Выполняя решение собрания партийной ячейки, руководство ОО ВЧК помогло устроиться Юровскому на лечение, а затем направило его на работу в ГОХРАН, где он работал довольно длительное время. Позже он трудился на должности директора государственного Политехнического музея. В 1938 году Я.М. Юровский умер от язвы желудка.
Глава IX«Монашка» вспоминает свою жизнь. Конец свой Наталья Меньшова нашла в Бутырках
«Монашка» вспоминает свою жизнь. Находясь в камере, Наталья днями и длинными ночами, когда не спалось, размышляла о своей жизни и пришла к выводу, что во всех совершенных ошибках виновата только она сама. И в первую очередь виновата в том, что она изменила свою веру. Произошло это как-то само собой.
Последний, восьмой класс гимназии она окончила в Слонимской польской гимназии, которая была эвакуирована в 1915 году в связи с наступлением немецких войск из Польши в город Калугу. Перейдя в гимназию, где принято было говорить по-польски, она быстро изучила этот язык. Здесь, в польской гимназии, впервые задумалась о перемене религии, так как православный обряд почему-то мучил ее с детства и по Закону Божьему она не имела хороших отметок.
Переехав с семьей в Киев, она в ноябре 1918 года поступила в музыкально-драматическую школу Александра Матковского, где все ей предрекали блестящее будущее, так как она являлась одной из самых лучших и ярких учениц.
Однажды ее лучшая подруга Наташа Штейн – русская, католичка, пригласила ее посетить католический костел Святого Александра. Очутившись в костеле, Наталья почувствовала какое-то очарование, прежде всего прелестными звуками органа, красотой богослужения и обстановкой этой католической обители.
Находясь в костеле, ей вспомнились прочитанные совсем недавно в одной из киевских газет обстоятельства расстрела царской семьи и вместе с ними ходившие в Киеве слухи, что одной из дочерей – Татьяне Романовой – удалось спастись. Вспоминая ее, она решила в память великой княжны совершить подвиг. В это время, когда ей было чуть больше 18 лет, у нее созрело безумное желание назваться Татьяной Романовой, принять католичество, поступить в монастырь и там жить свято за нее, продолжить как бы ее жизнь. О смене религии она решила посоветоваться с отцом, но он категорически заявил: «Дочери-католички мне не нужно… Не позволю!»
Вскоре отец тяжело заболел и умер. После этого она твердо решила принять католическую веру.
Все та же Наташа Штейн как-то познакомила ее со священником отцом Казимиром Наскрэнским. Он согласился с ее желанием, и через несколько дней она стала католичкой. Во время своей первой исповеди она сказала отцу Казимиру о том, что хотела бы совершить подвиг в монастыре, принять на себя имя Татьяны Романовой и как бы продолжить ее жизнь. Отец Казимир одобрил ее желание и высказал мнение, что «в будущем Татьяна Романова может быть очень полезной для католической церкви».
Одновременно он посоветовал поговорить по этому вопросу со священником отцом Теофилом Спальским, что она и сделала. После этого отец Теофил, зная из исповеди, что она Наталья Меньшова, стал вести себя с ней так, как будто она действительно царских кровей – Татьяна Романова, которую после спасения приняла и укрыла семья Меньшовых под инкогнито.
В Киеве стали распространяться всевозможные сплетни и разные слухи, что Татьяна Романова жива и скрывается в городе. Наталья испугалась и решила прекратить опасную игру и сообщила об этом отцу Теофилу, что она не хочет обманывать людей и желает носить свое собственное имя.
Польский священник возмутился и сообщил ей, что он уже известил Рим – Ватикан и папу – о том, что вторая дочь Николая II Татьяна Романова в 1918 году спаслась и приняла в Киеве католичество, поэтому он не намерен это опровергать и сообщил ей, что в будущем Татьяне Романовой готовится роль борца против «новой безбожной» России.
А в Киеве с 1917 года произошла 13‑я «перемена» власти, вместо большевиков 7 мая 1920 года в город вступили польские войска. Через несколько дней они устроили в Киеве блестящий парад. Со свойственной им любовью к франтовству и блеску поляки дали киевлянам импозантное представление. В течение нескольких часов воинские части всех родов войск маршировали по Крещатику. Форма у всех новенькая, щегольская, лошади прекрасные, муштровка великолепная. Офицерство – сама элегантность и удаль. Кругом слышались здравицы в честь воскресшей Речи Посполитой. Газеты пестрели хвалебными статьями о положении на фронте.
Прошло две-три недели и о положении на фронте вообще перестали писать, все вдруг заговорили об эвакуации польских войск. К ней готовилось и польское население Киева. Католические ксендзы Казимир Наскрэнский и Теофил Спальский предложили Наталье Меньшовой с матерью и сестрой эвакуироваться в Польшу, так как большевики нормально жить им не дадут. Наталья обсудила это предложение с матерью и сестрой Валентиной, принявших к этому времени также католическую веру. Ими после недолгого обсуждения было принято предложение ксендзов.
Польской военной администрацией по ходатайству отцов ксендзов им было предоставлено отдельное купе и выдано на дорогу немного польских марок.
Польский воинский эшелон, в котором уезжали Меньшовы, двинулся из Киева 23 июня. На крышах вагонов находились польские солдаты, в основном из нижних чинов. Вагоны были забиты польским гражданским населением. За этим эшелоном двигались польские команды взрывателей, подрывавшие все мосты через Днепр. Взорван был даже Цепной мост, построенный еще Николаем I.
По украинской территории поезд двигался только ночью, днем, скрываясь от самолетов, стояли в перелесках и лесах. Солдаты маскировали эшелон срубленными березками, чтобы с воздуха его трудно было увидеть.
Очутившись на территории Польши, Меньшовы посетили Вильно, Варшаву, Познань, Краков и другие польские города. Они решили остановиться в Ченстохове. Мать и сестра Валентина начали работать в швейных мастерских монастыря сестер шариток, а Наталья стала готовиться к вступлению в монастырь, для чего принялась усердно работать над своим религиозным образованием. Она прочитала огромное количество духовных книг, все свободное время проводила в костеле. Ее руководитель капеллан монастыря сестер шариток отец Стефан Мещанский однажды сказал ей, что вопрос о принятии ее в монастырь решенный, но прежде она должна посетить в Варшаве кардинала Александра Краковского.
Холодным, дождливым утром она прибыла во дворец кардинала. Его преосвященство служил Святую обедню, поэтому ей пришлось долго ждать приема. Наконец кардинал появился, это был грузный, пожилой человек с одутловатым лицом. Он сел напротив нее за письменный стол и сказал:
– Ну, вот все хорошо у нас складывается, но вам надо много работать в монастыре, чтобы приносить пользу католической церкви. В монастыре сестра Софья Пониковская даст вам все необходимое для изучения известной вам особы, все книги и все то, что я велю. В монастыре вы будете до поры до времени находиться под своей фамилией и собственным именем.
Потом еще раз повторил: «все нужные книги пришлю».
После этого кардинал написал коротенькую записку наставнице монастыря сестер шариток Розе Окенцкой, перекрестил ее, и она ушла.
Игуменья монастыря сестер шариток встретила ее довольно приветливо. Прежде всего она взяла с нее обещание, что она будет стараться доказать Господу и настоятелям, что действительно будет честно работать во славу Его церкви. В тот же день ее отвезли в госпиталь Святого Духа – самый старый варшавский госпиталь, где она должна была отбыть трехмесячный так называемый постулат.
Монахини жили постоянно при этом госпитале, имея полное содержание, ухаживая за тяжелобольными. Наталья Меньшова попала в огромную палату, где находилось 35—40 человек, больных раком. При виде некоторых ран она теряла сознание, лишилась сна, аппетита, потеряла всякую радость к жизни.
Казалось, она не выдержит и убежит, как это делали некоторые монахини, но она работала, работала с каким-то непонятным ожесточением. В то время она жаждала совершить подвиг любой ценой.
Все свободное от работы время она посвящала молитве. Жизнь в госпитале у нее протекала так, что настоятельница госпиталя сестра Антонина начала опасаться за ее жизнь. Когда окончились три месяца постулата, она вернулась в монастырь сестер шариток, где ей поручили играть на органе, вдобавок она стала руководить и церковным хором. Сестра Софья Пониковская велела ей изучить очень подробно историю России, начиная с самых древних времен и заканчивая расстрелом царской семьи.
Кроме того, Наталья давала уроки в монастырской школе и руководила аптекой в монастыре. В 1924—1925 годах она вместе с другими 20 сестрами окончила медицинско-санитарные курсы и стала хирургической сестрой милосердия.
В 1927 году Наталью Меньшову вновь призвал к себе кардинал Александр Каковский. Разговор он начал с такого вопроса:
– Любит ли она, почитает ли она память о покойной царской семье?
Она ответила утвердительно.
– Тогда будем работать, – сказал кардинал.
Он предложил матери и сестре Валентине рассказать, что она желает называться Татьяной Романовой, и обязательно познакомить их со всеми подробностями неволи и гибели царской семьи и дал для этого небольшую книжку Роберта Вильтона «Последние дни Романовых», вышедшей в Берлине в 1923 году.
Одновременно с этим кардинал сообщил, что он разработал ей вот такую легенду: увидев у Натальи шрам на переносице, кардинал предложил ей говорить, что ее раненую привели в Екатеринбурге в Ново-Тихвинский женский монастырь, где в то время находилась ее матушка Евгения Ивановна Меньшова. Обрисовал отдельные детали ее спасения. Кардинал предупредил, что все это надо хорошо обдумать, пережить. Надо это записать и научить мать и сестру так, чтобы они, проснувшись ночью, могли бы ответить на любой поставленный вопрос по этим событиям.
Наталья, задумавшись, сказала:
– Так это неправда.