Несравненно лучше стало общаться с Вильгельмом, когда тот научился говорить без ошибок, но еще лучше стало, когда Альфонсо сам изучил язык людей, к которым попал. Не в совершенстве, конечно, но все равно можно было поболтать о том о сем.
Вильгельм рассказал Альфонсо о том, что раньше весь мир (точнее, почти весь) был примерно на одном уровне развития – автомобили, самолеты, ракеты, полеты в космос (иногда он забывал, с кем разговаривает, и говорил ему о тех вещах, о которых Альфонсо и не знал еще). Рассказывал о Первой мировой войне – что там погибло девять миллионов человек, рассказывал о Второй мировой войне, в которой погибло около восьмидесяти миллионов человек, и рассказывал о Третьей мировой войне, в которой погибла цивилизация.
– Как погибла, вот же, она у вас: машины, ком…комтрпутер…
– Жалкие остатки, – с горечью вздохнул Вильгельм, – и мы пользуемся последними технологиями прошлых веков вот уже пятьсот лет. И все пятьсот лет ведутся бесконечные войны за каждый клочок земли.
–В моей эпохе тоже все воюют. И я надеялся найти Волшебный город и попросить богов помочь мне сотворить мир на Великом континенте, -сказал Альфонсо. – Вы же поможете?
–Поможем, – задумчиво проговорил Вильгельм, – Теперь Дальний восток может быть нам интересен. Из-за своих постоянных конфликтов, отсутствия дальней авиации и спутников, мы пока ещё не обращали внимания на ту часть континента, тем более, во время войны его очень сильно бомбили ядерными бомбами, уничтожая отступающие вглубь тайги войска- предков ваших, между прочим, и мы думали, что там до сих пор сильный уровень радиации. Но ведь ты прошел как- то, несмотря на сильнейший фон, без защитного костюма и счётчика Гейгера.
–Вот что городит? – подумал Альфонсо; он и половины слов не понял, отчаявшись уловить смысл сказанного уже на слове “ядерными”. Да и потом, ну разве не могут столь разумные существа, придумавшие такие мощные, быстрые штуки, договориться и поделить Землю поровну. Впрочем, основной посыл был ясен: у них есть бомбы, и, возможно, если прихватить парочку, можно будет установить мир на Великом, а точнее, как оказалось, на не таком уж и великом континенте.
–Эта твоя бомба может разрушить крепостную стену, например?– спросил Альфонсо.
–Ну, думаю да… Если учесть, что ядерная бомба способна уничтожить город.
Город? Как можно одной бомбой уничтожить город?
–А ты мне парочку достать не можешь?
И вот тут то Альфонсо и утонул в бездонной пропасти информации, поскольку Вильгельм решился на отчаянный шаг. И показал Альфонсо интернет. То, что видел Альфонсо, не укладывалось у него в голове, особенно поначалу. Вгрызаться в современный мир было трудно и болезненно: все, что он думал о мире, оказалось ошибочным, все его мировоззрение покатилось псу под хвост, и именно тогда он понял, почему религия это такое стойкое явление, почему люди дерутся, и даже умирают за свои убеждения: мир, основанный на знаниях, а не на домыслах, сложен и страшен. Мир, основанный на религиозных сказках прост и безопасен.
–Интересно, если бы эти знания внести сейчас в твою эпоху, как быстро вы бы нас догнали в развитии?-спросил Вильгельм, с любопытством наблюдая за реакцией Альфонсо на ролик с видом на Землю, снятый ещё до войны со спутника.
–Никак. Если бы инквизиторы узнали, куда я попал и что видел, меня бы на костре сожгли, – хмыкнул Альфонсо. Интернет- изобретение Сарамона. Земля – круглая! Космос – пустой, а солнце – горящий газ! Бурлилка не знает, он бы с катушек съехал.
Иссилаида была прекрасна, но не похожа сама на себя – расплывчатая, невнятная и бесформенная больше, чем обычно, она звала Альфонсо к себе, в крепость, которую собирались атаковать волки. Крепость была похожа на пятиэтажный дом, собственно, этим она и являлась.
–Альфонсичек! – звала Иссилаида голосом Лилии. А потом она завыла, завыла таким криком, что волосы встали дыбом.
Альфонсо не просто упал с кровати – его снес с нее звук, похожий на вопли самой смерти, или пение Иссилаиды, когда она была под градусом. Он врезался в мозг, минуя уши, прямо в душу, рвал ее на куски, оставляя покинутое разумом тело метаться в агонии и куда то бежать. Навстречу Альфонсо попадались люди: главврач, медсестра, санитарки, больные – все пытались его удержать в больнице, но звук заставлял его расталкивать их всех, страх заставлял его бежать. Только страх не знал, куда.
Альфонсо выбежал на улицу и замер. Потом ему объяснили, что очень сильно не надо было этого делать, что он сделал ровно то, что максимально приближало его к смерти. Но это было потом. А сейчас…
Сейчас небо расчертили дымные следы – стреляли подожженными камнями, только не известно откуда. Один из булыжников упал на здание – грохот сотряс землю до основания, фонтан пламени и пыли разбросал вокруг камни и доски, клубы дыма и горящие части человеческих тел, в мгновение ока превратив упорядоченную постройку в беспорядочную кучу камней, одновременно лишив Альфонсо слуха. Пыльное облако вихревой волной ударило по нему, забравшись в нос и горло для того, чтобы начать раздирать их изнутри.
Камни продолжали сыпаться: взлетали вверх машины, дырявились дороги, пропадали в огне и дыму, комья грязи и свист закрыли от оторопевшего Альфонсо все, что он не хотел видеть.
Не надолго, правда.
По изувеченным улицам бежали люди – солдаты – это Альфонсо уже знал, не знал только, что за железки у них в руках. С диким ревом за ними неслись железные машины с огромными палками, торчащими из смешного нароста наверху; Альфонсо узнал их, такие же они видели в Лесу с Лилией и Гнилым пузом, и старались обойти их подальше. Но те были мертвые, а эти шевелились, бежали, воняя дымом.
– Воздух!! – крикнул кто-то из солдат и все солдаты упали на землю. Без звукового сопровождения,которое пробивалось сквозь гул едва -едва, огненный смерч не был таким эффектным, однако возникнув внезапно прямо в середине отряда солдат, разбросал их, уже не целых, в разные стороны как тряпки. Альфонсо отбросило в фойе больницы, сверху засыпало битым стеклом и штукатуркой, еще и стукнуло по голове чьей то оторванной рукой. Очнулся он тут же, сел, потерянный, тупо посмотрел на дорогу перед больницей – отряд солдат просто разорвало на куски, которые горели мерзким дымом; горела и одна из машин, чем удивила оглушенного и потерянного Альфонсо – как может гореть железо? Именно эта больная мысль занимала его все время, пока он полз по осколкам вглубь больницы, почему то считая, что там безопаснее. Потом кто- то его начал трепать, попытался поднять на ноги, сквозь бесконечный гул в ушах пробился голос Вильгельма:
–…мать твою, какого ты не убежал в убежище!!?
– Что это? Что это такое? – бормотал Альфонсо, чувствуя кровь на губах. Его куда то тащили за рукав куртки, что то кричали, но бешеной пляской в голове у Альфонсо кружилась только одна целая мысль: боги хотят его покарать за богохульство.
Вильгельм заорал, очевидно, напрягая всю мощь своего голоса:
– Артобстрел!!! Бежим, сейчас будет наступление!!!
А потом он крикнул:
– Поздно!
Раздался треск, снова что-то грохнуло, только тише, чем падение камней. Железные машины с длинными палками снова понеслись по улице, только с другой стороны; не останавливаясь, перемешивая в консистентную массу тела мертвых солдат, изрыгали они палками огонь, оставляя за собой две широких кроваво–красных полосы из внутренностей погибших.
– Танки, – сказал Вильгельм, – быстрее, прячемся…
И он потащил Альфонсо за собой, а тот потащился, поскольку в этом хаосе адского шума перестал соображать, что происходит-мозг жаждал одного: забиться куда нибудь в щель, спрятаться, да хоть сквозь землю провалиться.
– Арбалет, – вскрикнул Альфонсо, – мне нужен арбалет. Танк можно пробить из арбалета?
– С ума сошел? – Вильгельм даже остановился на миг, а потом нервно рассмеялся, – его из РПГ не всегда пробьешь…
Стоило ли смотреть в бешенные глаза Альфонсо, видеть его трясущиеся руки, посеченное осколками лицо, чтобы спрашивать его о безумии? Мысли его смешались в кашу, которая не могла предложить ничего путного, кроме отчаянной агонии перед смертью. Вильгельм уверенно тащил Альфонсо куда то, а тот даже не соображал, куда, он думал только об одном: если бы танки появились перед ним до того, как он увидел хотя бы комбайн, он умер бы от страха. И тут Альфонсо захихикал мерзким, даже для него самого, смешком.
– Ты чего? – спросил Вильгельм.
– Мне бы один танк при осаде замка в Ливании. Я бы весь Эгибетуз освободил.
– Если бы солярки хватило, – Вильгельм тоже засмеялся как слабоумный дурачок.
Они оба спустились в убежище, где уже сидели остальные жители городка. Темный подвал с красной лампочкой был оплотом безопасности: звуки войны доходили сюда только в виде глухого гула, периодически сверху сыпалась земля, как раз тогда, когда медсестра начала раздавать кофе.
– Oh, just in time, – сердито буркнул главврач, но чашечку взял – от очередного взрыва в нее насыпалось немного земли и главврач выругался.
– Sorry, John, no vodka, – язвительно и нервно ответила медсестра Лиззи. Альфонсо она тоже протянула стаканчик; тот кофе не любил никогда, но прикосновение чего то теплого и аромат, хочешь не хочешь, а все же на подсознании связанный с уютом, напомнил ему, что мир – не только смертельно грохающая бойня, а еще и кофе.
– А ты, Вильгельм, разве не должен воевать идти? – спросил Альфонсо.
– Я кандидат исторических наук, а не солдат.
– А, – Альфонсо не знал, что значит «кандидат», но спрашивать не стал, – у нас при осаде крепости все воевали, даже бабы.
– Ну хочешь, иди.
– К черту! Когда я бился с врагом, я хотя бы его видел! Когда мне в голову летели камни, я хотя бы знал, откуда они. Катилась бы она, ваша цивилизация, с такими войнами.
Вильгельм рассмеялся. Подвал содрогнулся, Альфонсо тоже, но, поскольку, больше никто не проявил признаков страха, даже бабы, то постарался сохранить невозмутимость.