К полудню монетчик и иллюзионист уже неспешно двигались по дороге, оставляя за спиной Облачные горы, где до сих пор здравствовал народ урсалов. О встрече с Бэром они никому не рассказали, даже старосте. В голове все еще не укладывалось, что урсалы были здесь, рядом с людьми. Странно, что чудовища, некогда существовавшие в сказках, стали неотъемлемой частью мира, а разумные создания вдруг превратились в миф. Дарлан на мгновение представил, как урсалы спускаются с гор, как вновь заключают союз с людьми. Это было бы поистине эпохальное событие. Жаль, что если это и случится, то вряд ли на их с Таннетом веку. Если вообще случится, ибо пророчество, которое им поведал Бэр, тревожило монетчика больше всего.
По ранее обговоренному плану охотники собирались достичь ближайшего города с речной пристанью, чтобы на быстром корабле отправиться в южные королевства. Было прохладно, а хмурые небеса сулили затяжной дождь. Насвистывая очередную приставучую мелодию, Таннет покачивался в седле. Дарлан на ходу отдал половину яблока Монете, та благодарно фыркнула.
— Ты знаешь, — начал юный маг, резко оборвав свист, — у меня из головы не выходят эти проклятые три принца.
— Не у тебя одного.
— Демоны меня забери! Были бы мы сейчас в академии, я бы основательно порылся в библиотеке, чтобы пролить на них свет. Ну не может быть такого, что ни в одном источнике о них не упоминается.
— Так, может, нам лучше туда? — уточнил маршрут Дарлан. Он бы не отказался побывать там, где готовят магов.
— О нет, мне туда дорога заказана. Ни за что. Даже если меня засунут в мешок, связав по рукам и ногам, я прогрызу в нем дырку, а потом как гусеница уползу в сторону.
— Зачем тогда говоришь об этом?
— Просто. Мы как выехали, так ты опять молчуном заделался, а постоянно свистеть, знаешь ли, надоедает. Вот хоть заставил тебя поговорить, — пояснил Таннет.
— Я молчу лишь потому, что как раз про пророчество и размышляю. Мы с тобой в Балтроне пересеклись с некромантами. Возможно, именно таинственные принцы замешаны в возрождении их уничтоженного ордена. Если они уже здесь Таннет, то наверняка что–то готовят, но как нам выяснить что?
— Ну да, пересеклись. Но, может, нам и не надо что–то выяснять? Дарлан, может, это вообще не наше дело? Не нам его решать? Может, нам вообще стоит забыть о них, спокойно охотиться на чудовищ?
— Не знаю. — Монетчик действительно не знал. — Может, ты прав. А если нет, у меня такое ощущение, что они не простят нас за то, что случилось на острове. Если мы не станем их искать сами, то они однажды все равно встанут у нас пути.
— Спасибо, друг, утешил. — Скривив губы, иллюзионист почесал висок.
— Что это у тебя? — Дарлан заметил у того кожаный браслет на правой руке, которого он ни разу не видел.
— Это? Прощальный подарок от моей неудавшейся любви. Знаешь, какая–то часть меня прямо сейчас желает повернуть назад, к Веснушке. Наших денег с лихвой хватит на долгую безбедную жизнь в этой глуши. Когда она меня обняла и вручила браслет, я сам, клянусь богами, чуть не расплакался. Проклятье, когда я успел втянуться в эту тихую жизнь? Удивительно!
— Ничего удивительного, Таннет. Хорошее место, добрые люди. Если где и жить, то только здесь, вдали от городской суеты. Ни королей, ни баронов, ни князей, ни инквизиторов. Однако, у нас другая судьба. Не забыл?
— С тобой забудешь, дружище.
Они снова были в дороге, снова в деле. Они не ведали, что ждало их в будущем. Но в одном Дарлан был уверен. Если миру суждено погибнуть от таинственных принцев, он сделает все, чтобы этому помешать.
Эпилог
Вдалеке протяжно пророкотало небо, потревожив устроившихся на частоколе больших воронов. Напуганные громом, угольно–черные птицы возмущенно каркнули, сорвались с облюбованных мест и умчались в сторону разрушенной крепости на холме, казавшейся отсюда игрушечной. Там среди уцелевших стен они собрались переждать приближающуюся непогоду.
Надвигался сильный дождь — с запада ветер пригнал полные осенние тучи, которые медленно, но неотвратимо ползли к поселению. Лисанна почувствовала, как шрамы, словно пробудившиеся после спячки змеи, зашевелились и снова стянули кожу на ее правой руке. Так всегда бывало, когда менялась погода или когда что–то сулило неприятности. Лисанна давно стерпелась с этим, и вообще считала, что эти раны всегда были с ней, с самого рождения, но вот избавиться от привычки разглаживать многочисленные рубцы будто складки на платье она не смогла. Демонова тьма, вот надо им напоминать о себе, когда на душе и так не сладко?
Спешившись с коня, Лисанна откинула капюшон своей куртки без рукавов и принялась поправлять подпругу. Вокруг нее галдели рыночные торговцы, кричали птицы и лаяли собаки, боровшиеся за кости. Бурлила жизнь, полнилась запахами, которые приятно щекотали ноздри. На самом деле с подпругой было все в порядке, Лисанна просто хотела быстро осмотреться, выбрать нужные ей лавки и уехать прочь, не привлекая внимания. О да, как будто белая маска, полностью скрывающая ее лицо, не бросалась в глаза всем, кому ни попадя. Двое стражников, несущих службу при входе на рыночную площадь, ничего не сказали, но не спускали с нее взгляда до сих пор. Стайка чумазых мальчишек даже на некоторое время перестала попрошайничать, когда Лисанна проехала мимо них. Но она сама решилась на эту авантюру, когда Тарос засобирался за припасами. Перехватила его, уговорила не сообщать матери, и, испытав некое подобие свободы, отправилась в путь. Ей хотелось хоть на несколько часов избавиться от гнетущего ощущения, что она пленница. На свой страх и риск. Чтобы почувствовать себя живой. Хм, вот потеха–то, почувствовать себя живой! Лисанна едва не сдержала улыбку, забыв, что на ней маска.
Поселение Картион было большим для деревни, но не слишком крупным, чтобы называться городом. Даже на разных картах княжества Валинхольм оно обозначалось по–разному. Вместо каменной стены здесь — добротный частокол, вместо храмов Аэстас, Колума и Хиемса — пара старых часовен. Ни одного мага, зато несколько опытных врачевателей. Так, не деревня, не город — что–то посередине. Но тут можно было найти все, что необходимо. Имелся даже небольшой бордель. Дорога, возле которой раскинулся Картион, была оживленной, поэтому купеческие караваны заезжали сюда каждый месяц.
Оставив жеребца у коновязи, Лисанна поправила сумку на плече и зашагала к первой лавке. Рябая торговка в штопаном чепце встретила ее с настороженностью:
— Ты не хворая часом? — спросила она, указав длинным пальцем на маску.
— Нет, — ответила Лисанна, демонстрируя обгоревшую руку. — Прячу другие шрамы. Не хочу, чтобы шептались за спиной или того хуже, смеялись над моей бедой. Натерпелась уже.
— Ох, доченька, прости дуру старую. — Женщина сразу же смягчилась. — Сама мужа полжизни искала из–за оспин своих. Выбирай, чего хочешь!
Лисанна выбрала круг говяжьей колбасы, свиных ребер для наваристого супа, который готовил в большом котле Тарос и, конечно же, куриную тушку покрупнее для матери, которая от любого другого мяса всегда воротила нос. Расплатившись с торговкой, Лисанна направилась в противоположную сторону, где продавали овощи. Про маску там не спросили, но по лицам этих людей было видно, что любопытство их снедает. Ну подумаешь, стройная черноволосая девушка в белой маске, эка невидаль. Проклятье, в Картион же не демон явился или чудовище какое! С другой стороны, может, все–таки не стоило покидать убежище? Ну что ей даст это короткое время свободы среди незнакомых людей? Вернет то, что нельзя вернуть? Шрамы опять стянуло. Из–за скорого дождя или она все–таки угодит здесь в переделку? Стиснув зубы, Лисанна отругала себя за преждевременную панику. Пусть смотрят, пусть задают вопросы, пока кто–то не удумает сорвать с нее маску, ничего не случится. Второй раз она все равно не будет сюда приезжать, а странную путешественницу вскоре забудут.
У лавки травника никого не было, поэтому Лисанна не спеша осматривала товары. Бородатый хозяин терпеливо ждал, не заговаривая первым.
— Пучок валерианы, толченый василистник, бальзам из календулы и настойку из зверобоя. Сколько?
— Девятнадцать медных марок, — назвал цену травник. — У меня также есть хорошее успокоительное средство для шрамов на руке и чудодейственная мазь для лица.
— Зачем мне все это? — удивилась Лисанна.
— Ты гладила свои рубцы, пока решала, что купить, значит, они тебя беспокоят. Знаю, это раздражает. Огонь, вероятно, повредил и лицо, раз ты прячешь его под этой маской. Уж сколько обожженных людей я лечил в свое время, не перечесть. Разбираюсь в этом достаточно. Поверь, мазь надежная — разглаживает шрамы, словно неведомая магия. Безусловно, полностью кожа лица не восстановится, однако примет благопристойный вид, и тебе не придется носить сей предмет как повседневную одежду. Но предупреждаю заранее — мазь будет стоить гораздо дороже — две серебряных марки.
— Спасибо, но нет.
— Хорошо, отдам за полторы марки.
— Я не торгуюсь, а просто говорю — нет. Пусть шрамы напоминают, что я сама виновата в их появлении.
— Вот как? И как же это случилось? — поинтересовался бородач.
— Вы слишком любопытны для лавочника. — Лисанна быстро спрятала купленное в сумку и направилась к коновязи. Травник лишь пожал плечами.
За воротами Картиона Лисанна выдохнула. Обошлось! Она пустила коня в галоп, будто убегая от приближающегося ливня. Конечно, она бы с радостью скоротала часок другой в трактире, слушая сладкоголосого барда. Да еще с кружкой пенного пива в руке — гулять так гулять. Но так бы она привлекла еще больше нежелательного внимания к своей скромной персоне. Какой–нибудь подвыпивший молодчик обязательно бы подсел познакомиться, стал бы расспрашивать откуда она, как оказалась в этих краях, а потом бы завел разговор о маске. Лисанна представила, кем бы она могла назваться. Магичкой, пострадавшей от вражеского огня? Бывалой фаерщицой? Или ученой, чьи эксперименты привели к ужасной травме, из–за которой она вынуждена скрывать лицо? Что ж, это было бы недалеко от горькой правды.