25 сентября 1396 года появился Баязид Йылдырым (Молниеносный) с такой же огромной армией – 100 тысяч человек, включая контингент сербов-христиан под началом их деспота Стефана Лазаревича. В первой линии султанского войска стояли легкие вспомогательные войска – акинджи (конники) и азебы (пешие), за ними ряды заостренных кольев. Они укрывали его настоящую пехоту, вооруженную луками и топорами. За ними, совершенно скрытые грядой низких холмов, стояли сипахи и феодальная конница. Французская кавалерия атаковала легкие войска турок. Убив не менее 10 тысяч, всадники спешились, чтобы вытащить колья и добраться до лучников, которые побежали вверх по холму. Рыцари гнались за ними пешими по крутым склонам в своем тяжелом вооружении. Внезапно «сорок тысяч» сипахов галопом примчались через гребень холма и напали на вспотевших рыцарей, которые с трудом тащились навстречу им. Последовала резня, и даже не получившие ранений покатились с холма и распростерлись у подножия. Сигизмунд со своими венграми, немцы и рыцари орденов поехали навстречу туркам, но их румынские союзники бежали. Христиане перебили 15 тысяч неверных, и на миг показалось, что Баязида еще удастся разгромить, но ему на помощь пришли сербы и бешено атаковали врага. Сигизмунд и Филибер бежали на кораблях по Дунаю, а лучники галопом скакали по берегу и обстреливали их, пока беглецов не подобрала венецианская галера. Однако большинство венгров полегли бок о бок со своими немецкими товарищами, и многие братья пали рядом с ними. На следующий день, не считая 300 крупных дворян, у которых хватало богатства на выплату непомерного выкупа, турки перерезали всех пленных рыцарей «с утра до вечерни». Никополь стал смертным приговором Латинскому Востоку.
Затем Баязид семь лет осаждал Константинополь, но госпитальеры были нужны в других местах. В 1400 году они купили Мистру и Акрокоринф у деспота Мореи, который бежал на Родос. Мистра отказалась впустить братьев, поскольку турки ушли с Пелопоннеса, но Акрокоринф, более открытый, приветствовал их с радостью. Однако через четыре года магистр продал эти греческие владения империи. Баязид же усилил осаду Константинополя в 1402 году, грозя резней и полным уничтожением, но в том же году сам потерпел поражение от Тамерлана на равнине Чибукабад.
2 декабря 1402 года Тамерлан осадил Смирну. В первый день белый флаг взлетел над шатром хана: знак, что, если город сдастся, все жители останутся живы; на второй день взвился красный флаг, обещая милость простолюдинам, но не их правителям; на третий же день флаг стал черным – значит, пощады не будет ни мужчинам, ни женщинам, ни детям. Осаждающих были десятки тысяч, и они привезли с собой все мыслимые осадные орудия. Военачальнику Смирны брату Иньиго д’Альфаре с его 200 братьями и некоторым количеством наемников пришлось обороняться под черным от стрел и ядер небом, в то время как минеры непрерывно рыли подкопы прямо под их ногами. Однако современный им персидский историк написал, что татары, побеждавшие повсюду от Дели до Дона, говорили о защитниках, что те дерутся, «как банда разъяренных чертей». Через две недели показался флот госпитальеров, но осаждающие удвоили свои усилия и разрушили городские стены. Остатки гарнизона пробились к пристаням и вплавь бросились на галеры. Последовала оргия разгрома, в которой ликующая орда стреляла головами павших братьев по кораблям христиан.
Смирна защищала морские пути на Черном море, и поэтому через несколько лет брат Филибер взял турецкий замок Бодрум на полуострове напротив Родоса и построил великую крепость Святого Петра с семью линиями фортификаций и надежно укрепленной гаванью. Это был необычайно одаренный магистр, который объединил брать ев, несмотря на продолжающийся папский раскол. Пожалуй, самые большие затруднения для него представляли финансы, поскольку доходы от европейских командорий тревожно сократились. Он объездил многие столицы Запада в поисках средств и в 1410 году приехал в Лондон. Братья активизировали коммерческую деятельность, вкладывались в итальянские предприятия или торговали напрямую с Александрией и Дамьеттой. Но даже если они заключали договоры с Египтом, их караваны продолжали рассекать левантийские воды.
К счастью для Родоса, своим главным врагом Каир считал Кипр. Остров ослабили повторяющиеся вспышки чумы, налеты саранчи и падение авторитета обедневшей монархии. Однако король Кипра Янус видел себя новым Петром. Киприоты совершали частые набеги на египетское побережье и беспощадно нападали на мусульманских купцов, потому что Янус никак не ограничивал своих каперов. Во времена Петра мамлюки были не так сильны на море из-за недостатка корабельного леса, но теперь они завладели киликийскими лесами. В 1426 году султан Барсбой отправил армаду в 180 галер с конницей и регулярными войсками из тюркских племен, которые высадились на берег в конце июня. Короля, проявившегося себя самым жалким и несостоятельным образом, окружили и разгромили у Хирокитии, его коня убили прямо под ним, а других подходящих лошадей для него не нашлось, потому что он был слишком жирным. Тогда мамлюки сожгли Никосию дотла и опустошили все королевство. В Каире несчастного Януса провезли по улицам на осле, заковав его босые ноги в кандалы под ослиным брюхом, и время от времени стражники, издеваясь, заставляли его слезать с осла и целовать землю. Через год короля, который «больше никогда не улыбался», освободили после уплаты огромного выкупа в 200 тысяч дукатов, из которых 30 тысяч поступило от ордена.
Отныне кипрские короли стали вассалами, и чуть ли не наутро воинственное государство крестоносцев превратилось в безобидную торговую базу. Авторитет короля практически сошел на нет, и ему самому и его крупнейшей знати так и не удалось оправиться от разорения. Кроме того, дома ордена иоаннитов, крупнейшего землевладельца страны, практически обанкротились: в 1428 году великий командор Герман фон Ов сдал Колосси двум братьям на семь лет с уплатой номинальной ренты в 4 дуката – при условии, что они поставят командорию на ноги, – тогда как обычный доход составлял 12 тысяч дукатов. В 1440 году орден заключил соглашение с Каиром, по которому Кипр обязался не участвовать ни в каких будущих военных действиях. Братья не могли ожидать большой помощи от немногих сил разбитого королевства и не располагали средствами и ресурсами для его защиты, притом что обе стороны стремились обеспечить свои меркантильные интересы. Теперь Родос остался единственным наследником крестоносного Иерусалима.
Глава 14Три осады
Растущая угроза обители только усилила преданность братьев. Не случайно госпитальеры, говоря о своем ордене, стали чаще прибегать к выражению «наша святая религия», а когда избранный в 1421 году Антонио Флувиан принял титул Великого магистра, это отразило и возрожденное назначение ордена, и его мирское величие. Родос стал новым Иерусалимским королевством, где воины охраняли священную цитадель под покровительством Святой Девы Филермской. Но у них уже не было товарищей-соперников, которые боролись бы с ними плечом к плечу.
Тамплиеры уже исчезли, а лазариты исчезали. В Англии после 1351 года уже нет упоминаний об их прецептории и больнице в Локко, хотя Бертон-Лазарс продолжал получать доходы, а Чоузли уже пропал к 1458 году. В 1450-м папа удовлетворил прошение магистра Уильяма Саттона о том, чтобы, когда Бертон-Лазарс выберет себе главу, его уже не требовалось утверждать. Шотландия чуть дольше сохраняла верность Буаньи, хотя во Франции прецептории тоже превращались в синекуры. Прокаженные рыцари Утремера с трудом узнали бы в этих братьях своих преемников.
Родос был постоянно готов к нападению. Сторожевой корабль непрерывно патрулировал берег, на Сими стояла высокая сторожевая башня, и не только посланники госпитальеров активно действовали в Египте, но и родосские купцы были в курсе всех слухов, которые ходили в Каире и Александрии. К счастью, мореходное мастерство ордена часто давало ему возможность обогнать и победить более крупные силы. Это со всей очевидностью проявилось в 1440 году, когда султан Египта Джакмак, который все сильнее негодовал из-за налетов пиратов-монахов, выслал против них свой флот. Уничтожив деревни в Кастелоризоне, восемнадцать его галер, «превосходно укомплектованных солдатами, гребцами, пушками и боеприпасами», затем атаковали саму обитель. Едва завидев их, маршал ордена Луи де Сен-Себастьен вывел всю свою боевую эскадру в восемь галер и четыре вооруженных грузовых судна под боевую музыку и пушечную стрельбу. Египтян так испугал этот неожиданно агрессивный прием, что они борт о борт друг к другу поплыли к берегу и развернулись кормой к морю. Там они удерживали братьев до ночи заградительным огнем из пушек и снарядами греческого огня. Потом они торопливо поставили паруса – можно было подумать, что они намеревались идти в Турцию, однако от захваченного мамлюка брат Луи узнал, что на самом деле пунктом назначения был Ланго. Он упорно гнался за ними всю ночь и сумел перехватить. Испуганные египтяне снова не пожелали принять бой и укрылись в необитаемой гавани, «которую турки зовут Каратоа». Они полагали, что находятся в безопасности на ее песчаных отмелях, ибо караккам госпитальеров требовалась большая глубина, чтобы преследовать их. Брат Луи тут же перевел тяжеловооруженных воинов с каракк на свои галеры и атаковал. Последовала «великая кровопролитная битва», в которой мамлюки потеряли 700 человек, а родосцы – 60. Только наступление ночи и прилив спасли турок от полного уничтожения.
Осиное гнездо невозможно потревожить безнаказанно. Летом 1444 года египетская армада высадила на остров 18 тысяч человек, которые его опустошили, затем осадили город и его обитель. К счастью, из Бургундии и Каталонии только что прибыли небольшие подкрепления. Через шесть недель пушкам мамлюков удалось пробить массивные куртины, и Великий магистр Жан Бонпар де Ластик понял, что большой штурм неизбежен. 24 августа перед рассветом, в темноте, он молча собрал свои войска за крепостным валом, поставив в центре рыцарей и п