цев. Эти два цистерцианца избирают двух из присутствующих и вместе с ними председательствуют. Примером для всего должны служить цистерцианские соборы, и их постановлениями надо руководствоваться при вопросе о реформе ордена, соблюдения устава и так далее. Все постановленное всеми и подтвержденное четырьмя председателями должно соблюдаться. На каждом общем соборе назначается также место для следующего. Все присутствующие должны жить сообща (in vita communi), хотя бы и во многих помещениях, и разлагать расходы между собой. Также они должны избрать пригодных лиц, которые бы именем Папы визитировали и реформировали все мужские и женские монастыри провинции и указывали епископу на негодных, подлежащих низложению, настоятелей. Сверх того, каждый епископ должен стремиться к улучшению жизни в подчиненных ему монастырях».
Мы уже знаем, какую крупную роль монашество играло в Церкви, опиравшейся в своей реформаторской деятельности на клюнизм, искавшей защиты от схизмы в лоне цистерцианцев, избиравшей монахов в папы и слушавшейся увещаний святого Бернарда. Может быть, менее ярка, но не менее, если не более значительна роль монашества в местных Церквах. Видное место занимает оно в социальной и политической жизни. Но может быть, важнее влияние не самого монашества, а выражаемого им аскетического идеала, утвердившего свое господство и в Церкви, и в религиозном мировоззрении общества.
В самой Церкви это заметнее всего выразилось в распространении института «уставных каноников» (canonici regulares). Рано проявилось стремление навязать наследникам апостолов — клирикам апостольскую или подобную апостольской жизнь. Поэтому первые же шаги монашества на Западе сопровождались появлением общежитий клириков (каноникатов). Распространению их содействовал Евсевий Верчельский[55]. Блаженный Августин жил вместе со своими клириками, создав таким образом общежитие, подобное монашескому, но отличное от него, помимо деталей, соединением монашеско-подобной жизни с известной миссией — миссией клира. Тогда дальнейшее развитие каноникатов приостановилось, и только в VIII веке епископ Метцкий Хродеганг вместе со своими современниками страсбургским епископом Геддоном, Мальдавеем Верденским и другими вновь противопоставил жизни клира по канонами (vita canonica) общую жизнь клириков по уставу (vita regularis), или то, что в дальнейшем я обозначаю термином «каноникат».
По уставу, составленному Хродегангом и представляющему переработку бенедиктинского, каноники живут в особом помещении (claustrum), куда закрыт всякий доступ мирянам и особенно женщинам. Клирики спят в общей спальне, вперемежку старые с молодыми, едят в общем рефектории[56], подчиняются общей дисциплине, по очереди заведуя хозяйственными нуждами общежития и совершая церковные службы в том соборе, при котором состоит каноникат. Вступая в каноникат, клирик приносит в дар Церкви свое недвижимое имущество, но при желании сохраняет право пожизненного пользования им; имущество же движимое остается в его руках. В его пользу идут и доходы от совершаемых им треб и служб.
Еще в VIII веке каноникаты стали распространяться. Капитулярий 817 года сделал их обязательной формой жизни для франкского клира соборных церквей, видоизменив устав Хродеганга. Но, несмотря на это, особенного распространения каноникаты не получили и в значительном количестве держались очень недолго. Лишь вслед за монашеским движением X века наступил черед их расцвета, еще более уподобившего их монашеству. Латеранский собор 1059 года предписал: «Клирики, в послушании нашему предшественнику (то есть Стефану X; собор созван при Николае II. — Л. К.), хранящие целомудрие, должны сообща спать и есть, иметь общие доходы и вести апостольскую жизнь». Здесь строже выражен аскетический идеал (и понятно, что собор отверг устав Хродеганга) и сильнее подчеркнута близость клира к апостолам.
Латеранский собор выражал лишь взгляды эпохи, и не столько его постановлением, сколько самостоятельным аскетическим течением были вызваны к жизни возникшие во второй половине XI века и позже каноникаты. Еще ранее (до конца IX века) из сочинений Августина был скомпилирован так называемый устав Августина. На этом «каноническом» или «божественном» правиле и пытались строить апостольскую жизнь клириков. Прежние уставы не удовлетворяли. По выражению епископов Латеранского собора, «они годились для матросов, а не для каноников, подходили только для жизни циклопов». Но движение пошло далее намерений собора. В 1066 году каноники Камбрэ, за которыми последовали и другие, торжественно принесли три монашеских обета бедности, целомудрия и послушания, обязались исполнять устав Августина и этим положили начало существованию «уставных каноников» (canonici regulares), названных так в отличие от «мирских каноников» (canonici saeculares), торжественных обетов не приносивших.
Устав Августина, по имени которого принявшие его каноники и называются августинцами, предполагает полный отказ от личной собственности. Получаемые каноником доходы и приношения должны быть обращаемы на общую пользу, и утаение подарка рассматривается как воровство. Каноники получают от своих старших платье, а если кто-нибудь жалуется на то, что ему дали худшее, чем другим, ему следует указать, сколько он теряет из внутренней одежды сердца, препираясь из-за одеяния плоти. Не платьем своим должны обращать на себя внимание братья, а своими нравами. Единство канониката достигается не только общностью задач: служением Господу и ближним и совместной жизнью, но и стремлением к одному и тому же религиозно-нравственному идеалу, выраженному в уставе. В устав должны смотреться братья, как в зеркало, и удерживать в памяти его святые установления еженедельным его чтением. «Более всего, возлюбленные братья, любите Бога, и потом — ближнего». «Вы сошлись в монастырь, чтобы единообразно жить всем вместе в одном доме и иметь единую душу и единое сердце в Господе». Братская любовь друг к другу — закон общежития. Следует увещать друг друга за грехи, но делать это смиренно и сердечно, без ненависти: «Всякий, ненавидящий брата своего, — человекоубийца». Смирение же следует хранить не менее, чем душевную чистоту, любовь и послушание. «Что пользы раздать свое имущество бедным и стать нищим, если бедная душа, презрев богатства, становится еще горделивее, чем была прежде, обладая ими?»
С конца XI века августинские каноникаты приобретают все большее и большее значение и распространение. Первоначально не заметно определенной и формальной связи между отдельными общежитиями. Наиболее процветающие и приобретшие известность делаются образцами для остальных. Из их среды берутся отдельные каноники для насаждения такой же формы жизни в других местах. Благодаря этому мало-помалу образовываются группы каноника-тов, объединяемые с основавшим их общежитием обычаем взаимных молитв друг за друга и общей редакцией устава. Такие группы, хотя и лишенные прочной организации, получают наименование конгрегации.
Ранее Латеранского собора 1059 года появились «каноники конгрегации латеранского Спасителя» (canonici regulares S. Salvatoris Lateranensis). Но в уставных каноников они превратились лишь после торжественного принесения своих обетов на том же Латеранском соборе. Эти каноники явились образцом для многих итальянских и не итальянских клириков, жаждавших апостольской жизни. Еще ранее возникла «конгрегация святого Руфа», основанная четырьмя авиньонскими клириками около местной церкви этого святого. В 30-х годах XII века она обнимала более 30 аббатств и 80 приоратов, распространившись по Франции, Испании и Португалии. Конгрегация святого Руфа дала Церкви двух пап — Анастасия IV (|1154 г.) и Адриана IV († 1159 г.).
Из французских конгрегаций наиболее известна основанная Гильомом из Шампо «конгрегация святого Виктора». Гильом (род. в 1070 г.) приобрел известность своей преподавательской деятельностью при парижском соборе Богоматери, архидиаконом которого он был. Утомленный борьбой со своим учеником Абеляром, Гильом удалился за стены города, надеясь там найти желанное уединение (1108 г.). Но за ним последовали ученики, и Гильом принялся за обновление полуразвалившегося монастыря Святого Виктора (cella vetus), расположенного на правом берегу Сены, недалеко от горы Святой Женевьевы. Населив его своими учениками, превращенными им в уставных каноников, Гильом вместе с этим, не будучи в состоянии «скрыть светильник под спудом», возобновил и свою преподавательскую деятельность. Новый каноникат стал учебным центром. В нем выросла целая богословская школа, во главе которой после Гильома стояли Гюг (Hugues de Saint Victor) и Ришар. Школа Святого Виктора стала центром и опорой богословского мистицизма XII века, сливающего традиционное учение с августиновским и платоновским и превращенного в стройную систему Гюгом и особенно Ришаром.
Уставом канониката Святого Виктора, основавшего и преобразовавшего (прямо или косвенно) целый ряд каноникатов Франции (среди них и Святую Женевьеву), протянувшего нити своего влияния в Германию и даже Ирландию, был августинский, который викторинцы развили. Викторинцев отличает строгость их жизни: обязательность физического труда, запрещение мясной пищи, долгие ночные службы. Во время этих служб во избежание того, чтобы кого-нибудь из каноников не обуял сон, один из них время от времени проходил с книгой на голове меж их рядами, а остальные должны были склоняться перед ним. Если кто-нибудь одолеваемый дремотой не делал этого, книга возлагалась ему на голову, и он продолжал обход.
Появились каноники и на Востоке. В 1114 году иерусалимский патриарх Арнульф ввел среди клириков Гроба Господня «апостольскую жизнь». Утвержденные в 1122 году папой Калликстом II, «Братья крестоносцы Гроба Господня в Иерусалиме» (Fratres cruciferi dominici sepulcri Hierosolymitani), или, как кратко их называли, сепулькринцы, уже в 1144 году обладали в Палестине семью домами. После взятия Иерусалима сарацинами (1187 г.) они переселились в Птолемаиду, а когда и она была потеряна христианами (1291 г.), распространились по Италии, Германии, Франции, Испании и Польше. К первоначальной идее канон