ли до судорогах в скулах.
– Может, еще представится случай, псина у нее подросла, так то, – хмуро проговорил Тупое Рыло.
Праздник начинался с первых лучей солнца. На площади собрались все фимиамы: в присутствии своих мужчин, мужиков, мужей – все, кто мог похвастаться их наличием, и те, кто одиноко и завистливо наблюдал такую роскошь со стороны. Королева вышла на трибуну: безупречно одетая, в белом платье, в белых сапожках, с безумно сложной прической и во всех местах сверкая бриллиантами, она славила Ярдилу, бога тепла, света, жизни и жениха богини Земли Агеи – тоже богини жизни, но по женской части.
– Этот костер мы зажигаем в честь тебя, Ярдило, – крикнула она и пламя взлетело вверх стремительно, видимо, не без помощи хорошей порции спирта. К костру понесли туши кабанов, косуль, оленей, зайцев, собрав вокруг себя всех истекающих слюной собак. Такой удачи быть не могло.
– Язычники, – брезгливо прошептал Тупое Рыло и быстро перекрестился.
– Сейчас будет вам Пердило, – злорадно проговорил Гнилое Пузо.
– Приготовились, – сказал Альфонсо.
И раздался грохот. Костер словно подлетел вверх на пол метра, и уже там, в воздухе, разлетелся фонтаном огненных струй, поливая визжащую женскую толпу липучим огнем. Собаки повскакивали, да нет, повзлетали со своих мест, рванули кто куда, сталкиваясь между собой, врезаясь в избы сбивая людей.
– Бежим, – крикнул Альфонсо и не услышал себя, поскольку с удовлетворением понял, что оглох. Что стало с чувствительным слухом собачек, даже представлять не хотелось. Заготовленные заранее и тщательно спрятанные вещи, нужные в лесу, они прихватили с собой, также Альфонсо с огромным удовольствием забрал у Лилии с полки свой любимый кинжал –кинжал, который она так ненавидела. И мир с этим кинжалом сразу стал безопаснее, а Альфонсо увереннее в себе.
Последнее, что увидел Гнилое Пузо – это жалкое, грустно – тоскливое лицо королевы с всклокоченной прической и прожженным пятном на подоле красивейшего платья. Он специально взглянул на нее, поймал ее взгляд, показал средний палец – зачем, не зная. Может, в будущем, он сделает это своим оскорбляющим жестом, чтобы не тратить слова, особенно когда их и не слышно.
Бежали со всех ног, перепрыгивая через кусты, ветки, ямы. Переполох в деревне дал им метров сто форы, но бежать пришлось против ветра –опасность прибежать в другую деревню оставила беглецам на выбор только одно направление – то, откуда они пришли полгода назад. Впрочем, бежать долго они и не собирались.
–До озера – два дня, мы не убежим, – сказал Альфонсо, – они нас поймают, они охотницы и в Лесу, чего уж там скрывать, ориентируются лучше нас. На кустах оставили клочки ткани, волосы, ветки были сломаны в нужном направлении – четкий след, для хорошего охотника, который указывал, куда направились беглецы, был создан, после чего в конце он был тщательно засыпан перцем. Беглецы добежали до речки- еще одно везение, побежали по ней в бок, затем спрятались в первой попавшейся норе, вытолкав палками ошалевшую от такой наглости лису – хозяйку норы, просидели там до полудня, потом, решив, что охотницы уже порядком рассеялись по Лесу, осторожно и тихо пошли обратно по направлению к деревне.
Деревня пустовала, это было понятно из царившей там тишины; естественно, что заходить туда они не стали, но залезть на дерево и посмотреть, как там дела сподобились; лишь две фимиамы охраняли вход, остальных постов не было, хотя и должно было быть семь штук вокруг деревни. Даже собак не было. И по дороге в пещеру никто не попался, никто на их след не напал.
– Осталось поторчать в пещере дня три – четыре, пока все уляжется и обойти, аккуратно, это бабье гнездо, а там озеро и свобода, – сказал Альфонсо у входа в пещеру.
– Думаешь, они сюда не пойдут? – спросил Тупое Рыло.
– А зачем? – спросил в ответ Гнилое Пузо, – они не все до конца верят, что мы убили Зверя. Тем более, они думают, что мы бежим по старой дороге, кому придет в голову, что мы вернулись? Было бы что пожрать, а просидеть в пещере можно было бы и неделю, благо, что дыма от костра здесь не видно.
Альфонсо заботливо готовил дрова – за ними приходилось спускаться со скалы, потом тащить по узкой, извилистой тропинке наверх, но делать все равно было нечего, раскладывал еду, наворованную на первое время, напевал незамысловатую песенку свободного самца… Когда вспыхнувший костер оборвал ее.
Во тьме пещеры, отражая желтый свет костра, блеснули глаза. А затем и сами волки стали видны во всей своей красе – две неподвижные, большие серые туши с любопытством, уже долгое время совершенно бесшумно рассматривали пришельцев, так нагло и неосторожно зашедших в их логово. Рядом замерли около пяти – шести щенят – маленькие, пушистые комочки апрельского помета с черными, мокрыми носами и глазами бусинами.
– Твою мать, – прошептал Альфонсо. В пещеру, с новой порцией дров зашел Гнилое Пузо, засмеялся:
– Вот эти дуры сейчас по Лесу шастают, ищут нас. А мы тут, прям под боком.
Волк – наверное, самец, встал на ноги и зарычал. Более эффективного способа быстро заткнуть смех Гнилого Пуза не существовало в природе.
– Спокойно, мы уйдем, – тихо проговорил Альфонсо, медленно поднимаясь на ноги, пятясь назад. Злобный рык – волк бросился на него, но не прыгнул, а побежал, оскалив зубы; Альфонсо пнул ногой костер – попал удачно, парой полешек прямо по носу волку, отчего тот взвизгнул и отпрыгнул назад. Оба побежали из пещеры, едва не сбив Тупое Рыло, который оправдывал сейчас свое имя, глядя на своих путников удивленно непонимающим взглядом. Впрочем, он сориентировался быстро и тоже побежал за ними, не зная, правда, отчего бежит.
– Что? – крикнул он на бегу.
– Волки, – выдохнул Альфонсо. Он надеялся, что семейная пара сыта и за ними не погонится, и какое то время надежды оправдывались, но потом послышался топот волчьих лап. Точно нужно было рассчитать время – вот стук шагов затих и тут же Альфонсо прыгнул вбок – волчья туша едва его не сбила, но пролетела мимо, в прыжке расставив когтистые лапы, с рыком врезалась в какоф то кустарник.
Бежать от волка по Лесу бесполезно, единственный шанс – деревня. Забор Аббусино вырос как спасение – трехметровая стена обещала безопасность. Сходу Альфонсо запрыгнуть на нее не смог бы, но вот залезть на дерево и спрыгнуть вниз с ветки смог.
– Что смогут сделать и кошки, – подумал он, оказавшись снова в деревне. Можно было бы залезть на дерево и сидеть там, в роли птички, пока от усталости и голода не свалишься вниз – волки умели долго по очереди дежурить около своей добычи, иногда целой стаей, иногда вообще разбив около дерева лагерь.
– Зато живой, – услышал он тяжкий вздох. Гнилое Пузо и Тупое рыло спрыгнули следом, тяжело дыша, стараясь успокоиться.
– Ну что, щенки, нагулялись на свободе? – насмешливый голос Великой, смех двух ее громил – охранниц. И он резко оборвался, когда о ворота стукнулось тело.
– Волки!– закричали на воротах. Сильный удар распахнул ворота, волки – уже целая стая из семи штук, прыгнули во двор.
– Быстро, в замок! – Гнилое Пузо схватил королеву в охапку, потащил в ее избу; один из волков настиг их в два прыжка, но Гнилое Пузо , неожиданно для всех, развернулся – точно во время перед укусом за задницу, и швырнул мешочек с перцем прямо волку в морду. Волк аж подлетел от боли, запрыгал на месте, стал кувыркаться по земле, стараясь лапами содрать с себя эту чертову дрянь, наглядно показав остальным озадаченным хищникам, что нужно поостудить пыл.
– Сколько охотниц в деревне? – крикнул Альфонсо, закрыв за собой дверь на засов уже в замке.
– Четыре, – пролепетала королева и прижалась к Гнилому пузу, вообще не осознавая, что делает, – остальные вас ищут.
– Лучше бы они нас здесь искали, – буркнул Тупое Рыло.
От резкого и сильного удара хрустнула дверь, покосился вывернутый косяк. Охрана королевы выставила копья – смешное оружие против шкуры волка.
– Быстро, на крышу, – скомандовал Гнилое Пузо. И тут дверь слетела с петель, да нет, не слетела – разлетелась в щепки; волк влетел в избу, охрана бабы – громилы бросились на него с копьями, но два удара – и обе отброшены в стороны, словно мешки с соломой. Волк раскрыл пасть – огромную, словно проход в ад, Великая завизжала в предсмертном визге – первый укус предназначался ей, но Гнилое Пузо, вместе с кинжалом в кулаке, выставил руку вперед, и она пропала в пасти волка. Можно считать, что руки уже не существовало, как органа, теперь она стала пищей, но произошло удивительное –волк захрипел и сдох. Причем сделал это очень быстро, так и оставшись лежать с раззявленной пастью, уронив и Гнилое Пузо, который смог вытащить руку только уже лежа на полу. И она была целой. В крови, слюнях, но целой.
– Как ты его продырявил, у него шкура непробиваемая? – сколько Альфонсо ни старался, скрыть свое восхищение не смог.
– Шкура да. А вот от неба до мозга – мягонькое мясцо. Легко, кстати, протыкаемое.
В проеме двери появился другой волк, оскалился и зарычал, но залезать в избу, почему то, побоялся.
– А вот и мой прием, – крикнул Альфонсо, схватил бутылку водки с полки, швырнул в волка. Почему то он подумал, что это именно водка. Хотя…
– Моя ароматическая вода!– вскрикнула Великая, и тут же все почувствовали, как волк заблагоухал чарующим и нежным ароматом полевой ромашки, отчего скуксил морду и чихнул .
– На вот, лучше спиртом, – Гнилое Пузо протянул Альфонсо другую бутылку, благо, всю географию бутылок у королевы он знал наизусть. И, чтобы отогнать стаю, понадобился целый ящик крепких спиртных напитков.
– Спасибо за спасение, Пузечко, – трясясь от пережитых мгновений, королева потерялась, превратилась в слабую женщину, повисла на Гнилом Пузе, на глазах у изумленной охраны ворот и прибежавшей Лилии.
– Скажи спасибо своему алкоголизму, – пробурчал Гнилое Пузо, за грубостью пытаясь спрятать свое нервное возбуждение, трясущиеся руки и постепенно отстающий от мозга страх.