И наконец, моя последняя остановка — дом моей тети Мадлен в Монтерее, штат Калифорния. Мой добрый дядя Рик с улыбкой ждет меня в зале прилета в аэропорту Сан-Франциско.
Через три часа мы подъезжаем к красивому желтому дому в испанском стиле с садом. Здесь очаровательно. Тетя Мадлен приветствует меня крепкими объятиями. Тем не менее я вся на нервах. Понравлюсь ли я им? Позволят ли они мне остаться?
«Эрика и Эрин! — обращаюсь я к своим двоюродным двенадцатилетней сестре и пятнадцатилетнему брату. — Вас совсем не узнать! Вы так выросли с тех пор, как я видела вас в последний раз!»
«А ты совсем не изменилась», — со смехом отвечают они.
Тетя Мадлен попросила Эрику показать мне комнату, в которой мы будем жить вместе. Она находится в гостевом доме, который состоит из одной большой спальни с парой комодов да небольшой ванной комнаты.
Дядя Рик, который донес мне чемоданы, выглядит обеспокоенным: «Тебя устраивает? Ничего, что тебе придется делить комнату с Эрикой?»
«Просто замечательно! — уверяю его я. — Я привыкла жить с соседями. Большое спасибо, что приняли меня».
Я объясняю тете Мадлен свое положение, и она предлагает мне пожить у них, пока я не встану на ноги. Денег она с меня не возьмет, но я должна буду помогать ей с уборкой дома. Следить за порядком я приучена с детства, к тому же в Калифорнии есть несколько отличных университетов. Удача!
Буквально на следующий день я начинаю изучать рейтинги колледжей и связываюсь с приемными комиссиями лучших высших учебных заведений по всей стране. Но снова и снова я слышу один и тот же ответ: «Вы кажетесь интересным кандидатом, но у вас нет аттестационной ведомости, которую мы признаем».
Я пытаюсь объяснять: «Мои родители занимались миссионерской деятельностью за границей, поэтому я обучалась на дому. Вот результаты моих выпускных экзаменов, которые я сдавала в США. Я набрала очень высокие баллы».
Консультант по приему в Университет Райса дает мне совет: «Да, но без официальной справки из средней школы мы не сможем сравнить вас с другими студентами. Мы не признаем результаты домашнего обучения. Я предлагаю вам отучиться год в общественном колледже. Получите хорошие оценки в зачетной ведомости, а затем попытайтесь подать документы снова».
Непобежденная, я направляюсь в местный общественный колледж в Монтерее. Они тоже не признают мои записи о домашнем обучении, но принимают аттестат.
Правда меня ждет и неприятная новость: стоимость обучения для тех, кто не является жителем Калифорнии (а это я) — 3500 долларов. И это в двенадцать раз больше, чем для резидентов.
Член приемной комиссии, должно быть, видел, как выражение моего лица резко изменилось под воздействием шока. Целый Семейный Дом мог бы жить на эти деньги несколько месяцев!
«Если ваша семья не может заплатить за обучение, вы можете подать заявку на финансовую помощь. В таком случае правительство выделит вам грант Пелла»[42].
Ну что ж, это радует. У меня появляется реальная надежда получить образование.
В библиотеке я набрала несколько учебников, по которым планирую подготовиться к экзаменам. Да, мне придется опять заниматься самостоятельно. Пойти на курсы или нанять репетитора я не могу себе позволить.
Каждый день я по нескольку часов зубрю и выполняю задания. Прошло шесть лет с тех пор, как я изучала эти предметы, поэтому мне нужно все освежить. Глядя на вопросы по тригонометрии и геометрии, мне хочется плакать. Мимо меня прошли целые области знаний. Придется их обойти, наконец решаю я, понимая тщетность попыток освоить два новых раздела математики за две недели. Я убеждаю себя, что несколько возможных вопросов не будут иметь решающего значения при подсчете общего балла. Лучше сосредоточиться на более легком материале, который я успею усвоить.
И вот в тонком конверте приходят результаты моего теста, и мой желудок сжимается, когда я вытаскиваю листок бумаги. Я набрала 99 баллов по английскому языку! Ух ты! Спасибо Тебе, Господи! Но незнание геометрии снизило мои баллы по математике до 82. Тем не менее этого достаточно, чтобы избежать всех дополнительных занятий по математике.
Теперь мне просто нужно найти способ себя содержать.
«Работа в баре — лучший способ заработать деньги, пока ты учишься в колледже, — уверяет меня тетя. — И Рик, и я занимались этим в студенческие годы».
Неподалеку от нашего дома только грязный ковбойский бар и закусочная под названием «Подкова». Ничего не поделаешь, попытаю счастья здесь, тем более что выбора все равно нет. Я толкаю старую деревянную дверь, и меня окатывает запах плесени, скисшего пива и мокрых тряпок. Румяный мужчина отдает приказы проносящимся мимо свирепого вида официанткам. «Что я могу вам предложить?» — хрипло спрашивает он меня, когда я подхожу к стойке.
Расправив плечи, чтобы моя хрупкая фигурка выглядела более представительно, я заявляю: «Хочу работать у вас барменом».
«Сколько тебе лет? — он критически разглядывает меня. — Ты выглядишь лет на пятнадцать».
«Мне двадцать три», — твердо заявляю я.
«Что ж, — говорит он, неторопливо растягивая слова, — одна из моих девочек собирается увольняться. Ты можешь следить за ней пару недель, осваивая все тонкости — пока бесплатно. Но все это время ты будешь учиться. Если у тебя будет получаться, ты сможешь после ее ухода самостоятельно встать за стойку. Я буду платить тебе 8 долларов с четвертью в час, плюс чаевые. Что скажешь?»
Я в восторге. Кто же знал, что это будет так просто! «Отлично! Спасибо!»
«Приходи завтра в четыре часа, можешь начать стажироваться».
В мой первый день девушка за стойкой, которую я заменю, дает мне несколько советов. «Никогда не встречайся ни с кем, кого здесь встретишь. Все они — никчемные чуваки!» — она почти с ненавистью оглядывает сидящих на барных стульях мужчин. Те же старательно избегают ее взгляда.
«Сомневаюсь, что это будет проблемой», — говорю я, глядя на завсегдатаев бара, которым никак не меньше шестидесяти лет. Через неделю я уже изучила пивные пристрастия постоянных посетителей. Они же в восторге оттого, что за барной стойкой стоит молодая женщина. Я то и дело ловлю на себе их взгляды, но твердо помню первый совет моей наставницы.
Приходящим в бар парням нравится, когда я с ними болтаю и рассказываю истории о жизни в других странах. Но скоро я понимаю, что мои рассказы лишь расширяют пропасть между нами. У нас нет общих тем для разговоров. Они ничего не знают о тех местах, где прошла часть моей жизни, а я ничего не знаю о спорте, американских телешоу или музыкальных группах. Я знаю четыре языка, но не знакома с языком американской культуры. Пока не знакома.
Если они спрашивают, откуда я, это вводит меня в ступор. Что они имеют в виду? Где я родилась? Где я живу? Где я выросла? Или где жила до того, как перебралась сюда? Я всегда сомневаюсь, стоит ли упоминать Макао или лучше просто сказать «Техас», откуда родом мой отец.
И, конечно, я никогда не упоминаю о Семье. Мой стандартный ответ одновременно правдив и расплывчат: «Я выросла на ферме в Азии. Мои родители были миссионерами и учителями».
Мне достаточно одиноко, и я бы очень хотела найти друзей, но не знаю, с чего начать. И вот однажды я натыкаюсь на объявление в газете об уроках танцев. Это то, что мне надо и то, что я люблю. В тот же вечер я отправляюсь на занятие по бальным танцам.
В ярко освещенной танцевальной студии уже собралось человек пятнадцать. Но каково же было мое разочарование, когда я увидела, что это в основном люди старше пятидесяти лет. Хм, возможно, это не лучшее место для поиска новых друзей. Но деньги за первое занятие заплачены, значит, будем танцевать.
Инструктор по танцам — уверенная в себе молодая женщина примерно моего возраста — подзывает меня, чтобы продемонстрировать танцевальное движение. Мы легко и плавно двигаемся вместе. Да, у меня нет профессионального образования, но я всю свою жизнь танцую в благотворительных шоу.
Пока она кружит меня, мы смеемся, и я чувствую симпатию к преподавательнице и вижу, что и я ей симпатична. Так начинается прекрасная дружба. Маргарет привлекает мое страстное желание испытать все, что я упустила, учиться и расти. Мне нравится ее дерзкая уверенность, ее глубокое принятие себя и других.
В отличие от дружбы с большинством девушек, которых я встречала прежде, в наших отношениях с Маргарет нет места ревности или соперничеству. Мы можем быть такими, какие есть на самом деле, ничего не придумывая и не скрываясь под различными масками.
Тем временем начинаются занятия в колледже Монтерей Пенинсула. Грант Пелла, к счастью, покрыл большую часть обучения. Бабушка дала мне немного денег, и я смогла купить дешевую машину, и, хотя это настоящий драндулет, на ней я могу ездить на учебу и обратно.
Предметы не такие сложные, как я ожидала. Но и они требуют многих часов самоотверженных усилий, чтобы изучить материал и выполнить задания. Мой самый любимый предмет — геология. Раньше я ничего о ней не знала, а теперь с увлечением изучаю горные породы: осадочные, метаморфические, магматические. Я постоянно приношу своему учителю новые камни для идентификации, но когда на одном из занятий он рассказывает, что для формирования скальной породы потребовались сотни миллионов лет, я воспринимаю эту информацию довольно скептически. Я изучила все христианские аргументы, развенчивающие эволюционную теорию, и не настолько проста, чтобы некритически проглатывать подобные «факты». Между нами начинается настоящая научная дискуссия.
«Итак, вы утверждаете что, для того чтобы сформироваться, этой осадочной горной породе потребовалось много миллионов лет, исходя из текущей скорости отложения, которую мы наблюдаем в реке. Возможно ли, что эти многометровые отложения образовались быстро, скажем, во время сильного наводнения?»
«Ну да, я думаю, это возможно».
«Так как же вы можете быть так уверены, что на это ушли миллионы лет?»