Диан легонько толкнул Эдвина локтем.
– Похоже, – прошептал он, – твой-то окочурился. Ругаются, то ли здесь тебя кончить, то ли к какой-то Бекуме тащить…
– Шох! – гаркнул горец с рубцом. Старший, подумал Эдвин.
Все замолчали. Затем, ни слова не говоря, ринулись в темноту, ускоряя шаг. Двое несли носилки, на которых лежало тело человека. Эдвина ткнули в спину древком копья.
Глава 11
Его светлость Нитгард Тэлфрин
Лошадей они гнали так, словно их преследовал сам Вил. С Северного тракта Модрон свернул сразу же, как представилась такая возможность. После Гвервила тракт расползся десятками дорог и дорожек, и сотник вполне здраво рассудил, что если за ними вышлют погоню, лучше будет избегать оживленных мест, где каждый сможет заметить довольно большой отряд. По той же причине Модрон разделил солдат на несколько мелких групп, по два-три человека, отправив их в разные стороны с наказом встретиться в условленном месте – уже к северу от реки Тэлейт.
Киан не умер, но рана оказалась все же настолько серьезна, что Модрон распорядился оставить его в Гвервиле, в одном из постоялых дворов, щедро приплатив хозяину с наказом вызвать лекаря.
Таким образом Гвендилена оказалась верхом, в компании с Хуго, братом Киана, Арном и самим Модроном.
– Живей, живей, – подгонял сотник, время от времени нахлестывая ее лошадь. Гвендилена стискивала зубы и старалась не отставать. С непривычки она жутко натерла себе ягодицы и чуть не в кровь ободрала ладони поводьями. У нее даже не нашлось ни сил, ни времени, чтобы подумать над тем, что случилось в Лутдахе.
Кроме этих слов, до самого вечера она больше ничего от Модрона не услышала, хотя нередко ловила на себе его напряженные взгляды.
В маленькой деревеньке, располагавшейся на берегу Тэлейт, обнаружился паром – большой плот, на котором они переправились через реку, но только после того, как к серебряной монете Модрон присовокупил еще парочку угроз: паромщики, отец и сын, никак не хотели браться за работу, предлагая дождаться утра. А на другой стороне Модрон распорядился отобрать у них весла.
– Ничего, – буркнул он в ответ на причитания и ругань в свой адрес, – другие найдете. А до утра здесь посидите, не околеете.
На привал они остановились уже ближе к полуночи, в небольшом лесочке в миле от дороги. Костер разжигать не стали: в сумках нашлись несколько кусков копченой свинины и фляги с вином.
– Так, девочка, рассказывай, – хмуро произнес сотник после того, как со скудной трапезой было покончено.
В ответ Гвендилена шмыгнула носом. Она ждала этого вопроса.
– Я не знаю, – только и сказала она, – они перепутали меня с кем-то…
– Перепутали, значит, – фыркнул Хуго, – да так, что устроили засаду не каким-нибудь голодранцам, а ливрейной свите самого графа Тэлфрина… вот не верю почему-то. Кто ты такая?
– Я – Гвендилена, – пробормотала она, – из Брислена. Я ведь рассказывала уже.
– Вы ж видели, – возвысил голос Арн, – она сама не меньше нас удивилась…
Модрон тяжко вздохнул.
– Ладно, разберемся. Хуго, ты первый дозор несешь. А тебя, красавица, уж извини, я привяжу. Чтоб даже мысли удрать не возникло. Его милость должен увидеть девицу, из-за которой такой сыр-бор…
Гвендилена жалобно посмотрела на него, но противиться не стала. Модрон связал ей запястья – надо признать, не особенно туго, – а второй конец веревки намотал себе на руку.
Гвендилена уснула сразу же, от усталости провалившись в тяжелое забытье.
К середине следующего дня Модрон немного сжалился над девушкой, приказав ехать помедленнее.
Дорога постепенно забирала на северо-запад, извиваясь меж невысоких холмов, покрытых изумрудной зеленью. Время от времени кто-то один из солдат взбирался на вершину и внимательно оглядывал окрестности.
Погони не было, и Модрон в очередной раз радовался своей идее разбить отряд на несколько групп.
– Они нас потеряли, – говорил он.
– Рано пока радоваться, – пожимал плечами Арн, – они же знают, что так или иначе мы направляемся в Нордмонт.
Только исходя из этого соображения путники по-прежнему старались обходить стороной селения, то и дело попадавшиеся на их пути. Народ здесь живет спокойнее и богаче, чем в Срединных горах, думала Гвендилена, замечая издали очередную деревню: непременно на берегу какой-нибудь извилистой речушки, с большими, нередко бревенчатыми домами и широкими полями, засеянными овсом или ячменем, со стадами овец или коров.
Один раз в милях в полутора от отряда мелькнул замок – со всех сторон окруженный водой, с серыми каменными стенами и квадратным донжоном.
– Это Коранн, – пояснил Арн в ответ на вопросительный взгляд Гвендилены. – Лучше обойти его стороной. Лорд Бран не враждует с Тэлфринами, но и не особо дружит, и я бы не поручился, что он примет нас с распростертыми объятьями. До Лонхенбурга отсюда не так уж далеко – не захочет он с Вопрошающими ссориться из-за простых наемников.
Гвендилена вновь задумалась о сире Ронане Альбраде с его солдатами. Она не могла вразумительно ответить на вопрос, почему без всякого сопротивления отправилась дальше на север, вместо того, чтобы, например, поднять шум тогда, в часовне, и привлечь внимание часовых. Зачем она понадобилась Вопрошающим, по-прежнему оставалось тайной, но ведь и на севере ее ждала полная неизвестность. В лучшем случае – постель графа Нитгарда. Или в худшем.
Может быть, потому, что Гвендилена до сих пор вздрагивала, вспоминая повешенных в Лутдахе, а может, потому, что поверила Арну.
– Ты какой веры, девочка? – спросил он на следующий день.
Гвендилена задумалась.
– Старой, наверное, – наконец, ответила она. – Помню, совсем маленькая была, мы с матушкой цветы приносили к дереву Исбриндор, и с Боанн разговаривали. Места у нас бедные, и народ больше о еде да о заработках думает, и богов старается не обижать. Ни старых, ни новых. Отец мой и Инэ подношения делал, и Эогабалу, и Ассе, и Круаху – всем, кого знал. И в церкви, и в Темных Рощах.
– А мать твоя откуда родом? Кто ее родители?
– Не знаю. Отец почему-то не любил об этом говорить, а я не настаивала.
– То-то и оно, – кивнул Арн, – может, отсюда ноги и растут. Вопрошающие – они к женщинам неровно дышат. Боанн для них – не только прародительница всего вашего полу, но и чудищ лесных и мать всех пороков. Я бы на твоем месте держался от монахов подальше. От них и их цепных псов. На севере тебе поспокойней будет. Там женщины цену имеют.
Пожалуй, подумала Гвендилена, вспомнив рассказ Эдвина о смерти его матери. Ничего хорошего от Ордена Вопрошающих ждать не стоит, решила она.
К исходу пятого дня отряд Модрона преодолел бГільшую часть пути.
– Смотри, – сказал Арн, показав ей на горизонт, где смутно виднелась череда горных пиков, – по ту сторону уже Нордмонт. Свободная земля, да хранят боги его милость графа Тэлфрина. Но мы не через главный перевал пойдем, мало ли чего, а через Дармское ущелье. Там много тайных проходов и, даже если нас поджидают, за всеми тропками не уследят. Да и быстрее так до Килгеррана доберемся.
Местность менялась на глазах. Покрытые изумрудной зеленью поля южного Корнваллиса уступили высокому жестколистному разнотравью и обширным вересковым пустошам, а сами горы густо заросли пихтой и осиной. Чем ближе отряд приближался к горам, тем более пронизывающим становился ветер – словно осень, думала Гвендилена, поеживаясь от особенно холодных порывов. Самим солдатам, похоже, ветер был нипочем, а Гвендилена очень жалела об отсутствии теплых чулок.
– Ничего, – усмехнулся Арн, заметив ее мучения, – потерпи чуток. В здешних предгорьях всегда прохладно. В самом Нордмонте сейчас тоже лето. Не такая жара, как в твоих краях, но тепло и зелено. Народ голышом купается, а потом на солнышке греется. Озера у нас такие, что дно видать, а в речках форель плещется…
Гвендилена слушала вполуха, надеясь только, что они поскорее доберутся до одной из расщелин, что во множестве бороздили крутые склоны – до них оставалось не более полумили.
– Модрон! – крикнул вдруг Хуго, привстав на стременах.
Из-за ближайшего холма им наперерез во весь опор неслись несколько всадников.
– Ходу! Ходу! – кричал один из них. Это был Тэдриг – солдат из другого отряда, что ехал по восточной дороге; Модрон уговорился встретиться с ним в этих местах.
Ни слова не говоря, Модрон, махнув рукой, помчался к одной из расселин. Почти тут же из небольшого лесочка показалась погоня – около двух десятков воинов со сверкающими горжетами.
– В полулье отсюда их подцепили, – выкрикнул Тэдриг, врываясь в ущелье.
– Вперед! – рявкнул Модрон, пришпорив коня. – Девку не потеряйте!
Лошади хрипели от усталости. Гвендилена скакала вслед за солдатами, едва успевая уворачиваться от каменных выступов – в некоторых местах дорога настолько сужалась, что хватало лишь для одного всадника.
Ущелье внезапно кончилось, полоснув по глазам яркой полоской света и оглушив шумом воды. Гвендилена в ужасе закричала, неловко дернув за поводья: тропа резко сворачивала в сторону, прижимаясь к кромке леса, а справа гудел водопад, с диким ревом низвергающийся в бездонную пропасть.
Лошадь заржала и, скользнув задними ногами по уступу, начала съезжать вниз. Чьи-то руки выдернули Гвендилену из седла.
– Держись! – прохрипел Арн. – Успеем!
Гвендилена мертвой хваткой вцепилась в своего спасителя. Ее сердце замирало от страха: на расстоянии вытянутой руки дорога срывалась в чернеющую пустоту, а слева вставала громада леса. Деревья карабкались по крутым уступам, ветки хлестали по головам, осыпаясь хвоей, и словно старались поближе подтолкнуть к зияющему провалу. Камни летели из-под копыт, лошади хрипели, роняя клочья пены.
– Тэлфрин! Тэлфрин! – закричал Модрон, и этот клич немедленно подхватили все солдаты.
Внезапно стало темно, и Арн осадил коня. Гвендилена скорее услышала, чем увидела, как сзади них захлопнулись ворота. Она без сил соскользнула с лошади, судорожно дыша полной грудью.