— А если не адаптируется? — подал голос Никита Неклюдов, аккуратно расправляя львиную гриву своей шапки. — Я, конечно, готов стать первым таксидермистом, сделавшим чучело из самого себя, но как-то не хочется.
— Ты не умрёшь, — махнул рукой Радомир, но в голосе у него сквозило напряжение. — Скорее, просто будешь мучительно страдать.
— Ну, спасибо, жрец, ты умеешь приободрить, — пробормотал Никита.
Лира Волконская молча коснулась плеча Артура, передавая ему часть своей силы, чтобы стабилизировать поток внутри него. Я видел, как её аура мерцала, подстраиваясь под его.
— Ты как? — тихо спросила она.
— Справлюсь, — ответил он, не отводя взгляда от леса впереди.
Я ухмыльнулся.
— Правильный настрой. А теперь хватит стоять, нам пора двигаться.
Перед нами простирался мир монстров — тёмный, первобытный, живой. Мой план был так же прост, как и сложен. Я должен построить оплот. Но не просто укрепление, не временный лагерь, а сильнейшую крепость, которую видел этот мир. Место, которое станет щитом и клинком одновременно.
Я выдохнул, ощущая, как энергия мира монстров всё ещё давит на моих бойцов. Им было тяжело, но со временем они адаптируются. Им будет проще, когда стены уже поднимутся, когда магия обретёт форму, подчиняясь моей воле. Я не мог ждать.
Приказ: Архитектура Цитадели.
Слова сорвались с губ, и мир содрогнулся. Воздух задрожал, наполняясь сиянием. Земля содрогнулась, из её недр начали подниматься горы камня, металла и магии. Массивные плиты с гулким звуком вставали друг на друга, сцепляясь в единое монолитное тело.
И вот она — Цитадель. Колосс, что возвышался над миром монстров.
Её стены уходили ввысь на сотни метров, закрывая горизонт. Они не были просто камнем — это был живой металл, впитавший в себя силу стихии земли, отливавший тёмным блеском, будто ночное небо без звёзд. Гигантские врата, украшенные резными символами власти, могли выдержать удар любой твари, что осмелится подойти.
Каждая стена впитывала силу мира, вплетая её в свою структуру. Это не просто укрепление. Это живая цитадель, что будет стоять вечно. Башни, пронзающие небеса. Они тянулись ввысь, охваченные магическими спиралями. Это не были просто смотровые вышки — каждая из них вплетена в щитовой контур, поддерживающий абсолютную защиту.
Рвы, заполненные жидким пламенем, окружали крепость, их жар ощущался даже отсюда. Магия Смерти плескалась в их глубине, обещая неминуемую гибель всем, кто попытается пересечь их. Небо над цитаделью разорвалось вихрями энергий — они стали частью обороны, живым барьером, подавляющим любую угрозу.
Я почувствовал, как Власть течёт сквозь меня, подчиняя законы бытия.
Пятая грань Власти над собой. Я мог изменить любое своё состояние, сделать тело проводником безграничной энергии.
Пятая грань Власти над сущим. Я диктовал миру, что он должен быть таким, каким его вижу я.
И сейчас я видел цитадель, возвышающуюся над хаосом этого проклятого мира. Я сжал кулак. Это место станет моим бастионом.
— Это… невозможно, — выдохнул Лев Горский, впервые потеряв свою обычную самоуверенность.
— Это не крепость… это грёбаный город! — Василий Корюшкин невольно сделал шаг назад, глядя на стены, уходящие за горизонт.
— Это нечто большее, — Радомир Боярский склонил голову, касаясь груди в молитвенном жесте. — Это воля самого Монарха, воплощённая в камне.
Артур сжал кулаки, его глаза горели.
— Значит, так выглядит настоящая защита?
Лира Волконская провела рукой по ближайшей стене, ощущая магическую вибрацию, и хмыкнула.
— Если даже ранг Императора явится под эти стены… я не уверена, что он сможет пройти.
Никита Неклюдов потрогал львиную шапку и присвистнул.
— Даже Василий говорит, что охренел.
Я усмехнулся.
— Мы только начали.
Потому что эта крепость станет символом конца монстров. Я медленно обвёл взглядом созданную крепость. Она была больше, чем просто бастион. Это был ключ. Ключ, запирающий портал от тварей, рвущихся в этот мир.
Цитадель должна была удержать линию обороны, стать последним барьером между Землёй и чудовищами, прорывающимися из-за граней реальности. Но это была только первая часть плана. Вторая часть была куда амбициознее.
— Отсюда начнётся экспансия, — сказал я, глядя на своих бойцов.
Люди молча смотрели на гигантские стены, впитывая сказанное.
— Мы зачистим аномальные зоны с нашей стороны. Мы укрепим защиту порталов. А затем… — я повернулся, ощущая, как внутри меня горит холодный огонь решимости. — Мы пойдём за грань.
Лес Зверей, мёртвые пустоши, все аномальные зоны… Всё это перестанет быть их территорией.
— Этот мир станет нашим.
На нас опустилась тишина. Потом Артур медленно кивнул.
— Наконец-то, мы не просто защищаемся.
— Наконец-то, мы начинаем охоту. — Лира сжала кинжал, её губы тронула лёгкая улыбка.
Лев Горский, поправляя воротник, фыркнул.
— Просто скажи, что не заставишь меня бегать по этим богом забытым джунглям, и я в деле.
— Ты и так будешь бегать, — ухмыльнулся Василий Корюшкин. — Если хочешь остаться в живых.
Радомир Боярский шагнул вперёд и преклонил колено.
— Монарх, твоя воля — закон. Да будет так.
Я молча наблюдал за ними.
— А теперь — все на стены! — мой голос разнёсся над двором.
Бойцы мгновенно пришли в движение. Кто-то бросился к лестницам, кто-то проверял оружие, кто-то уже занимал позиции. Они ещё не до конца осознали масштаб происходящего, но понимали главное — враг никуда не делся.
Я повернулся к Артуру.
— Возвращайся обратно и приведи оставленный отряд. И отправь сообщение — вторая фаза началась.
Он кивнул, не задавая лишних вопросов.
— Как только они будут здесь — все рядовые под твоё командование. — я обвёл взглядом собравшихся бойцов. — Нужно организовать оборону Сириуса-2. Нам нужно время, чтобы укрепиться, а монстры не дадут нам этого времени добровольно.
Артур коротко ударил кулаком по груди, жестом подтверждая приказ, и тут же растворился в тенях портала.
Вторая фаза — полная зачистка аномальной зоны на стороне Земли и закрепление в мире монстров. Для этого нам понадобятся объединенные силы всех стран.
На стенах уже завыли сирены.
— Монстры идут, — хрипло бросил Корюшкин, вскидывая винтовку.
Я поднял взгляд. На горизонте уже двигалась тьма. Первый штурм Сириуса-2 начинался.
Артур Эдуардович Бельский, молодой князь, чье имя уже гремело в устах народа как символ отваги и преданности, внешне казался воплощением силы и непоколебимости. Его фигура, выточенная бесконечными тренировками, напоминала статую из мрамора — каждый мускул, каждый жест говорил о дисциплине и целеустремленности. Его глаза, холодные и пронзительные, как лезвие клинка, светились решимостью, но те, кто знал его ближе, видели в них тень — глубокую, неисцелимую рану, оставшуюся после потери отца.
Даже победа над Голицыным, даже месть, которая должна была принести облегчение, не смогли заполнить пустоту внутри. Артур стал героем, легендой, одним из первых, кто преклонил колено перед Сириусом Эриданом, богом, чье имя теперь звучало в молитвах и гимнах. Но для Артура Сириус был не просто богом — он был Глебом. Его другом, его братом по оружию, тем, кто всегда был рядом, даже когда мир рушился. И все же… даже эта близость, даже эта вера не могли исцелить его душу.
Он ушел в тренировки, как в пучину. Каждый день начинался и заканчивался мечом в руке, каждый удар, каждый выпад был попыткой заглушить боль. Он дрался до потери пульса, до темноты в глазах, до тех пор, пока тело не отказывалось слушаться. И даже тогда, когда руки дрожали от усталости, а дыхание становилось прерывистым, он не останавливался. Ему нужно было стать сильнее. Сильнее, чем он был вчера. Сильнее, чем он мог себе представить.
Глеб понимал его. Он видел в Артуре отражение себя — того, кем он был когда-то, когда боль и потеря толкали его на край пропасти. Он не останавливал Артура, не говорил ему, что тот уже достиг невероятного. Вместо этого он был рядом, как тень, как тихий голос, напоминающий, что сила — это не только меч, но и умение держать удар судьбы.
Лира, его девушка, стала для Артура опорой в этом безумии. Она не пыталась остановить его, не говорила, что он слишком суров к себе. Она просто была рядом. Ее присутствие, тихое и теплое, как свет утреннего солнца, согревало его в те редкие моменты, когда он позволял себе остановиться. Она знала, что его раны — не те, что заживают от слов или ласки. Они требовали времени. И она давала ему это время, оставаясь рядом, даже когда он отталкивал ее своей одержимостью.
Делами рода Бельских Артур почти не занимался. Он доверил их людям отца — тем, кто был верен, как сама земля. Они справлялись с задачами безупречно, управляя делами рода с мудростью и расчетливостью, которые вызывали уважение даже у старейшин. Артур знал, что может положиться на них, и это позволяло ему сосредоточиться на единственной цели — стать сильнее.
И он стал. Его имя теперь упоминалось в одном ряду с величайшими воинами поколения. Его мастерство с мечом, его скорость, его выносливость — все это вызывало восхищение и страх. Но для Артура этого было мало. Он знал, что никогда не достигнет уровня Глеба, но это не останавливало его. Глеб был его маяком, его идеалом, и Артур шел к нему, шаг за шагом, преодолевая себя каждый день.
Он не знал, сможет ли когда-нибудь исцелить свою душу. Но он знал, что не остановится. Потому что остановка — это поражение. А Артур Бельский не умел проигрывать. Именно с этими мыслями он стоял на крепостной стене нового города и глядел на закат иного мира.
Глава 5
Битва за новый город в мире монстров была похожа на бардак в пивнушке, где все вдруг решили выяснить, кто тут главный. Монстры лезли со всех сторон, как пьяные гопники после зарплаты. А я, как обычно, оказался в самом центре этого цирка. Рядом — Никита Неклюдов, наш местный шутник с секирой вместо микрофона.