– Я вас слушаю, Богдан Захарович.
А тот громко рассмеялся и сказал:
– Забыл. Самое главное забыл, Василий Степанович. Баба-то как? Лаврентий Павлович обязательно спросит о ней. В форме? Все при ней?
Рясной немного замешкался, но тут же, взглянув на своего заместителя, ответил:
– Да тут у меня Дятлов. Говорит, что ничего особого, кроме интеллекта и образованности, у нее нет. За сорок ведь уже ей. Что там может быть интересного?
Кобулов удовлетворенно хихикнул в трубку и приказал:
– Везите ее! Везите ее в Москву, Василий Степанович. Посмотрим на эту царскую дочку. Да, не забудьте доложить по «ВЧ» рапорты о ней. Мне кажется, так будет оперативнее.
Вечером Кобулов побывал у наркома внутренних дел Союза ССР Л.П. Берии и доложил ему о монашке. Генеральный комиссар госбезопасности сначала удивленно качнул головой, затем усмехнулся и произнес:
– Так ты, Богдан Захарович, говоришь, что она настаивает на своей царской родословной. Черт ее знает. Все могло быть. Ведь пьяные расстреливали царскую семью. Может, и улизнул кто-нибудь из них от пролетарской кары. Нужно тщательно все проверить. Составьте план проверки. Составление это поручите своему помощнику полковнику госбезопасности Савицкому, он много поработал на следственной работе. Константин Сергеевич большой мастак по части документоведения и хорошо разбирается в архивах. Без него никак не обойтись, придется покопаться в этих материалах, причем надо поднять материалы с момента отречения Николая II от престола. Подбери пограмотнее сотрудников, тех, кто историей интересуется. Связаться надо с учеными, что скажут они о расстреле царской семьи и всей этой истории.
Берия встал из-за своего длинного стола, покрытого зеленым сукном, потянулся, а затем игриво улыбнулся, хлопнул в ладони и спросил:
– Ну а бабец-то хоть ничего, Богдан Захарович? Что говорит Рясной?
Кобулов махнул рукой, давая понять наркому, что ничего хорошего в ней нет. Потом он тоже встал и произнес:
– Рясной сказал, что монашке уже больше сорока лет и как женщина особого интереса не представляет. Правда, образованная, прекрасно разбирается в музыке, истории, пишет хорошо. В общем – творческая натура.
Лицо у Берии стало сразу скучным. Монахиня Таисия как женщина больше наркома не интересовала. Он перебил Кобулова и сказал:
– Давай, Богдан Захарович, начинайте проверку «Монашки», так мы назовем это дело. Да не тяните. Срок я вам не назначаю, но старайтесь делать все быстро. Многое будет зависеть от Садовника, если «Монашка» влюблена в него это поможет быстрее ее расколоть. Пусть он особо не церемонится с ней. А Рясному и Садовнику от моего имени прикажите доложить мне о «Монашке» в отдельных рапортах.
На следующий день Кобулов связался с Рясным и передал ему приказ Лаврентия Павловича. Нарком внутренних дел Украины хорошо знал крутой характер Берии, который не признавал никаких оговорок при исполнении его указаний. Поэтому Василий Степанович тут же вызвал Садовника, и они вместе уселись за составление рапортов. Чтобы рапорта не были похожими, нарком сверял каждое предложение, а потом они редактировали и «шлифовали» каждое слово. Берия страшно не любил неотработанных, «сырых» документов и не раз отчитывал за них самых высоких своих начальников.
Но вот Рясной удовлетворенно хлопнул по бумаге: он остался наконец доволен своим рапортом. Потом Василий Степанович несколько раз внимательно прочитал рапорт Садовника и сделал ему ряд замечаний. Николай Арсентьевич знал, что нарком Украины умел прекрасно подготавливать документы. За долгие годы работы в органах НКВД он составил их тысячи. Да и сейчас на посту наркома внутренних дел Украинской ССР не чурался черновой работы и сам готовил многочисленные справки и записки в разные инстанции. К тому же хорошо знал стиль работы Берии, приноровился к нему во время службы в центральном аппарате НКВД СССР. Поэтому Садовник сразу согласился с замечаниями своего наркома и тут же подправил свой рапорт.
Рясной вызвал начальника секретариата и попросил срочно прислать к нему машинистку-стенографистку Стеклову. Надежда Стеклова, будучи высококлассной машинисткой, не только быстро и грамотно печатала, но и не боялась при случае указать наркому на неправильные стилистические обороты. Василий Степанович никогда на это не злился, а только благодарил свою трудолюбивую сотрудницу и всегда брал ее с собой в командировки.
Не успели Рясной с Садовником выпить по стакану чая, как в кабинет вошла Надежда Георгиевна с отпечатанными рапортами. Как всегда, она выдала свою продукцию без единой опечатки. Рясной восхищенно причмокнул языком, поблагодарил талантливую машинистку и приказал дежурному соединить его «ВЧ» с аппаратом Кобулова.
Первый заместитель наркома госбезопасности СССР был на месте, но очень спешил, его вызвали в ЦК ВКП(б), поэтому извинившись перед Рясным, пригласил к аппарату своего помощника полковника госбезопасности Савицкого, дав тому указание принять для оперативности по «ВЧ» их рапорты о «Монашке». Рясной в целях конспирации сел к аппарату сам и почти целый час диктовал Савицкому в телефонную трубку содержание рапортов. Вот эти документы:
«Из Львова. Принято по ВЧ.
Москва, НКВД СССР – т. Берия Л.П.
В первых числах текущего года заместитель наркома внутренних дел Украинской ССР по милиции т. Дятлов доложил мне, что в Подмихайловском женском монастыре в Букачевском районе Станиславской области среди монахинь-украинок имеется одна русская, которая заявила полковнику госбезопасности т. Садовнику, что она является Татьяной Романовой, дочерью бывшего царя Николая Романова.
Обстоятельства этого дела следующие:
В январе текущего года начальник УНКВД по Ворошиловградской области полковник госбезопасности т. Садовник и командир 19‑й бригады внутренних войск НКВД полковник Хазов, будучи на операции по ликвидации оуновских банд в Букачевском районе Станиславской области, посетили Подмихайловский монастырь и в беседе с монахинями коснулись вопроса о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков.
В беседе т. Садовник рассказал о разрушениях, произведенных в Ленинграде и его окрестностях (Петергофе, бывшем Царском Селе и т.п.).
При этой беседе особый интерес проявляла русская монашка по имени Таисия.
На вопрос т. Садовника, почему она так интересуется упомянутыми местами, «Монашка» ответила, что является русской, уроженкой Ленинграда и поэтому ее интересуют знакомые ей места.
По окончании операции Садовник и Хазов доложили т. Дятлову о «Монашке», заявив при этом, что они склонны думать, что она является какой-то белоэмигранткой.
В целях выяснения личности «Монашки» мною было предложено полковнику госбезопасности т. Садовнику выехать в Подмихайловское и путем личных бесед, при удобном случае, установить, кем является в действительности «Монашка».
Т. Садовник, находясь в селе Подмихайловском, заболел малярией и лег на излечение в больницу Подмихайловского монастыря, где медсестрой работала «Монашка», которая часто вступала с ним в разговоры.
Перед окончанием курса лечения т. Садовника «Монашка» обратилась к нему с вопросом: «Арестовывают ли органы советской власти тех, кто до революции принадлежал к правящей верхушке?» Садовник ответил, что если такие лица не вели и не ведут антисоветских действий, то они не подвергаются со стороны органов советской власти никаким преследованиям. После этого «Монашка» призналась Садовнику, что она является дочерью бывшего царя Николая Романова – Татьяной Романовой.
По заявлению «Монашки», в Екатеринбурге при приведении приговора в исполнение в отношении бывшего царя Николая Романова, членов его семьи и приближенных, ей случайно удалось избежать смерти.
В дальнейшем «Монашка» при помощи некоей Радищевой была вывезена из Екатеринбурга в Калугу, затем в Киев, а после эмигрировала в Польшу, где вступила в католический монастырь.
Тогда же «Монашка» передала т. Садовнику свои дневники-воспоминания и написала заявление на имя т. Сталина, в котором просила разрешения на приезд в Советский Союз.
Мною было дано т. Садовнику указание доставить «Монашку» во Львов для дальнейшей ее отправки в Москву.
По прибытии во Львов т. Садовник доложил мне, что он сделал «Монашке» предложение посетить Москву и Ленинград, которое она приняла после получения от игуменьи разрешения на выезд из монастыря.
22 марта т.г. т. Садовник и «Монашка» выехали в Москву.
При этом представляю рапорт полковника госбезопасности т. Садовника по делу «Монашка».
Приложение: по тексту.
Нарком внутренних дел Украинской ССР
комиссар госбезопасности 3‑го ранга
Рясной.
25 марта 1945 г.
г. Львов».
«Наркому внутренних дел Союза ССР Генеральному комиссару госбезопасности т. Берия Л.П.
РАПОРТ
Во время проведения операции по ликвидации оуновских банд в Рогатинском и Букачевском районах Станиславской области с 28 декабря 1944 года по 3 января 1945 года в селе Подмихайловцы я зашел в местный монастырь Святых Васильянок, где среди украинских монахинь увидел русскую монашку, которая своим поведением вызвала у меня подозрение в том, что она является какой-то белоэмигранткой.
Это подозрение основывалось на том, что «Монашка», увидев меня, начала подробно расспрашивать о Советском Союзе, Ленинграде и, говоря о разрушениях, совершенных немецко-фашистскими оккупантами в бывшем Царском Селе, расплакалась.
Проверкой я установил, что «Монашка» работает медсестрой в Подмихайловской монастырской больнице и, несмотря на то, что она русская, пользуется большим авторитетом среди украинских церковных кругов.
О своих подозрениях в отношении «Монашки» мною было доложено наркому внутренних дел Украинской ССР т. Рясному.
По указанию т. Рясного, для установления личности «Монашки» я, воспользовавшись тем, что у меня был приступ малярии, лег в больницу Подмихайловского монастыря.