Мешки «ГрейнПро» – промышленный стандарт: толстые пластиковые мешки, не пропускают влагу наружу, а чуждый элемент внутрь. В США и почти любом другом регионе мира добыть мешки «ГрейнПро» можно запросто – позвонил по телефону и дождался курьера UPS. Но доставить мешки в Йемен посреди войны – это за гранью разумного.
Мохтар умудрился доставить тысячу двести мешков в Эфиопию. Это заняло две недели. И никто не мог доставить их из Эфиопии в Йемен. Мохтар звонил в Джибути и в итоге нашел грузовое судно, которое курсировало между столицей Джибути и Мохой. Это заняло еще шесть недель. Прошло в общей сложности два месяца, прежде чем ему удалось доставить мешки в Сану. Там сортированный кофе аккуратно уложили в тщательно помеченные мешки. Запечатанные мешки отвезли в порт Адена – и они готовы были отправиться в Окленд.
Временами трудно было относиться к этой истории серьезно. В Йемене гибли люди. Страна рассыпалась, а Мохтар в своем сан-францисском небоскребе каждый день вставал в четыре утра, звонил в Сану и говорил о кофе. О том, когда контейнер выдвинется из Йемена.
Но на кону стояло много денег. Деньги Омара. Деньги инвесторов. Деньги Хубайши. Не говоря уж о том, что в Мохтара верили его фермеры, что надо было подумать об их сборщиках и обработчиках. И вдобавок Мохтар быстро обзавелся сотрудниками в Сан-Франциско. Старого друга Ибрагима Ахмеда Ибрагима он нанял финансовым директором. (Жена Ибрагима Сальва поддерживала их как могла, если учесть, что у четы был ребенок пятнадцати месяцев, а отец этого ребенка взял и бросил высокооплачиваемую работу в «Интуите», ушел к Мохтару, у которого и опыта толком нет, не считая торговли рубашками и «хондами».) Мохтар взял Джоди и Марли из «Бота» директорами по контролю качества, а еще одного старого друга Джереми – своим помощником.
Всего этого не сохранить, если кофе не выйдет из порта. Сидя по своим квартирам, Стивен и Мохтар созванивались по десять раз на дню. Они работали с судоходной компанией «Атлас», и владелец компании Крейг Холт заинтересовался Мохтаровой миссией лично. Не один месяц он пытался одолеть эту проблему – как вывезти кофе из Йемена. В конце декабря Холт сообщил, что контейнер Мохтара возьмут в канун Нового года.
1 января 2016 года кофе оказался на воде. Контейнеровоз назывался «Ребекка».
Глава 41«Лючиана»
В Джидде контейнер перенесли с «Ребекки» на судно покрупнее, контейнеровоз «Лючиана», и эта «Лючиана» дошла из Джидды до Сингапура, а затем до Лонг-Бич. Рейс занял почти два месяца. В итоге под конец февраля Холт сообщил Мохтару, что его кофе прибыл в Штаты и проходит таможню в Лонг-Бич. По оценкам Холта, самое раннее, когда контейнер окажется в Окленде, – суббота, 25 февраля.
Мохтар позвонил родителям, и Стивену, и Ибрагиму, написал Мириам и Гассану, Джулиано и Джастину. Сообщил всем. «Приходите посмотреть, как мой кофе заходит в порт», – писал он. Он планировал праздник на балконе «Инфинити», чтобы пришли все – все, кого он любил, и посмотрели, как прибывает его судно. Нужно закупить газированный сидр. Безалкогольное шампанское. Газировку, сыр, крекеры, соус. Надо сходить в магазин.
Впрочем, нет гарантий, что кофе прибудет в субботу. Не угадаешь, сколько судно простоит в порту, сколько будут инспектировать каждый контейнер – и тем более контейнер из Йемена.
В четверг Мохтар лег спать и проснулся, чтобы позвонить в Йемен. Распорядок у него не менялся: в три или четыре утра, когда в Йемене день, он звонил в Йемен, разговаривал с Али и Нуридином. В то утро новости были печальные. Мирные переговоры зашли в тупик. В сортировочном цеху нет электричества, женщины боятся потерять работу. Мохтар тоже за них боялся. До ближайшего урожая еще не один месяц, сортировщицам особо нечего делать. Инвесторы настоятельно рекомендовали уволить женщин – без толку держать на зарплате столько сортировщиц, когда зерен нет и сортировать нечего.
Но если женщин уволить, они ни за что не найдут другой работы посреди войны, и кроме того, как Мохтару найти и обучить новую команду сортировщиц к следующему урожаю? Так что женщин он оставил: Багдад, Самиру, Раких, Шамс, Альхам и Альхам (Альхам было две) – он оставил на зарплате их всех. Женщины были благодарны, тем более что большинство их мужей потеряли работу в Сане, в городе под огнем.
В пятницу Мохтар проснулся поздно, и в голове у него кишмя кишели мрачные предчувствия, неотступные подозрения, что все пойдет не так. Контейнер арестуют. Зерна прибудут бракованные. Он останется по уши в долгах.
Стивен уехал на чью-то свадьбу во Флориду, но за «Лючианой» послеживал. Мохтар кинул ему сообщение, трижды перепроверив статус судна. «Лючиана» по-прежнему приходит завтра.
Стивен мигом перезвонил:
– Она приходит сейчас.
– Кто приходит сейчас? – переспросил Мохтар. И сел на постели.
– Контейнеровоз, – сказал Стивен. – Он будет в Окленде через два часа.
Стивен следил за перемещениями «Лючианы» на телефоне. Контейнеровоз неуклонно продвигался вдоль побережья.
– Не может быть. Точно? – спросил Мохтар.
Стивен дал отбой и позвонил в «Атлас». В «Атласе» сказали, что, по последним данным, судно прибудет сегодня в десять вечера. Но приложение на телефоне Стивена показывало, что судно бодро идет вдоль тихоокеанского побережья и уже приближается к Золотым Воротам.
Мохтар выскочил из постели. Забегал по квартире. Он не знал, что делать. Судно опередило график. Оно прибудет в два, а сейчас уже полдень.
Он позвонил матери и попал на голосовую почту. Отец сидел за баранкой автобуса. Мохтар позвонил Мириам – та была на полуострове, в часе езды. Ибрагим на совещаниях в Сан-Франциско завершал свои дела в «Интуите». Единственный, до кого Мохтар дозвонился, единственный, кто успевал вовремя примчаться в «Инфинити», – чувак, который пишет эту книжку. Мохтар все это воображал иначе.
Мохтар следил на телефоне, как иконка контейнеровоза «Лючиана» пиксель за пикселем ползет вдоль побережья. Мимо Монтерея. Мимо Пасифики. Мохтар вышел на балкон – может, увидит. Ничего не видно. Судно еще не миновало Золотые Ворота.
Зажужжал дверной звонок. Приехал писатель, и мы стояли, еле переводя дух, смеясь – смеясь оттого, что все это происходит взаправду. Но не было ни безалкогольного шампанского, ни сидра. Ни близких друзей, ни родных. Только мы вдвоем, а судно уже совсем близко.
Мохтар смотрел в приложение.
– Гляди. Заходит под Золотые Ворота, – сказал он.
И правда – нарисованное суденышко, красная стрелочка на экранчике. Снова и снова мы переводили взгляд с телефона вдаль, на север, через весь город, словно различали «Лючиану» сквозь холмы и дома, которые загораживали вид на Залив.
Мы сообразили, где оно появится. Всего в двух кварталах к северу, по диагонали от башен «Инфинити» стоят два здания, строение 1 на Маркет-плаза. Между ними щелочка, и в нее видна полосочка кобальтовой синевы Залива, где пройдет контейнеровоз.
Солнце белело высоко в небесах. День сиял до невозможности. В Залив вышли несколько яхт, паром-другой, а больше ничего. Никаких контейнеровозов. Никаких танкеров. Первое судно, что появится между башнями, будет «Лючианой». Больше на воде ничего подобного не было.
Внизу нам был виден весь Остров Сокровищ, все его белые приземистые дома.
– Она пройдет мимо моей старой квартиры, – сказал Мохтар.
Он снова глянул на телефон. Красная стрелочка «Лючианы» уже миновала Рыбацкую пристань и теперь огибала Норт-Бич и Эмбаркадеро. Настоящая «Лючиана» появится вот-вот.
И она появилась. Между башнями всунулся черный нос.
– Боже мой, – сказал Мохтар.
«Лючиана». На носу так и написано. На палубе высоченная гора контейнеров – белых и голубых, желтых и зеленых.
Мохтар включил камеру и заговорил:
– Сегодня двадцать шестое февраля. Между двумя домами прямо у вас на глазах проходит контейнеровоз, который везет восемнадцать тысяч килограммов лучшего в мире кофе. Из Йемена.
Контейнеровоз шел мимо Острова Сокровищ, мимо Паромного вокзала – в вышине на башне американский флаг, кружат чайки. Буксиры – два, или три, или четыре – вели «Лючиану» по Заливу. Телефон у Мохтара тренькнул. Звонил Ибрагим. Он ушел с работы пораньше и уже едет.
– Приезжай срочно, – сказал ему Мохтар. – Брось машину где получится. Как угодно.
Вскоре Ибрагим примчался и уже стоял на балконе. Они с Мохтаром обнялись. «Лючиана» все шла мимо Острова Сокровищ. Мохтар позвонил Стивену. Тот ответил. Экран заполнило его улыбающееся лицо, покрасневшее на флоридском солнце. За спиной у Стивена маячили пальмы.
– Ты видишь? – спросил Мохтар. – «Лючиана»! Она пришла!
Стивен повернул телефон и показал молодую женщину, стоявшую рядом.
– Это вот Ли. Она завтра выходит замуж.
– Поздравляю, Ли, – сказал Мохтар. – Желаю тебе всего наилучшего. Твоя жизнь будет чудесна.
В ту минуту казалось, что на свете чудесно все.
– Ой, чувак, жалко, что я не там, – сказал Стивен.
– Ты там, – сказал Мохтар. – Ты здесь!
Он направил камеру телефона на контейнеровоз, чтобы Стивен посмотрел. Они распрощались. Надо было еще много кому позвонить. Мириам. Мохтар дозвонился, показал ей, как неуклонно приближается «Лючиана».
– Помнишь, ты мне сообщение прислала? – спросил он.
«Видел, что у тебя через дорогу?»
Мириам помнила.
– Только я сейчас не могу в «Фейстайм», – сказала она. – Я в трениках.
Мохтар позвонил маме. Он стоял у перил балкона: за плечом «Лючиана», прямо за ней – вода и Остров Сокровищ.
– Я тебя люблю, – сказал он матери и поцеловал телефон.
А вскоре судно скрылось из виду.
Глава 42Консьержи всех стран, объединяйтесь и открывайте выход на крышу
– Надо на крышу, – сказал Мохтар. – С крыши все видно.
Он отвел нас с Ибрагимом вниз, где за стойкой дежурил молодой вестибюльный представитель по имени Ник. Когда мы выскочили из лифта и ринулись к стойке, глаза у Ника расширились, будто он ждал, что его сейчас собьют с ног. Но они с Мохтаром были знакомы. Мохтар приглашал Ника к себе в квартиру на обед. Ник жил в Окленде, но уже семь месяцев работал в «Инфинити». Для него стойка в вестибюле была привалом на пути к чаемой работе в финансах.