Но в этот момент появился он. Полководец Голицына.
Он был выше двух метров, его тело скрывали латы, отлитые из проклятой стали — металл ржавел на глазах, сочился чёрной смолой и шипел при контакте с воздухом. Шлем, украшенный рогами, скрывал лицо, но из-под забрала горели два зелёных огонька, как глаза голодного волка. В руках он сжимал двуручный меч — лезвие, пылающее нефритовым пламенем, оставляло за собой шлейф испарений, в которых корчились тени.
— Годунов! — голос полководца звучал как скрежет железа. — Твоя голова будет висеть на стене в моем замке!
Андрей не ответил. Его пальцы сжали рукоять клинка, выкованного далекими предками с инкрустированным кристаллом монстра ранга Император.
Первым атаковал гигант. Его меч быстро взметнулся вверх, со свистом разрезая воздух, и обрушился на Андрея. Он отскочил, и удар врезался в землю, подняв фонтан раскалённой грязи. Искры пламени обожгли лицо Годунова, но он уже кружил вокруг врага, как ястреб.
— Бегаешь, как заяц! — проревел гигант, разворачивая меч горизонтально.
Андрей пригнулся и лезвие прошло в сантиметре от его шеи. В тот же миг его клинок вонзился в щель под подмышкой врага. Сталь встретила сопротивление — латы полководца ожили, сомкнувшись вокруг клинка.
— Глупец! — гигант рванул меч на себя, пытаясь вырвать оружие из рук Андрея.
Но Годунов уже отпустил клинок и прыгнул назад, выхватив из-за спины артефактный кольт. Пуля, начиненная громовым кварцем, впилась в шлем противника. Раздался взрыв, и ослепительная вспышка осветила поле боя, заставив полководца зарычать, отшатнувшись.
Андрей знал: победить в лоб такого противника было невозможно. Латы врага регенерировали, раны затягивались смолой, а пламя его меча выжигало магию. Но у него оставался козырь — артефакт на поясе, «Цепь Прометея», когда-то подаренная ему зарубежным дипломатом. Об этом орудии слагали легенды…
— Сюда, ублюдок! — Годунов бросился к руинам каменной одинокой мельницы, увлекая врага за собой.
Полководец, взбешённый, рубил всё на своем пути. Его меч разрубил мельничное колесо, и каменные обломки посыпались вниз. Андрей прыгнул на уцелевшую балку, а гигант, провалившись по пояс в завалы, застрял.
— Пора! — прошептал Годунов, активировав «Цепь Прометея».
Из артефакта вырвался луч света, ударивший в небо. На миг тучи рассеялись, и солнечный луч, сфокусированный цепью, прожег дыру в груди врага. Полководец взревел, но… его рана начала зарастать.
— Ты думал, что меня можно одолеть такими жалкими игрушками? — гигант вырвался из камней, его голос стал глубже, а пламя на мече вспыхнуло ярче. — Эта цепь — жалкая реплика!
Андрей почувствовал, как холодный пот стекает по спине. Полководец рванул вперёд, описывая мечом смертельные дуги. Андрей отбивался, но каждый удар выбивал из него силы. Левый наплечник треснул, обнажив окровавленное плечо.
— Пора заканчивать! — враг занёс меч для финального удара.
В этот миг Андрей вспомнил слова отца: «Гроза рождается в тишине». Он отпустил «Громовое Сердце» и бросился под удар.
Лезвие меча пронзило его бок, но Годунов, стиснув зубы, вцепился в рукоять вражеского меча.
— Теперь ты мой… — прошипел он и активировал последний артефакт — «Сердце Бури», вшитое в его грудь личными целителями императора, магами жизни.
Из раны хлынула молния. Она ударила в клинок, прошла по руке полководца и вырвалась из его шлема, испепелив содержимое. Гигант замертво рухнул, увлекая Андрея за собой.
— Командир! — солдаты Годуновых бросились к нему.
Андрей лежал на земле, сжимая окровавленный бок. «Сердце Бури» погасло, оставив на груди узор из обугленных вен. Рядом валялся вражеский клинок — пламя на нём потухло, а лезвие покрылось трещинами.
— Приказ… отступать… — прохрипел он, глотая кровь.
Знаменосец, дрожащими руками, поднял знамя Годуновых. Но древко переломилось, и ткань упала в грязь.
Армия Голицына, лишившись полководца, замешкалась. Но ненадолго — из тыла выехали новые отряды, ведомые чародеями с шарами чёрной энергии в руках.
— Несите его! — крикнул старый сержант, и четверо солдат подхватили Андрея на импровизированные носилки из артефактных щитов.
Они отступали под рёв вражеских рогов, под дождь из горящих пуль и магических снарядов, под взрывы земли, разрываемой некромантией. Андрей, теряя сознание, видел, как его люди падают один за другим, прикрывая отход.
Последнее, что он услышал — крик знаменосца:
— Мы вернёмся! Запомните…
Но голос заглушил грохот. Поле битвы осталось позади, а с ним — и надежда.
Глава 19
Город, некогда носивший имя, стёртое войной, лежал в руинах под тяжёлым небом. Стены домов, изъеденные трещинами, напоминали скелеты исполинских зверей, а мостовые были усыпаны осколками витражей, сверкавшими, как слезы. Воздух, густой от гари и железистого душка крови, обжигал лёгкие.
Аннаксандер шагал по узкой улочке, его плащ, чёрный и безмолвный, цеплялся за обломки, словно пытаясь удержать его от рокового шага. За ним, тяжело дыша, но не отставая ни на пядь, следовал Атлас. Пятый столп Ордена. Воин, чьи плечи выдерживали вес падающих башен, а руки ломали хребты демонам.
— Здесь, — Аннаксандер остановился, его голос, низкий и резкий, разрезал тишину. Он повернулся к Атласу, и в его глазах — холодных, как лезвия, мелькнуло что-то, что могло быть тревогой. Или расчетом. — Они близко.
Атлас кивнул, не спрашивая, кто «они». Его латы, покрытые царапинами от когтей и зубов, глухо звякнули, когда он поднял щит. На его поверхности был выгравирован символ греческого филиала Ордена — перекрещённый меч и пламя, обвитые цепью.
— Гон не дремлет, — пробормотал он, вслушиваясь в тишину. Где-то вдали, за грудой камней, послышался шелест. Как будто тысяча крыльев билась о решётку.
Аннаксандер провёл рукой по стене, и под пальцами осыпалась штукатурка, обнажив кирпичи, испещрённые царапинами. Не человеческими. Они оставили метки. Следы когтей… Он прищурился.
— Хищники. Стая.
Он знал их повадки. Гон — не просто война. Это охота. Монстры, рождённые из тьмы по ту сторону мира, не брали пленных. Они пожирали страх, высасывали надежду, оставляя после себя лишь пустые оболочки. И этот город, как десятки до него, стал ловушкой для тех, кто не успел бежать.
Внезапно воздух содрогнулся. Где-то над ними, на уровне крыш, раздался гул — низкий, вибрационный, от которого задрожали стены. Аннександер поднял голову. Они пришли.
Сначала это были тени. Бесформенные, зыбкие, они сползали с неба, как чёрный дождь. Потом тени обрели очертания: когтистые лапы, перепончатые крылья, глаза — сотни глаз, светящихся голодным желтым. Монстры Гона.
— К щитам! — крикнул Аннаксандер, но город молчал. Некому было откликнуться.
Первая волна обрушилась на них с визгом. Атлас рванулся вперёд, его меч рассек воздух, и голова твари, похожей на помесь скорпиона и летучей мыши, отлетела в сторону. Зелёная кровь брызнула на стену, зашипев, как кислота.
Аннаксандер потянулся к поясу и вынул из-под плаща небольшую, но мощную вещь — Черный кристалл в оправе из кости, испещрённой рунами Мары. Свет его поверхности мерцал зловещим блеском, словно отражая бесконечную бездну забвения и боли, но в то же время излучая неукротимую силу, способную противостоять даже самым жестоким нападениям. Атлас пристально посмотрел на артефакт, как будто пытаясь прочесть в его отблеске судьбу грядущих битв.
Он поднял руку, и его голос, твердый и властный, разнёсся по улицам мертвого города:
— Пусть мир увидит, что человек побеждает всегда!
Он произнёс несколько заклинаний — активаторов, и пространство, словно подчинённое его воле, задрожало от могущества произнесенных слов. В тот же миг он поднял Черный кристалл, и его руны вспыхнули, пробуждая силу неизвестной магии. Свет артефакта, как пылающий факел, осветил темные переулки, отгоняя несметное полчище захватчиков, словно невидимый барьер, отражавший всю ярость Гона.
Монстры, остановленные этим сиянием, стали отступать, а город словно на миг вздохнул. Но победа была лишь началом. Силы врага были слишком многочисленны, и чтобы сохранить город, необходимо было подготовить армию, способную противостоять безжалостной ярости чудовищ. Взволнованный успехом, но и осознавая неизбежные расходы, Аннаксандер понимал: артефакт сработал, и теперь понадобится еще больше таких реликвий!
Осознавая всю цену этого дара, он вынул свиток с приказом, в котором было четко прописано: «Покупка первой партии артефактов осуществляется по двойной цене». Это означало, что теперь каждый артефакт, способный защитить людей от Гона, будет иметь непомерную стоимость, а организация закупок и поставок в каждый порт, на каждую заставу, потребует огромных средств. Но цена была оправдана, если от этого зависело будущее мира и репутация Ордена.
— Очередной город сегодня спасён, — сказал он, обращаясь к Атласу, чей взгляд был полон решимости и грусти одновременно, — но впереди ещё много работы. Нам придется вложить немалые средства и силы, чтобы снабдить каждый уголок мира этими щитами.
Атлас кивнул, и они оба понимали: время для размышлений закончилось. Впервые у людей появился щит, что сможет обеспечить безопасность мирным жителям. Сможет сделать то, на что глава ордена зверя положил всю свою жизнь!
Но нужда в охотниках никуда не делась, ведь армия монстров никуда не исчезла. И ее требуется истребить!
С этими мыслями Аннаксандер отправился со своим верным другом в лагерь и возглавил элитный отряд. В этом регионе было еще много тварей, которых следовало упокоить на веки вечные. Двигаясь в сторону ворот очередного европейского города, готовясь к решающему этапу войны, зная, что миссия Глеба, его приказ, уже скоро себя покажут, Аннаксандер шагал увереннее. Он чувствовал, что мир больше не будет подчиняться тьме. И эта решимость требовала не только веры, но и колоссальных жертв, которые многие охотники были готовы отдать ради нового света, ради новой эпохи.