– Нужно разыскать Благовестова и расспросить его. Может быть, он что-нибудь знает, – сказал Вячеслав Алексеевич после того, как рассказал Вешкину о встрече со Шнырем. – Он живет в том же доме, где жил Велембовский.
– Это несложно. Я уже бывал в этом доме. Говорил с соседями Велембовского. Впрочем, об этом я вам рассказывал.
– Повторюсь, и это будет не лишним. У нас две основные задачи: исключить возможные обвинения против Людмилы и выяснить, откуда взялись монеты.
– Завтра наши адвокаты встречаются с Кротовым.
– Почему только завтра? – недовольно спросил Вячеслав Алексеевич.
– Потому, что сегодня – воскресенье, – ответил Вешкин.
– Прости, совсем забыл. Ну, хорошо. А что там с «Кантиной»?
– Здесь я должен объяснить… – Сергей замялся.
– Знаю, знаю… – Вячеслав Алексеевич с укором на него посмотрел. – Ты звонил Кузнецовой. Почему не предупредил меня?
– Потому что вы бы запретили. А мне нужна информация по нотариусу Завгородней.
– Других источников не нашлось?
– Этот – самый надежный.
– Ну, ладно… – Выдержав паузу, Вячеслав Алексеевич спросил: – Насколько я понял, Завгородняя проходит свидетелем по нескольким квартирным делам?
– Я уже связался со следователем, – сказал Вешкин. – Все три дела объединили в одно. Есть надежда, что причастность Завгородней будет доказана. Пока конкретики нет.
– Ну-ну… Держи все на контроле. Постой-ка… – Вячеслав Алексеевич достал из кармана мобильник и ответил на входящий звонок: – Слушаю. Это вы, Петр Яковлевич? Да… Где вы сейчас? Ну так поднимайтесь. – Сунув телефон обратно в карман, он направился к входной двери, обронив на ходу: – Алехин приехал.
В гостиную Вячеслав Алексеевич вернулся вместе с Алехиным.
– Вы знакомы? – спросил он Вешкина.
Тот встал с дивана и подал руку Алехину:
– Сергей Вешкин.
Алехин ответил на рукопожатие:
– Очень приятно, Петр Яковлевич.
– Что скажете? – спросил Вячеслав Алексеевич, и Дайнека придвинула стул поближе.
– Свершилось! – воскликнул Алехин.
– То есть вы хотите сказать…
– Обе монеты подлинные!
– Этого я и опасался, – проговорил Вячеслав Алексеевич.
– Побойтесь бога! Весь день чувствую себя именинником. На этом материале можно защитить диссертацию и сделать себе имя.
– Вот и делайте. А мне теперь отбиваться.
– Что значит отбиваться? – удивился Алехин.
– Объяснять правоохранительным органам, что моей дочери неизвестно происхождение этих монет.
– Я готов подтвердить, что вы добровольно предоставили монеты для экспертизы!
– Боюсь, это не будет иметь решающего значения. Все намного серьезней.
Дайнека тем временем листала телефонную книгу Москвы. Открыв ее на букве «Б», она прочитала:
– Кудринская площадь, один, Благовестов Д. Б.
– Дмитрий Борисович? – удивился Алехин. – Вы с ним знакомы?
– Нет, – проговорила Дайнека.
– А вы? – спросил Вячеслав Алексеевич.
– Кто не знает профессора Благовестова! Знакомы с ним уж лет тридцать пять. Отца его, Бориса Илларионовича, знал. Тоже большой ученый.
– Как интересно… – сказал Вячеслав Алексеевич. – Послушайте, Петр Яковлевич. А вам ни о чем не говорит фамилия Велембовский?
– Велембовский… Велембовский… – Алехин ненадолго задумался. – Вертится что-то в голове, а ухватить не могу. Пожалуй, что сразу не вспомню.
– Минуту… – Вячеслав Алексеевич достал из кармана телефон и ответил: – Да. Это я… А вы кто?.. Все понял. – Он посмотрел на часы: – Минут через сорок. Куда я должен подъехать?.. Она здесь при чем? Ну, хорошо. – Закончив разговор, он взглянул на Вешкина, потом на Дайнеку: – Ты едешь со мной.
Она спросила:
– Куда?
– В отдел по борьбе с хищениями культурных и исторических ценностей.
– Зачем? Мы же ничего не украли?
– Мы – нашли. И в этом наша вина, – сыронизировал Вячеслав Алексеевич.
– Вам звонил Сокольский? – догадался Алехин.
– Вы его знаете?
– Он приглашал меня в свой кабинет.
– Для чего?
– Его интересовала реальная стоимость монет и их историческая ценность. – Петр Яковлевич виновато повел плечом. – Не мог же я ему врать. Сказал, что монеты бесценны. Между нами говоря, Сокольский подозревает вас в сокрытии прочих ценностей.
– Что за бред! – воскликнул Вячеслав Алексеевич.
– Я ему ответил примерно так же.
– А он вас спрашивал?
– Ну, где-то так… – уклончиво ответил Алехин и поднялся с места. – Вам нужно идти, и я тоже пойду, но должен предупредить, что в ближайшее время нам нужно подписать документы о передаче ценностей.
Вячеслав Алексеевич ответил:
– Подпишем.
– Мне ехать с вами? – спросил Вешкин.
– Зачем? У тебя есть свои дела. На следующей неделе займись Благовестовым. – Вячеслав Алексеевич взглянул на Дайнеку и махнул ей рукой: – Поехали!
Беседа с Владимиром Сокольским (так он представился) оказалась очень недолгой. Сокольский был приятным и даже интеллигентным человеком, он аккуратно вставлял в разговор нужные слова и обтекаемые фразы. Ни в одном из его вопросов не было и признака обвинений, но было ясно, что все его «круги» и «заходы» ведут только к одному: уличить Дайнеку и Вячеслава Алексеевича в хищении исторических ценностей. Такая работа была у этого человека.
Диалог с Сокольским в основном вел Вячеслав Алексеевич. Дайнека отвечала редко и коротко, как проинструктировал Вешкин. Выглядело это примерно так:
– Велембовский сначала предложил вам одну монету? – спрашивал Сокольский.
Она отвечала:
– Да.
– И только потом он предложил вам вторую?
– Да.
– Он предлагал вам купить что-то еще?
– Нет.
Когда Вячеслав Алексеевич и Дайнека вышли из кабинета Сокольского, они переглянулись: им обоим было ясно, что тучи сгущаются.
Глава 19Ночная прогулка
Вечером Дайнеке позвонил Влад и сообщил, что ждет ее у подъезда.
– Почему без предупреждения? – спросила она, выйдя во двор.
Влад потянулся к ней, чтобы поцеловать, но Дайнека покосилась на окна и отшатнулась. В окне стоял отец и смотрел на них.
Влад перехватил ее взгляд и проронил:
– Извини.
– И все-таки почему не предупредил, что приедешь?
– По телефону проще отказать. А так – я уже здесь, и ты никуда не денешься.
– Отказать в чем? – поинтересовалась она.
– Например, покататься по вечернему городу.
– Ты сказал: «например», значит, есть другие варианты?
– Есть. Выставка живописи и графики. Хотя прости. Я забыл. Тебя не интересуют картины.
– Дело не в этом. Просто я не разбираюсь в живописи, – уточнила она. – И уж тем более в графике.
– Кто тебе такое сказал? Из всех картин в моей мастерской ты выбрала самую лучшую. Буквально на следующий день я выставил ее в галерее, и картину сразу купили. Как говорится, с твоей легкой руки.
– Вот уж не думала… – Дайнека подняла голову и посмотрела на окна своей квартиры. Отца в окне уже не было. – Ну, хорошо… Едем в галерею.
– Сейчас? – удивился Влад.
– А чего ждать?
– Впервые вижу девушку, которой не нужно переодеваться.
– Я переоделась, когда ты позвонил.
– Вот так рушатся мифы… Ну, что же… Я слишком привык к разочарованиям, чтобы огорчаться по этому поводу.
У Дайнеки вытянулось лицо:
– Ты серьезно?
– Купилась? – Влад рассмеялся, взял ее под руку и повел к машине. – Сказать честно, я по тебе скучал. И видишь – приехал. А вот ты могла бы и позвонить.
– Меня так замотало, что забываю поесть. – Она тяжело вздохнула. – На этой выставке будут твои картины?
– Обязательно.
– Вот если бы ты не продал картину с домиком, я бы ее купила.
– У меня осталось много таких. Когда учился в училище, частенько ездил на каникулы к бабушке. Там много рисовал.
– И с домиком есть?
– И с домиком.
– И с речкой?
– И с речкой тоже.
– Тогда точно куплю.
– Ты только выбери, и я подарю.
– Свой портрет я повесила в комнате.
– Спасибо, что не выбросила.
– Зачем же его выбрасывать? – удивилась Дайнека.
– Ты на нем слишком красивая…
Сообразив, что Влад насмехается, Дайнека толкнула его локтем в бок:
– Смеешься?
Он рассмеялся и обнял ее:
– Мне весело, когда ты рядом со мной.
Выставка картин не выглядела так внушительно, как представляла себе Дайнека. Небольшое помещение, размером с трехкомнатную квартиру, битком набитое людьми, которые больше разговаривали, чем смотрели картины.
Влад предложил:
– Принести шампанского?
– Принеси… – сказала Дайнека и спросила: – А где висят твои картины?
– В соседнем зале, возле окна. Их всего три, ты сразу найдешь.
– Я пойду туда.
– А я – за шампанским.
Он стал пробираться к столу с бокалами, а Дайнека направилась в соседнюю комнату. Протискиваясь между людьми, она вдруг столкнулась с Азалией Волковой.
– Привет! – сказала она. – Ты здесь откуда?
– Я – с Владом, – ответила Дайнека. – Не знаешь, где тут его картины?
– А где Влад? – Азалия вытянула шею, разглядывая толпу.
– Ушел за шампанским.
– Ну, тогда это надолго. Организаторы выставки – жлобы, поставили всего один стол с алкоголем. А ты, я вижу, времени даром не теряешь.
– В каком смысле?
– В смысле: подцепила Владика за самые абрикосики.
– Не надо так…
– Как?
– Не надо так говорить, – тихо повторила Дайнека.
– Скажи, пожалуйста, какие мы нежные.
– Хочешь поссориться?
– Вовсе нет. Да и что нам делить?
Дайнека уточнила:
– Кого… Мне кажется, что ты хочешь Влада. – Хочу, – неожиданно призналась Азалия. – Отдай его мне, Дайнека! Я два года выпасала Делягина. У тебя есть Джамиль.
– А у тебя – Юрий.
– Дался тебе он!5 Нет его больше! Нет! Поняла?
– Поняла, – кивнула Дайнека.
– Ну так что?
– Что?