на машине, это Мохтар знал. Никакие посольские в Обок не поедут. И вообще, это какая-то ерунда – им всего-то и надо снова сесть в лодку и за два часа добраться до столицы по воде.
Охранники отвели Мохтара и Эндрю в гостиницу – к саманным домикам на утесе над океаном. Подождали, пока пленники регистрировались. Едва те уплатили американскими долларами, охранники удалились.
Обстановка в номерах была убогая. Койка, тумбочка, потолочный вентилятор. Номер не охраняли. Если придет охота дразнить джибутийские власти, можно уйти, отыскать дорогу, попробовать доехать до столицы автостопом. Или рискнуть по воде. Найти капитана. Улизнуть морем.
Нет, не получится. Слишком много неизвестных величин. На берегу, скорее всего, дежурит охрана в камуфляже. Город потемнел и опустел. На улицах ни машин, ни людей. Разоренный городишко, гнетущая атмосфера. В таких вот городах и пропадают люди.
Эндрю включил телефон – оказалось, связь есть. Он позвонил Дженнифер и сообщил, где он. Дженнифер отыскала номер американского посольства в Джибути. Эндрю позвонил и с обаятельной южной оттяжечкой поведал сотруднице посольства, что произошло. Та пообещала ему гостеприимство и безопасный проезд, едва они попадут в столицу.
Что ж, оставалось только ждать утра.
Завтрак в крошечном гостиничном ресторане складывался в нелепую живую картину. Группа армейских офицеров со всей Северной Африки. Итальянское семейство – родители (вероятно, гуманитарные работники) перешептывались, их дитя смотрело мультики на айпаде. Страннее всего был целый стол монахинь, которые мило беседовали и, похоже, радовались, что попали в Джибути, где температура воздуха доползла до 115 градусов. Мохтар и Эндрю ели в отупелом молчании.
Затем они на такси отправились в офис губернатора, где охранники поведали им, что из Обока до столицы можно добраться регулярным рейсом парома.
– Когда уходит паром? – спросил Мохтар.
Охранники не знали наверняка. Часто бывает, что в половине первого, ответили они. Но это не точно. Вообще-то, сказали они, сегодня паром может и не уйти.
Эндрю запсиховал и напомнил Мохтару, что у них, между прочим, график. Надо доехать, обжарить зерна, дать им отдохнуть. Вдвоем они напустились на офицеров. Эндрю играл капризного американца, Мохтар говорил примирительно. Не помогло – тогда они поменялись ролями и пошли в атаку снова. В конце концов стало ясно, что офицеры ни в коем случае не могут разрешить двум американцам сесть в первую попавшуюся лодку и добраться до столицы. Там станут задавать вопросы – а вдруг американцы расскажут, что было в Обоке?