— Ничего. Я просто… Так нельзя. Неудачное время.
Уайт сунул руки в карманы.
Пара минут протекла в отрезвляющем молчании.
— Мы должны вернуться в дом.
Когда она проходила мимо, Уайт схватил ее за руку:
— Адрианна…
— Ничего не говорите. Так случилось. Меня захватил вид, и, думаю, без пунша тоже не обошлось.
Она могла винить вид и пунш, но его причины не имели к ним никакого отношения. Его влекло к ней, она ему нравилась… возможно, слишком нравилась. И на короткий миг он позволил себе забыть, что они вместе только для того, чтобы найти Стефани.
— Вы все еще хотите помочь мне сегодня? — резко спросил он.
Она посмотрела на него в упор.
— Да. Я пойду к «Винченцо». Подожду с вами в проулке. И посмотрим, что получится.
Покидая крышу, Адрианна никак не могла успокоиться и остро ощущала близость следующего за нею Уайта. Только временное безумие могло заставить ее целоваться с ним, и это был не мимолетный невинный поцелуй, а поцелуй любовников. Она судорожно вздохнула.
О чем она думала, черт побери?
Неправильный мужчина. Неправильное место и время.
Ей хотелось сбежать домой, спрятаться в своей квартире, как она пряталась последние два месяца, но она дала ему слово, а она всегда выполняла свои обещания. К тому же пусть он не думает, что какой-то поцелуй загонит ее в безопасное убежище. Правда, не какой-то, а настоящий, потрясающий поцелуй.
О чем он-то думал, черт побери?
Хотя сейчас ей не до его мотивов. Необходимо взять себя в руки и вежливо распрощаться с его друзьями и родственниками…
На то, чтобы вырваться из дома, им потребовалось добрых полчаса, за которые, кроме всего прочего, Адрианна получила приглашение на свадьбу Саммер в следующем месяце. Все попытки высказать что-то, кроме согласия, были отвергнуты, и в конце концов она капитулировала, решив, что сможет отказаться позднее.
Пока они ехали до Бэй-Бридж — а это заняло минут пятнадцать, — Уайт не проронил ни слова и, похоже, немного расслабился лишь у пункта взимания дорожных сборов.
— Было не так уж плохо, — пробормотал он.
— Вы со мной говорите или с самим собой?
— Наверное, с обоими.
Адрианна не нашла ответа на это загадочное замечание, а Уайт снова заговорил, лишь проезжая через Трежер-Айленд[9].
— Смотрите, — кивнул он на огни стадиона впереди. — Похоже, сегодня играют «Гиганты»[10].
— Вы — болельщик?
— Еще какой. Папа пытался увлечь меня «Оклендскими Эйз»[11], но я всегда был фанатом «Гигантов». А вы?
— Я ходила на несколько матчей, — ответила Адрианна, радуясь, что речь зашла о бейсболе. В обсуждение поцелуя она вдаваться совершенно не хотела, да и побаивалась, если честно. — Моя подруга Линдси как-то влюбилась в одного из игроков, и мы прогуливались в парке и по автостоянке, надеясь увидеть, как парень идет к своей машине. Это было ужасно глупо. Я чувствовала себя малолетней поклонницей знаменитости.
— Вы не похожи на девушку, которая могла бы увлечься бейсболистом.
— Среди них попадаются очень сексуальные.
— Вашей подруге посчастливилось познакомиться с предметом своей влюбленности?
— Не в парке. Однажды вечером он пришел в «Винченцо» с парочкой друзей. И оказался придурковатым грубияном. Линдси быстро переболела свою влюбленность, и мы даже отпраздновали его переход в команду Сан-Диего. — На съезде с моста Адрианна взглянула на часы. — Только половина десятого. Думаю, раньше одиннадцати у «Винченцо» делать нечего. Дети не появятся, пока не схлынет основной поток посетителей.
— Понятно. Не возражаете, если заглянем ко мне? Хочу взять куртку. Здесь недалеко.
— Не возражаю. Может, мне тоже следует переодеться?
— Заедем сначала ко мне, а потом к вам.
Уайт, как выяснилось, жил в таунхаусе с двумя спальнями недалеко от бейсбольного стадиона. Когда Уайт исчез в глубине квартиры, Адрианна решила немного осмотреться.
Его жилище оказалось более просторным и менее захламленным, чем ее квартирка. Мебель из темного дерева, диваны и кресла обтянуты коричневой кожей. И совершенно не чувствовалась женская рука. Интересно, он что, выбросил все вещи Дженнифер? Адрианна прошла из гостиной в кухню и увидела совершенно пустые рабочие столы и очень чистые электроприборы и плиту. Не похоже, что Уайт часто ими пользуется. Она приоткрыла дверцу шкафчика и не обнаружила ничего, кроме полудюжины коробок с хлопьями.
— Ну да, я не готовлю, — подтвердил Уайт, входя в кухню.
Адрианна быстро захлопнула дверцу.
— Простите, я любопытна.
— Я так и понял.
— Вам нравятся хлопья?
— Вы узнали мою страшную тайну. Это быстро, легко и, как считается, богато витаминами.
— И сахаром.
Уайт пожал плечами:
— Я отрабатываю его в бассейне.
Ее взгляд невольно скользнул по его широкой груди, длинным стройным ногам, и она подумала о том, как он выглядит в плавках… или вообще без всего. Ее щеки вспыхнули, и она отвернулась к шкафчику.
— Вы должны купить и другие продукты: рис, лапшу, приправы.
— Но тогда придется готовить.
— А вдруг вам понравится, — заметила она, оборачиваясь.
— Начну, когда Стефани вернется домой. Я буду готовить все ее любимые блюда. Спагетти, мясные тефтели, чизбургеры, жареных цыплят — все, что она захочет.
— То есть вы умеете готовить, просто не хотите.
— Грустно готовить для себя одного.
— Понимаю. Я люблю готовить в ресторане гораздо больше, чем только для себя. Во всяком случае, любила.
— И снова полюбите, — подбодрил Уайт.
— Почему вы так уверены?
— Потому что я потихоньку узнаю вас, и вы не из тех, кто пасует перед трудностями. Вы просто временно отступили.
— Надеюсь, что так. — Она помолчала. — Можно посмотреть комнату Стефани? — В его глазах вспыхнуло удивление, затем сомнение. — Если вы не…
— Нет, нет, пожалуйста. Просто давно туда никто не заходил. — Уайт провел ее по коридору, остановился у закрытой двери. — Я ничего не менял с тех пор, как Стефани пропала.
— Понимаю.
Он открыл дверь, и Адрианна вошла.
Если вся остальная квартира была обставлена лишь самым необходимым и очень по-мужски, то эта комната была именно для девочки. Розовые стены, бело-розовый ковер, гармонирующий с белой мебелью и ярко-розовым постельным бельем. Книги, игрушки и множество плюшевых зверей на незастланной кровати.
Он даже не застелил постель.
Адрианна слышала боль утраты в его голосе, но сейчас воочию увидела ее. Уайт даже не смог поправить простыни. Он не просто ничего не изменил, он ни до чего не дотронулся. Или дотронулся… Подушка была чуть примята.
Уайт проследил за ее взглядом.
— Я иногда лежал здесь и думал о ней. Давно этого не делал.
— Как давно?
— Не знаю… может, год. Закрыл дверь после первой годовщины. Слишком тяжело было ходить мимо каждый вечер и вспоминать, как я читал ей на ночь. Она обычно влюблялась в какую-нибудь историю и хотела слушать ее каждый вечер неделями, пока не запоминала наизусть. И она любила этого мишку. — Он кивнул на коричневого медведя на кровати. — Назвала его Бурым Мишкой.
— Очень креативно, — сухо заметила Адрианна.
Уайт ухмыльнулся:
— Я знаю. Мы придумывали кучу других имен, но ни одно не прижилось. Он так и остался Бурым Мишкой. Стефани не ложилась спать без него. Засыпая, терла его блестящий нос. Дженнифер знала, что она его обожает, но ей было наплевать. Забрала ребенка без любимой игрушки. Уверен, Стефани плакала не одну неделю. — Он поджал губы. — Джен должна была хотя бы прихватить этого медведя. Неужели было так трудно?
— Может, она купила Стефани другого?
— Невозможно просто заменить что-то или кого-то любимого.
Адрианна поняла, что он уже говорит не о медведе, положила ладонь на его предплечье, почувствовала, как затвердели его мышцы, и ей захотелось облегчить его гнев.
— Уайт, мне очень жаль. Даже представить не могу, через что вам пришлось пройти. Стефани здесь повсюду. Ее любимые вещи, игрушки, рисунки, одежда… Все так реально.
— Слишком реально. Поэтому я и перестал сюда заходить. — Уайт судорожно вздохнул. — Я ничего здесь не изменил, потому что, когда Стефани вернется, не хочу, чтобы она подумала, будто я продолжал спокойно жить без нее… Но может случиться, что Стефани даже не понравится эта комната. Она же будет намного старше. Кто знает, захочется ли ей всего розового?
— Так перекрасите стены и смените мебель. Это легко.
— Да, конечно. А если она вообще не захочет здесь остаться?
Теперь в его глазах светился настоящий страх. Он боялся не только того, что не найдет свою дочь, а был в ужасе от того, что, когда найдет, окажется ей ненужным.
— Она непременно захочет вернуться домой.
— Два года ее дом был где-то в другом месте. Я думаю обо всех праздниках, днях рождения, что она провела без меня, обо всем, чему научилась, о местах, где побывала. Дженнифер могла снова выйти замуж. Может, у Стеф есть отчим или еще хуже… вереница случайных мужчин Джен…
Адрианна вскинула руку.
— Прекратите. Вы сведете себя с ума, представляя всевозможные сценарии.
— Слишком поздно. Я уже пережил их все. Вы можете честно сказать, что моя тревога необоснованна?
— Нет. У вас есть причины тревожиться, но это не принесет вам ничего хорошего. Одно я прочно усвоила в детстве: у тебя есть то, что есть, и приходится с этим жить. Бессмысленно думать о прошлом или будущем. Единственное, что имеет значение, — это время, в котором живешь. Выживаешь, наслаждаешься, любишь. У тебя есть только твои чувства. Вот так.
— Вам легко говорить, у вас нет детей. Вы не знаете, что такое потерять ребенка. Я справился бы с чем угодно, что случилось бы со мной, но Стефани я должен был защищать. Это была моя работа.
До Адрианны наконец дошла истинная причина его страданий. Уайт — полицейский, прирожденный защитник, но он не сумел защитить человека, которого любил больше всех на свете.