–Интересно, когда они начнут осаду – сегодня, или завтра, – спросил сам себя Эгель. Наверное, ему любопытно было, сколько он еще проживет дней – один, или два.
– Скорее всего, ни сегодня ни завтра, – задумчиво проговорил Инженер, и, увидев вопросительные лица собеседников, молча указал куда то. Сначала Альфонсо не понял, на что он хотел обратить внимание, а потом разглядел конструкции, метров десять в высоту, от которых даже забыл про жуткие рези в животе. Деревянную раму поставили горизонтально, прикрепили железными скобами, гвоздями, черт знает чем еще к горизонтальной раме, у которой были колеса. На вертикальной раме торчала в небо огромная балка с противовесом на одном конце и веревочной пращей на другом, прикрепленная шарниром к верхней перекладине рамы. Десять таких уродцев тащили по колдобинам лошади и скрип этих штуковин доходил даже до стен крепости.
– Что это за черт? – вскрикнул Альфонсо.
– Я что-то слышал о таких механизмах… – начал было Инженер, но бросил договаривать свои слова. Молчание, как ни странно, было самым подходящим звуком в данный момент.
Первую «балку» поставили в выкопанную яму, закопав огромные колеса наполовину в землю. Пять человек потянули балку на себя, положили в нее камень весом килограмм в пятьдесят, отпустили веревку… Вопреки всякому своему желанию, по спине Альфонсо пополз мерзкий холодок, а руки затряслись от ужаса: булыжник пролетел над головой, пропев в небе «вы все умрете» мерзким свистом и рухнул где то в крепости, гулким грохотом сотрясая землю.
– Это конец, – совершенно спокойно сказал Эгель и тем самым дал понять всем, что он тоже до смерти напуган. Следующий булыжник упал недалеко от стены, в толпу людей, что-то готовящих возле костра: взлетели вверх дрова и брызги пламени, пропорол землю камень, размазывая попавших под него несчастных ровным слоем по грязи, остановился в мокрой красной жиже с вкраплениями в ней лоскутков одежды. Третий камень не долетел и упал в поле перед воротами.
– Да сделайте же что нибудь! – вскричал Альфонсо. Его страх требовал действий, но что делать он не знал, по этому просто метался по стене, рыча от бессилия и злости и орал на всех, кого видел.
Между тем Алексийцы установили остальные девять штук своих машин и камни полетели с пугающей частотой. Оставшиеся чудом постройки разлетались в пыль при встрече с таким летуном, крепость наполнилась криками ужаса и стонами; по какой то прихоти страха люди решили, что камни не попадают в стену, толпой ломанулись наверх, создавая давку, когда в одну из лестниц камень врезался с таким хрустом, что можно было оглохнуть. Следующий попал в стену, вырвав из его толстого тела кусок, который осыпался вниз водопадом кирпичей.
– Лучники, стреляйте в эти!– крикнул Эгель, но это было бесполезно – стрелы не долетали.
– Черт, был бы лук побольше, – воевода смачно выругался.
– Точно! – вдруг вскрикнул, вдруг, Инженер и убежал вниз. Эегель ринулся за ним, в надежде организовать что-то более упорядоченное, чем тот невообразимый хаос, царивший в крепости.
– Надо бежать отсюда, – сказал Альфонсо, с замиранием сердца глядя, как очередной камешек летит прямо в него. Сейчас он… нет пролетел мимо.
– Беги. Я останусь защищать крепость до последнего, – проговорил Феликс.
– Чего защищать? Они тут камня на камне не оставят! Ты со своей любовью совсем сума сбрендил. Забудь о…
– Забудь о своей потаскухе садовнице!! – заорал Феликс. Глаза его стали красными, надувшиеся жилы во лбу пульсировали дикой злобой, такой же сильной, сколько и беспомощной, – Мы из –за нее чуть в Лесу не подохли, шкрябая в город, которого нет. Я умру здесь, и умру героем ради нее.
– Умри героем в столичном замке. Заодно и увидишься с ней.
Феликс вздрогнул. Феликс задрожал и побелел. Увидеться с принцессой – выпить нектар из цветов райского сада, хлебнуть сладкого запаха блаженства, услышать пение ангела. Увидеть его…
– Но я вернусь трусом.
– Все трусы уже сдались. Вся армия двух стран здесь, около нашей долбаной Левании и мы просто бессмысленно умрем.
Возможно, залитый чувствами мозг все же вспомнил чуть- чуть, как мыслить разумно, во всяком случае, Феликс задумался.
– Возможно, ты прав… Боже, я смогу ее увидеть. О, Боже!
На стену вбежал Инженер, руководя тремя солдатами, которые тащили огромную палку – почти бревно, моток веревки и два копья. За ними бежал Бультекс – весь ободранный, с ног до головы покрытый грязью и кровью, он крикнул, еще даже не добежав:
– Ваша светлость, у нас катастрофа!
Но что это была за катастрофа, никто не узнал: с жутким, лишающим слуха грохотом пролетающий камень пробил бортик и снес лекаря со стены во двор крепости. Брызнули осколки кирпичей, взлетело облако пыли, а когда ветер поигрался с ним и унес, Феликс и Инженер остались лежать.
Инженер поднялся первым, осмотрелся удивленным взглядом словно вспоминал, где он и что здесь делает; на лбу у него, прямо по центру, краснел кровавый синяк. Феликс корчился от боли, сцепив зубы и стараясь не стонать – осколок кирпича попал ему в помятые ребра, и теперь граф стоически терпел адскую боль. Альфонсо давно заметил: после встречи с принцессой, все его действия были сделаны с преувеличенным героизмом, как напоказ, словно Алена постоянно наблюдает за ним. Вот и сейчас: что тебе мешает орать на всю крепость, все же легче станет, так нет же, поднимается – белый, как облако, напряженный, как коровье пузо, но упорно корча из себя героя.
– Что он в этой бздыке нашел? – удивлялся про себя Альфонсо.
Принесенную корягу засунули между трех зубцов крепостной стены, натянули на ней веревку, получив на выходе корявое подобие трехметрового лука. Зарядили в него целое копье, тянули веревку три пехотинца: отпустили двое сразу, второй замешкался, и чуть не улетел вслед за веревкой.
– Недолет, – крикнул Инженер, – в палатку Мумгальда, кстати, зарядили… Может… А нет, вышел.
С предсмертным свистом пролетел над головами очередной камень, попал в главную крепостную башню, отломил от нее кусок.
У Альфонсо защемило сердце.
– Иди, скажи всем, чтобы прятались в подвалы, – сказал он Феликсу.
– Все не поместятся… А хотя теперь то, наверное, поместятся….
И он убежал. Главное, уберечь Иссилаиду, это, он, скорее всего, понял и ее спрячет первой.
Второй выстрел перекинул копье дальше, чем нужно, разрушив очаг полевой кухни. Удар был такой силы, что пробил бочку с водой насквозь, сорвав ее с телеги, попутно перевернув оную.
– Мы так скоро без копий останемся, – хмуро заметил Альфонсо, когда стража принесла еще сколько то штук. Следующий выстрел убил одного из рабочих машины, пригвоздив его к земле.
Четвертое копье прилетело прямиком в машину – та аж покачнулась, но все равно выстрелила, как и собиралась – эффекта не произошло.
– Нужно поджечь копье, – сказал Эгель.
– Нужно сделать лучше, – загадочно обронил Инженер и снова пропал со стены.
То ли показалось, то ли и вправду, но вроде бы машины стали стрелять реже и как то не так уверенно?
Инженер, с помощью двух пехотинцев принес ящик бутылок и бочонок; наконечники копий поснимали, насадив на них бутылки, предварительно наполненные смолой, обмазанные смолой. Пехотинцы, тяжело дыша, уперлись ногами в пол стены, Инженер поджег снаряд и чертя желтую кривую полоску в безупречно синем своде неба, летящий факел пропал из виду, родившись, потом, вдалеке, огненным фонтаном.
– Опять в палатку генерала попали, – констатировал Инженер, глядя, как штабная палатка пропадает в снопах пламени, – чуть сильнее натягивайте, олухи…
Попали в цель именно тогда, когда рабочие машины тянули пращу вниз, чтобы положить в нее камень; снаряд упал рядом, но горящей смолой попал и на людей и на машину, та загорелась, веревки лопнули, балка упала на землю.
– Наконец то ответили! – возрадовался Альфонсо, – о, и земля загорелась.
Соорудив еще три лука, к вечеру машины были уничтожены. Равно как и все постройки крепости, которые раньше не разобрали на камни. Вся крепость представляла из себя горы руин, из которых торчали ноги, руки, по дорогам, в бороздах от камней стояли черные лужи закисшей крови, из некоторых торчали сломанные кости. Посреди этого хаоса, как случайно выжившая мать, оплакивающая своих мертвых детенышей, стояла обгрызенная камнями башня, жалко мотая флагом на слабом ветру.
– Всем же понятно, что следующей атаки, а она будет завтра по утру, мы уже не переживем, – устало сказал Альфонсо, упав в свое кресло. Его сильно знобило, била поганая слабость, а тут еще рези в животе, о которых он забыл во время боя, снова дали о себе знать.
Все молча понурились.
– По этому я предлагаю ночью начать отходить в сторону столицы.
– Как отходить, Ваша светлость, мы же окружены? – спросил Эгель.
– Через подземный ход. Феликс, распорядись, чтобы начали его освобождать…
На этот раз все было просчитано до миллиметра. Все были проинструктированы, кто где должен быть, кто куда идет, кто что несет.
– На этот раз мы должны взять эту поганую крепость,– сказал Мумгальд своему адъютанту, – мы и так здесь слишком долго с ними возимся. Адъютант промолчал. Ему было любопытно посмотреть, какую подлость придумает на этот раз этот монах, и на эту последнюю битву он смотрел с волнующим интересом.
Едва зашло солнце, как пехотные войска, лавиной ринувшись к воротам, к стенам, неся лестницы, перескочили через обмелевший ров, облепили стены шевелящимися, серыми насекомыми.
– Что –то опять не так, – заволновался Мумбальт, – они не отвечают.
– Это ловушка, Ваше сиятельство – уверенно, но почтительно сказал адъютант, – они заманивают наши войска в крепость, они хотят…
Из крепости прискакал гонец, спрыгнул в пыль, не дал адъютанту договорить мысль, которую он не успел додумать:
– Крепость взята, Ваше сиятельство.
– Потери?
– Двое упали с лестниц. Там никого не было, ваше сиятельство, они все ушли куда то…