ть не мог, что настолько!
Панибратски похлопав по плечу стоящего рядом с ним здоровяка, он продолжил:
— Даже столпы с радостью пользуются возможностью передохнуть на безопасной территории. Больше скажу, недавно ко мне заявилась целая делегация с просьбой пообщаться с вами на предмет возведения дополнительных крепостей. — хоть вопроса и не было задано, собеседник замолчал, выжидательно смотря в мою сторону.
— И что же вы им ответили? — дружелюбно поинтересовался я.
— Кхм. Ответил, что попытаюсь сделать все возможное. — слегка смутившись ответил мужчина.
— Весьма похвально.
— И все-таки, Глеб Ярославович, смею поинтересоваться. Получится ли осуществить выше озвученное?
— Боюсь, в ближайшее время государственные дела займут все мое время. — заметив толику разочарования на его лице, я решил добавить в разговор ложку мёда. — Однако я разработал одно не менее полезное устройство.
— И какое же? — поинтересовался он без должного воодушевления.
— Оно позволяет защищать немалую область от нашествия монстров. Иначе говоря — я создал способ защитить любое место на планете от Гона.
Зал дворца гудел, как гигантский улей, но вокруг меняи охотников образовался островок напряженной тишины. Свет хрустальных люстр дрожал на позолоте стен, подсвечивая лицо Анаксандера — глава ордена напоминал голодного волка, что учуял добычу, но побоялся капкана. Его спутник, столп Атлас, скрестил руки на груди, отчего татуировка «пять» на мускулистом предплечье исказилась, будто живая. Он не следовал дресс-коду, но я его не винил. Где-то за моей спиной шелестели платьями дамы, смеялись придворные, но здесь, в этом углу, воздух сгустился от магии и легкой толики недоверия.
— Способ защитить любое место… — Анаксандер медленно повторил, будто пробуя слова на вкус. Его пальцы нервно поглаживали рукоять кинжала за поясом — привычка, оставшаяся с ним из-за долгих лет противостояний с монстрами. — Вы говорите так, будто это проще, чем приручить чудовище ранга «Император».
Я не удержался и позволил себе усмехнуться. Я уже достаточно долго знал этих людей — охотники верили только в сталь, кровь и собственный опыт. Артефакторика для них была ненадежным союзником, вспышкой молнии в кромешной тьме.
— Представьте маленький алтарь, — я провел рукой по воздуху, и между пальцами вспыхнули золотые искры. — Но не из камня. Из энергии. Она фонит и обвивает город, словно кольца змеи. — искры сплелись в прозрачный купол, внутри которого замерцали силуэты домов. — Артефакт создает барьер. Он не убивает чудовищ… — Я щелкнул пальцами, и в куполе возникли черные тени, со всех ног драпающие от невидимой преграды. — Он делает их пугливыми. Гон блуждает за околицей, не находя лазеек в наш мир.
Атлас хрипло рассмеялся, обнажив зубы с подпиленными клыками.
— Красивые картинки. А если барьер треснет? — Он ткнул пальцем размером с сосиску в проекцию. — Город сожрут за час.
— Не треснет, — в моем голосе захрустел лед. — Артефакт надежнее швейцарских часов.
Анаксандер побледнел. Он понял: это не переговоры, а ультиматум. Ордену придется выбирать между славой и прозябанием. Ведь я мог напрямую продать артефакты представителям разных государств. Власти быстро бы смекнули, что траты бюджета на поддержание Ордена выйдут им боком.
— Вы предлагаете нам петлю, вместо поводьев! — прошипел глава ордена, но я уже доставал из складок плаща предмет.
На моей ладони сверкнул алтарь в миниатюре — улучшенное воплощение гениальных мыслей Голубева и Тарасова. Черный кристалл в оправе из кости, испещренный рунами Мары. Даже Атлас отшатнулся — артефакт звенел тихим, пронзительным звуком, от которого ныли зубы.
— Бесплатный образец, — я протянул кристалл Анаксандеру. — Отвезите его в самую аномальную зону. Желательно туда, где чаще всего случается Гон.
— А если… — охотник не решался взять артефакт, словно это была змея.
— Вы же сами попросили о дополнительных крепостях… Это компактнее, и функции те же. Если через месяц после активации хоть один монстр прорвется — я лично заплачу ордену тройную стоимость. Если нет… — Я наклонился ближе, и моя тень вдруг стала неестественно длинной, коснувшись лица Анаксандера. — Вы поставите эти артефакты в каждый порт, каждую заставу. И будете молиться, чтобы у вас хватило денег всё это купить.
Тишина. Атлас первым нарушил ее, схватив кристалл своей лопатообразной ладонью. Руна на костяной оправе вспыхнула синим, отразившись в его глазах.
— Пари, — прохрипел столп. — Если сработает — орден платит двойную цену за первую партию. Если нет… — Он оскалился, показывая шрамы на шее. — Ты ответишь головой.
Я даже бровью не повел на угрозу. Я прекрасно осознавал, что эти люди уважают только ставки со смертельным исходом.
— Принимается. — Моя рука сжала предплечье Атласа в воинском приветствии. Кожа охотника обожгла ладонь — столпы ордена всегда горели лихорадочным жаром, словно их тела были выкованы в адском огне.
Анаксандер выдохнул, согласившись с решением спутника.
— Как вы собираетесь производить столько артефактов? — спросил он, уже мысленно подсчитывая убытки. — Такие кристаллы… Их должно создавать целое созвездие магов.
Я улыбнулся и вытащил из кармана шелковый платок, затем развернул материю. Внутри лежал мертвый цветок — черная роза с ледяными шипами. Я давно готовился к этому разговору.
— Видали ли вы сады Сириуса Эридана? — Я подул на цветок, и тот ожил, лепестки заплясали, превращаясь в миниатюрных дракончиков. — Каждый артефакт — семя божественного древа. Они растут сами… если верить в них.
Охотники переглянулись. Даже Атлас сглотнул, следя за моей виртуозной иллюзией. Ледяные драконы пожирали друг друга, рассыпаясь алмазной пылью. В этом жесте была угроза, поэзия и обещание силы, против которой бессильны все чудовища мира.
У охотников не оставалось иного выбора, как подчиниться моей воле. Вся их напускная бравада была основана на уязвленной гордости, но оба уже догадывались, что на пороге стола новая эпоха… Эпоха, где Орден Зверя будет не нужен. А тут я им давал шанс наложить лапу на распространение артефактов по всему миру. Я одним выстрелом убивал двух зайцев: решал проблему с гоном и подчинял себе самую могущественную организацию на Земле.
— Через неделю первый груз прибудет в вашу цитадель, — Я спрятал платок, словно закрывая тему. — А пока… — Я кивнул в сторону фуршетного столика, где слуги разливали вино цвета малинового заката. — Попробуйте крымское рубиновое. Говорят, его выдерживают в серебряных бочках. Довольно… бодрящий вкус.
Анаксандер застыл на секунду, потом резко рассмеялся — сухо, как треск летнего бурелома.
— Вы странный человек, Глеб Ярославович. — Он повернулся к столу с винами, но бросил через плечо: — Надеюсь, ваши дракончики не сожрут нас раньше чудовищ и мы сохраним хотя бы видимость автономности.
— Полно вам! — оскалился я. — Не сомневайтесь. Я же не зверь…
— Действительно… Вы гораздо хуже.
Зал замер, словно попав под ледяное заклинание. Даже пламя в хрустальных канделябрах замедлило свой танец, завороженное появлением Анастасии. Она стояла на вершине мраморной лестницы, ее силуэт вырисовывался на фоне витражного окна с гербами династий. Платье из серебристого шелка, расшитое жемчужными нитями, переливалось, как лунная дорожка на воде. Рукава, сотканные из дымки, обнажали изящные запястья с браслетами в виде воркующих орлов — фамильной реликвии дома Годуновых. Но больше всего поражали глаза: холодное серебро северного льда, растаявшее в тот миг, когда ее взгляд встретился с моим.
Я поднялся к ней, и шепот толпы стал нарастать, как прибой. Каждый мой шаг оставлял на ступенях мерцающие следы — невидимая магия императорского дома реагировала на будущего принца-консорта. Мой черный смокинг с золотым шитьем контрастировал с ее сияющим нарядом, но в этом была гармония, как ночь гармонирует с луной.
— Ты опоздал на три минуты, — прошептала Анастасия, принимая мою руку. Ее голос дрожал, выдавая волнение, которое она так яростно скрывала. — Я уже представляла, как придется венчаться с призраком.
— Призракам не нужны кольца, — я провел пальцем по ее ладони. — А у меня их два.
Оркестр заиграл громко и проникновенно, но струны скрипок звенели иначе — маэстро вложил в мелодию каплю магии. Ноты обрели вес, превратившись в золотую пыль, которая закружилась вокруг нас. Я обнял Анастасию за талию, чувствуя, как дрожит ее тело под шелком. Первые шаги вальса были осторожными, будто мы шли по тонкому льду. Но с каждым тактом движения становились увереннее, сливаясь в едином ритме.
— Помнишь наш первый танец? — Анастасия позволила себе улыбнуться, когда я провернул ее под своей рукой.
— Как я мог забыть? — я увлек ее в серию быстрых поворотов, и жемчужные нити на ее платье засверкали, рисуя в воздухе созвездия.
Вокруг нас замерцали иллюзии: воспоминания, воплощенные моей Властью. Вот мы танцуем на Рождественском балу на Алтае. Вот мой призрачный двойник сидит у камина и читает ей стихи Пушкина. А вот и ночь перед дуэлью с бретером Михаилом, когда Анастасия не могла себе найти места от страха за мою жизнь.
Толпа ахнула. Даже император, наблюдавший с трона, уронил кубок с вином. Но мы не замечали ничего, кроме друг друга. Я притянул Анастасию ближе, наши лбы соприкоснулись.
— Ты дрожишь, — прошептал я, чувствуя, как бьется ее сердце в такт мелодии.
— Это не дрожь. Это… — Она замолчала, когда моя рука скользнула вниз по ее спине, активируя скрытые руны на платье. Алые розы расцвели на серебристой ткани, их лепестки шептали древние стихи о вечной любви.
— Ты всегда ненавидела публичность, — Я заставил ее опрокинуться в глубоком наклоне, поддерживая за спину. На миг ее темные, словно полотно ночи, волосы коснулись пола, и зал взорвался аплодисментами. — Но сегодня ты сияешь ярче звезд на небе.
— Потому что сегодня я танцую не для них, — она выпрямилась, ее дыхание смешалось с моим. — А для нас.