Проблемы и волнения начались с первого дня. В мире спорта не любят конкуренции, и особенно ее не любят в мире криминального бизнеса. Что только не сваливалось ему на голову! От начавшихся финансовых проблем до хулиганов, посланных конкурентами, чтобы побить стекла. К тому же, вдруг выяснилось, что из теневого бизнеса никто и не собирается его отпускать. Ему потребовались невероятные усилия, чтобы хоть как-то вырваться.
Всего было так много, что он дневал и ночевал в клубе, возвращаясь домой только для того, чтобы поспать несколько часов, а затем умчаться прочь. Он почти забыл о том, что у него есть семья, и если думал когда-то о своей семье, то только о маленькой черноволосой девочке, его девочке, которая светила ему, как настоящее солнышко, только вот греться в лучах этого тепла он мог все реже и реже. Но, осознавая это и тоскую о своей дочке, у него было мало времени даже для того, чтобы предаться тоске.
Прошло полгода. Дела почти утряслись. Его клуб стал набирать обороты, а после того, как два его ученика добыли абсолютную победу на очень престижных турнирах, он поднялся просто на небывалую высоту. Клуб стал пользоваться популярностью, и к нему повалил поток новых учеников. Переложив административную работу на плечи своего заместителя, а финансовую – на бухгалтера, он смог заняться и тренировками и личным отбором новых учеников. С каждым днем их было все больше и больше.
Большинство из них были очень богаты и толсты. Они насмотрелись боевиков и возомнили себя нечто средним между Тайсоном и Джеки Чаном. Специально для таких «любителей кино» он организовал так называемые «группы здоровья» и нанял двух тренеров из своих же учеников. «Пациенты группы здоровья» платили больше, чем те, кто занимался для спортивных целей (те же, кто выступал в подпольных боях, к примеру, в казино, само получали не плохие деньги), но это их не смущало. Они упивались тщеславием – тем, что тренируются в престижном бойцовом клубе, а их деньги составляли неиссякаемый, обильный поток.
Когда в один из темных осенних вечеров в двери клуба вошел тот человек, он сразу понял – этот никак не относится к группе здоровья.
Было уже поздно, он собирался домой. Столкнувшись в дверях клуба с молодым мужчиной в кожаной куртке и черной вязаной шапке, он посторонился, пропуская его и собираясь пройти дальше, как тот вдруг обратился к нему:
– Мне именно с вами пришел поговорить.
Он удивился. Обычно никто из пришедших в клуб впервые не строил так свои фразы.
– Что ж, давайте поговорим, – и провел его в клуб, в маленький спортзал, где уже закончилась тренировка.
– Если вы хотите потренироваться, вы можете завтра с утра обратиться к менеджеру, и…
– Я буду говорить с вами.
Незнакомец снял куртку, бросив ее на подоконник, стащил шапку. Теперь он получил возможность более ясно его рассмотреть. Он был моложе, чем казался на первый взгляд. Ему было лет 25, максимум – 30. высокий, накачанный, с пронизывающими серыми глазами, он был абсолютно лыс. И по лицу его было видно: такая прическа – сознательное поведение.
Лицо его было смутно знакомым. И очень необычным – такие, как правило, любят в кино. Это было лицо древнего ангела – такое, как принято изображать на старинных иконах. Суровость и одновременно спокойствие, гармоничность черт и какая-то непонятная страстность, вызов – и в то же время необычное смирение. Он действительно напоминал карающего ангела с мечом (хотя в руках у него, конечно же, ничего не было).
– Я хочу тренироваться у вас.
– Вот как?
– Я принесу вашему клубу большие деньги.
– В каком смысле?
– Я выиграю все бои в казино и не только там.
Внезапно он стал догадываться…
– Вы – спортсмен, так? Кажется, боксер… Ваше имя…
Когда он назвал его имя, парень кивнул: просто невыразительный кивок – и все. А между тем он был очень известен. Говорили, что он подает огромные надежды и может стать настоящей звездой. В боксе у него было большое будущее. Зачем же вдруг он решился его прервать?
– Но почему вы пришли ко мне?
– Я ушел из бокса и буду тренироваться у вас. Вы – лучший. И вы – мой учитель.
– Учитель? – он совсем растерялся.
– Вы – мой учитель! Я знаю это точно. Мне сказал об этом голос… А он никогда не врет. Именно вы можете привести меня к совершенству, сделать настоящим мастером и показать искусство истинного боя. Он так сказал.
Польщенный этой бесхитростной лестью, он даже не удосужился уточнить насчет странного голоса, прорицающего такие вещи… Спросить, почему точно он ушел из бокса. Ни о чем подобном он не спросил. Парень говорил с такой убежденностью, что было понятно: его не переспорить. Он и не стал.
Потом он стал лучшим его учеником. Настоящей находкой для клуба и постоянным золотым дном. И начало этому было положено в тот самый осенний вечер, когда, посмотрев в странные глаза парня, он неожиданно повел его на середину зала, за собой. Несмотря на то, что он положил его в первом же двубое, парень показал столько мастерства, умения и таланта, что он понял: тренировать его станет настоящим наслаждением! Так и произошло. С первой же тренировки. После этого они стали неразлучны. Парень проводил в клубе больше времени, чем он сам. Он не знал, где он живет, с кем встречается, где работает и куда уходит после закрытия клуба, по вечерам. Несмотря на то, что его ученик был преданней любой собаки и буквально ходил за ним по пятам, он был очень неразговорчив и ничего не рассказывал о своей жизни. Не зная. Беден он или богат, он все равно старался, чтобы этот ученик зарабатывал на боях приличные суммы. И еще он твердо знал: загадочный ученик его боготворит. Он называл его не иначе, как «учитель», а однажды он случайно забыл в спортзале свой бумажник. Любопытство пересилило приличия, он открыл его, но не нашел ничего, кроме мелочи (хватило бы разве что на поезд в автобусе), да огромной фотографии, с любовью закатанной в ламинат.
Это была его фотография. Ученик носил с собой его портрет. Это и поразило, и тронуло одновременно. Парень никак не походил на гея. Скорей, ученик просто видел в нем бога, а это не могло не льстить…К тому же, с числом побед ученика финансы клуба явно пошли в гору. Финансовое положение стало необыкновенно стабильным: ученик и вправду принес золото в клуб, как обещал.
Словом, это была удивительная находка, и когда окружающие поздравляли его с таким удачным приобретением, каждый раз он хвалил себя сам – за свою необыкновенную проницательность. Он еще не знал о том, что никакой проницательности у него не было…. И что в тот холодный осенний вечер он встретился со своей судьбой потому, что карающий ангел – это ангел проклятия.
2013 год, Восточная Европа
Свет вспыхнул, словно кто-то нажал выключатель в комнате, но… Но в комнате ведь не было электричества! На кроватях зашевелились его спутники. Москвич проснулся первым.
– Какого черта…..
Лицо врача стало растерянным, он попытался что-то сказать, но не успел. Не успел потому, что вслед за светом в комнату пришел звук.
Звук был тонкий, отчетливый. Он вибрировал под потолком, отражаясь от окон, от стен. Звучало какое-то песнопение. Возможно, религиозный гимн, старинный речитатив. Звук накалял тревогу. Голоса пели уныло, растягивая неразборчивые слова на непонятном языке. Вскоре без труда можно было разгадать григорианский речитатив старинного церковного канона, но только звучащего не так, как в церкви. В голосах звучала страстность, одержимость, иступленная чувственность вместо кристаллического, прохладного спокойствия церковных гимнов, действующих так успокаивающе на грешную душу. В этом же песнопении звучала грешность животной человеческой породы, которой совсем не место в молитве.
Мелодия словно двигалась по кругу, усиливаясь с каждым витком. Язык действительно был незнаком. Теперь мелодия изменилась. Женщины, поющие речитатив (а это были именно женщины) в конце каждой музыкальной фразы истерически взвизгивали (наверняка это должно было что-то означать). Но это пугало еще больше. Теперь это было заклинание, а не молитва. Лица спутников выражали ужас.
Внезапно появился другой звук – он прозвучал ближе. Шаги. Еще мгновение, и дверь отворилась с легким скрипом. Они были готовы ко всему, но только не к тому, что произошло. На пороге появилась женщина-монахиня, самая обыкновенная пожилая женщина-монахиня, каких миллионы на улицах и какие достаточно обыденны для того, чтобы нагонять страх. Она была в черной рясе, с капюшоном, надвинутом на лицо. На ее груди сверкал массивный золотой крест с бриллиантами – перевернутый крест, точно такой же, как они видели на церкви в городе.
– Добро пожаловать! – голос женщины был глухой и низкий, но говорила она тихо.
– Какого черта…. – начал москвич, но женщина бесцеремонно перебила его, – вы воспользовались нашим гостеприимством, теперь настало время познакомиться с настоятельницей. Следуйте за мной. Мать Маргарита желает вас видеть.
– Посреди ночи?! Куда еще следовать?! – снова вступил москвич. Обыкновенная посетительница так его успокоила, что к нему почти вернулось воинственное настроение.
– Настоятельница желает вас видеть, – повторила женщина, – Всех троих.
– Неужели нельзя было подождать до утра? – вступил в разговор врач, но монахиня не удостоила его ответом.
– Мать Маргарита желает вас видеть, – повторила она в третий раз, – следуйте за мной.
Голоса звучали с такой же силой…. Монахиня сделала повелительный жест рукой. Ее властность действовала просто гипнотически – все трое поднялись с кроватей. Он вдруг почувствовал себя так, словно его телом владеет кто-то другой. Чтобы спастись от неприятного ощущения, прошептал про себя:
– Сверток… сверток…. – и сквозь куртку почувствовал его тепло.
Двигаясь вслед за монахиней, они переступили порог. Зал был освещен с яркостью. Свечи спускались гирляндами, образуя ветвистые восковые колонны, и он подумал, что подобное фантастическое зрелище не увидит уже никогда. Зал больше не производил заброшенное, унылое впечатление. Здесь были развешаны яркие картины, изображавшие пейзажи, животных, людей. С окон спускался бардовый бархат портьер, а на потолке был выбит богато инкрустированный золотом и перламутром плафон, с которого спускалась позолоченная люстра на тысячу свечей, и все свечи ярко сверкали.