ьяго и Калатравы, обрушивались на севильцев днем и ночью. Когда-то людные верфи города, разделенные рекой, соединили мостом из лодок, но, когда поднялась буря, христиане разметали его, врезавшись на тяжело груженных кораблях в легкие суденышки. Потом они ворвались в Тирану, на северную окраину, жители которой бились насмерть. Наконец, после шестнадцатимесячной осады, Севилья сдалась. Многие тамошние горожане, сломленные горем, перебрались в Гранаду или Африку.
Первыми в город вошли 270 братьев Сантьяго, чей магистр установил высоко на городских стенах красный камчатый штандарт святого Иакова. Затем въехал Фернандо, посвятил мечеть Богоматери и отпраздновал Рождество. Именно там самый знатный испанец Средних веков хотел быть похороненным во францисканском облачении. Он умер в 1252 году.
Во множестве командорий и приорий молились о спасении его души, в том числе и в женском монастыре. Относившиеся к ордену Калатравы соблюдали цистерцианский устав. Однако некоторые сестры Сантьяго были замужними женщинами: они носили не белый плащ, а черное облачение, как капелланы ордена, которые считались обычными канониками. Настоятельниц называли комендадорами.
Преемник Фернандо Альфонсо X мечтал быть «Соломоном» после своего отца «Давида». Прозванный Эль Сабио, скорее начитанный, чем мудрый, он был покровителем юристов и астрономов, но не политиком, и царствовал с большой помпой, но поразительно неудачно. Тем не менее в первые годы его правления были уничтожены последние остатки Западного Аль-Андалуса. К 1251 году ордена (особенно португальский Сантьяго под началом Гонсало Переша, великого командора Палмелы) наконец завоевали и покорили Восточный Алгарве, а в 1262 году Кастилия захватила крупный город Ньеблу, затем порт Кадис и через год Картахену.
Встали настоятельные проблемы с административным управлением и заселением занятых областей. Единственным выходом было пожаловать большие поместья дворянам и орденам. Уже в 1158 году аббат Рамон привез туда крестьян из Фитеро. Магистры и богачи привлекали переселенцев хартиями вольностей, по которым горожане и крестьяне получали больше свободы, чем где бы то ни было. Вскоре юг снова расцвел, хотя корона получала от него немного прибыли. Единственной обязанностью крупных сеньоров было предоставлять войска, и они правили своими обширными латифундиями, словно независимые князья. Наибольшую выгоду получили военно-духовные братства[62]. В конце концов владения Калатравы достигли Сьерра-Невады, а Алькантара стала владеть половиной Эстремадуры. Ордену Сантьяго принадлежало столько земли, сколько обоим другим орденам, вместе взятым.
Этими имениями управляли экономы из евреев, принося немалую прибыль. В 1272 году фрей Гонсало Руис Хирон, магистр Сантьяго, вложил свои доходы от ренты в Мурсии, Толедо и Ла-Манче в еврейские банкирские дома донов Боно, Хакобо и Самуэля. Однако братья и сами не жалели времени на управление собственным имуществом.
Мудехаров, должно быть, воодушевила победа мамлюков в Сирии при Айн-Джалуте в 1260 году. Хваткие переселенцы довели мурсийских землевладельцев-мусульман до крайности, и в 1264 году они внезапно взбунтовались и перерезали христиан. Сотни городов и деревень вышли из-под власти Кастилии, и Альфонсо понадобилось два года, чтобы даже с помощью Арагона подавить эту отчаянную смуту.
Теперь Аль-Андалус ограничивался Гранадой. Основателем этого последнего эмирата был вождь Мухаммад ибн Юсуф ибн Ахмед ибн Наср по прозвищу аль-Ахмар, который понял, что с потерей Сьерры-Морены и Гвадалквивира испанский ислам должен найти новые границы. Горный регион Гранады, где он укрепился в 1238 году, был идеален, протянувшись от моря до Серрании-де-Ронды и Сьерры-де-Эльвиры. Хребет Сьерра-Невада охранял его, а из портов открывался путь в Африку.
Аль-Ахмар смирился с Реконкистой. Когда Фердинанд осаждал Хаэн в 1246 году, султан внезапно приехал к нему в лагерь, чтобы принести ему вассальную присягу, и затем оказал христианам решительную помощь в Севилье. Его самым достопримечательным нововведением были европейские доспехи. Гранадские войска надели испанские кольчуги, пересели на более крупных лошадей и стали нападать плотным строем. При поддержке хинетов – традиционной легкой кавалерии – эта новая армия оказалась чрезвычайно эффективной. Гранада превратилась в Аль-Андалус в миниатюре. Беженцы стекались в нее со всего полуострова; многие гранадские батраки, по всей видимости, происходили от знатных мавров. Великолепие ее столицы всем известно, особенно Альгамбра с ее Львиным двором и Миртовым двором, однако портовые города Малага и Альмерия были еще богаче. Крестьяне культивировали каждый сантиметр плодородной земли, знаменитой своей пшеницей и фруктами. Торговцы экспортировали шелка, драгоценности и рабов и возвращались с африканскими и азиатскими пряностями. Кроме того, кипучая интеллектуальная жизнь города дала многих поэтов и историков.
Когда аль-Ахмар умер в 1273 году, в Фесе возникла новая династия – Мариниды, чье имя происходит от названия берберского племени банумарин. Ее главой был одаренный философ и воин Якуб. Мухаммад II, правитель Гранады, предложил ему город Тарифа на северо-западе от Гибралтара. В 1275 году Якуб прибыл туда со своим войском из фанатичных берберов. Марокканская орда подошла к Хересу, как бывало раньше, убивая и сжигая. Потом Якуб отступил, но в 1279 году совершил еще один набег. Христианской Испанией овладел страх перед новым нашествием.
Реконкиста понемногу шла вперед в правление Санчо IV (1284–1294) и Фердинанда IV (1294–1312). Первый взял Тарифу, а второй – Гибралтар, атаковав со стороны моря. Скала была слишком открыта для игры стихий и не привлекала поселенцев, поэтому Фердинанд жаловал ей фуэро (свод законов), по которому там предоставлялось убежище всем преступникам, грабителям, убийцам и даже женщинам, сбежавшим от мужей. Потом наступила очередь ислама. В 1319 году два кастильских регента погибли в «трагедии Веги», и жители приграничных городов пришли в такой ужас, что образовали союз с целью любой ценой заключить мир с Гранадой. Через пять лет берберы взяли Басу и Мартос, а в 1333-м вернули Гибралтар.
Все это время военно-монашеские ордена продолжали совершать набеги на фоне выжженных равнин, однообразие которых нарушалось только скалами, оливковыми рощами и овцами среди выгоревшего, пыльного кустарника, на холодных сьеррах с глубокими ущельями и высокими перевалами или на трудолюбиво возделанных гранадских лугах. Узкие улицы городов с белеными домами из глинобитных кирпичей напоминали марокканские рынки. Несмотря на опасности военного призвания, оно было привлекательным жизненным поприщем; командоры были богатыми землевладельцами. Раньше единственным требованием для претендента было стремление к духовному совершенству, но к концу XIII века в орденах появились оговорки о том, что кандидат должен доказать благородное происхождение по всем четырем дедам[63].
Иберийские ордена гордились своей историей. Кабальеро ордена Сантьяго, фрей Пере Лопес де Баэса (около 1329), командор Моэрнандо, написал краткую хронику возникновения своего братства. Ее наверняка читали в трапезных.
К тому времени местре превратились в принцев с богатыми командориями; они не только командовали войсками ордена, но и могли набирать наемников. Половина доходов ордена Калатравы отходила магистру, который как-то раз выставил на поле боя 1200 копейщиков. Магистерский дворец был построен недалеко в Альмагро в провинции Сьюдад-Реаль, в центре огромных владений ордена; он стал административной столицей, и, хотя его готическое великолепие не дошло до нас, видимо, это был самый близкий аналог Мариенбурга в Испании. У братьев Алькантары двор располагался во дворце рядом с замком. Теперь магистры проводили слишком много времени с королем, и капитул ордена Калатравы был вынужден специально оговорить, что их магистр должен посещать Калатраву не меньше трех раз в год. Вместо великого приора магистры Калатравы стали сами принимать в орден братьев-рыцарей, и это новшество затем ввели у себя Ависский орден и Алькантара. Магистров окружало множество соблазнов, ведь теперь им было легко противодействовать власти. Разгильдяйский вид новобранцев-феодалов ставил дисциплину в ордене под еще большую угрозу. Кроме того, он неизбежно стал вовлекаться в политику.
В 1287 году португальский магистр Алькантары послал своих братьев оказать помощь королю Португалии Динишу, чей брат дон Афонсу поднял мятеж. К тому времени португальский орден Сантьяго под давлением Диниша отделился от испанского и стал выбирать собственного местре в штаб-квартире в Палмеле, хотя Кастилия признает его отделение лишь через много лет[64]. Брат Мартин Руис из Калатравы приезжал в Ависский орден с инспекционными визитами уже 1238 году, хотя на практике он тогда уже был независимым. Отсутствие сильной власти и участие в чисто мирских кампаниях ослабило духовные ордена[65]. В 1292 году фрей Руй Перес Понсе, магистр Калатравы, потребовал платы от Санчо IV, когда его попросили отправить гарнизон в Тарифу.
Сильнее всего беспокойство, пожалуй, овладело орденом Алькантары. В 1318 году несколько братьев – рыцарей и клириков – пожаловались магистру Калатравы Гарсии Лопесу де Падилье, что их магистр Руй Васкес плохо с ними обращается. Калатрава официально имела право инспектировать Алькантару, поэтому фрей Гарсия прибыл туда с двумя цистерцианскими аббатами, после чего Руй, его великий командор и клаверо забаррикадировались в здании обители и протестовали, заявляя, что орден Калатравы утратил эту привилегию. Однако капитул, на который собралось всего 22 рыцаря, объявил фрея Руя низложенным и штурмовал командорию; вместо него магистром выбрали Суэро Переса де Мальдонадо. Руй Васкес бежал в Моримон и подал апелляцию, но аббат признал законность низложения и запретил фрею Рую покидать Францию. Этот прискорбный инцидент свидетельствует о наступившем духовном упадке, хотя магистр Алькантары по-прежнему оставался влиятельной фигурой в стране, и в 1319 году фрей Суэро посетил свадьбу сестры Фердинанда с королем Арагона и в том же году заключил братский союз с магистрами Калатравы и Сантьяго.