Улаанбаатар: Улсын хэвлэлийн газар.
Позднеев А. 1880. Образцы народной литературы монгольских племен. СПб.
Потанин Г.Н. 1893. Тангуто-тибетская окраина и Центральная Монголия. т. 2. СПб.
Родословная Петра Александровича Бадмаева (род хоасай). Отдел языкознания ИМБиТ, фонд 485 (Ц.Б. Цыдендамбаева).
Стеблева И.В. 1972. Поэтическая структура «Огуз-намэ». Письменные памятники Востока. Историко-филологические исследования. Ежегодник 1969. М.: Наука, с. 289–309.
Сумьябаатар. 1966. Буриадын угийн бичгээс. Улаанбаатар: ШУА-ийн хэвлэл.
Улигеры ононских хамниган. 1982. Новосибирск: Наука.
Улигеры хори-бурят. 1988. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во.
Хангалов М.Н. 1958. Собрание сочинений. т. 1. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во.
Хангалов М.Н. 1959. Собрание сочинений. т. 2. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во.
Харитонов М.А. 2001. Социо-культурные аспекты зооморфной символики народов Центральной Азии. Улан-Удэ: Изд-во БГУ.
Цендина А.Д. 1993. Изучение «Сокровенного сказания» в МНР. Mongolica. К 750-летию «Сокровенного сказания». М.: Наука, с. 54–87.
Цыбикдоржиев Д.В. 2003. Воинский культ Ажарая-бухэ как отражение процессов этногенеза. Монголоведные исследования. Вып. 4. Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, с. 35–61.
Шаракшинова Н.О. 1992. К вопросу об изучении исторического развития народных преданий в устной поэзии монголов. Олон улсын монголч эрдэмтний V их хурал. т. 2. Улаанбаатар: ОУМЭХ, с. 260–267.
Qori buriyad-un tuqai ačaγad-tu bičigdegsen tobči teüke. Отдел языкознания ИМБиТ, ф. 485, оп. 1, д. 13.
С.В. ДмитриевЭлементы военной культуры монголов(на примере анализа сражения в местности Калаалджит-Элэт)
Военную культуру продуктивнее всего изучать на образцах конкретных сражений, которые в максимальной степени подробности описаны в возможно большем количестве источников, отражающих различные стороны реально происходящего действия. Для анализа военной культуры ранних монголов мною выбрано знаменитое в свое время сражение в местности Калаалджит-Элэт, которое относится ко времени предшествующему воцарению Чингис-хана. Непосредственными субъектами противостояния на данном этапе были Ван-хан кереитский и Темуджин, будущий Чингис-хан, вокруг которых группировались племена и местные лидеры. Сражение это интересно, прежде всего, тем, что оно было достаточно характерно для того времени, велось с соблюдением целого комплекса приемов военного искусства, накопленных в ходе развития военной культуры кочевников, применявшихся в кавалерийских сражениях вплоть до начала XX в.
Источниками о сражении в местности Калаалджит-Элэт являются монгольская хроника 1240 г. «Юань-чао би-ши» и фундаментальный труд Рашид-ад-дина, известный под названием «Сборник летописей». Местность, в которой произошло сражение, находится на границе с Китаем, около Великой Китайской стены. Позднее она входила в состав Могулистана [Рашид-ад-дин 1952а, c. 74; 1952б, c. 126]. Сражение достаточно подробно описано в указанных источниках, которые дополняют друг друга, предоставляя нам различные нюансы данного события.
По сообщению источника Рашид-ад-дина, Темуджин в тот момент не был готов вступать в сражение, он просто кочевал в этой местности. Однако предупрежденный в последний момент, он сумел собрать определенное количество своих людей. В связи с неожиданным подходом противника войско Темуджина в тот момент было значительно меньше, нежели войско Ван-хана, поэтому на военном совете перед сражением остро возник вопрос о том, как следует его выстроить и как следует вести битву [Рашид-ад-дин 1952б, c. 125].
Как нам известно из «Юань-чао би-ши», непосредственно перед этим сражением из лагеря Ван-хана Чжамухой (побратимом и впоследствии одним из противников Темуджина, пожалуй, самым загадочным персонажем в политической истории того времени), участвовавшим в совете, была передана Темуджину следующая информация о диспозиции враждебных ему войск, сформулированная Ван-ханом на военном совете непосредственно перед сражением: «…мы бросим против них (т. е. сторонников Темуджина. — С.Д.) Хадаги с его Чжиргинскими богатырями. В помощь (в затылок) Чжиргинцам бросим Тумен-Тубегенского Ачих-Шируна. В помощь Тубегенцам бросим Олан-Дунхаитов. В помощь Дунхаитам пусть скачет Хоришилемун-тайджа, во главе тысячи Ван-хановских гвардейцев-турхаудов. А в помощь тысяче турхаудов пойдем уж мы, Великий средний полк» [Козин 1941, с. 130, § 170].
Обладая этой информацией и учитывая реальное соотношение сил, Темуджин уже мог строить свою тактику. Войск было мало, вести полномасштабное позиционное сражение было невозможно, поэтому, вероятно, возникает требующее объяснения предложение Куилдар-сэчэна, предводителя мангутов, побратима (андэ) Темуджина: «Пусть мой государь и побратим взглянет на тот холм, который [находится] в тылу у врага и имя которого Куйтэн. Я поскачу, и если всевышний господь допустит, я пройду через врагов, водружу в землю свой бунчук на том холме. Как только войско его увидит, пусть оно направится в ту сторону, дабы мы разбили врага…» [Рашид-ад-дин 1952а, c. 186; 1952б, c. 125].
Хотя этот маневр оказывается непонятым другим мангутским предводителем Баржигар-ханом, который предложил просто ударить, «уповая на бога, и [пусть будет], что суждено всевышней истиной», предложение Куилдара принимается, и он, проскочив невредимым мимо врагов, водружает свой бунчук на холме Куйтэн. Темуджин же с другими эмирами атакует врага [Рашид-ад-дин 1952б, c. 125].
В этом описанном в разных источниках сражении нас привлекает для анализа несколько положений. Во-первых, это сюжет с информацией Чжамухи и ее реальной ценности; во-вторых, сюжет со знаменем, и, в-третьих, состав сражающихся, семантика названий воинских подразделений. Разберем эти положения в отдельности.
Письменная история, как правило, дает нам чрезвычайно мало детальных описаний крупных сражений, а тем более их диспозиций. Вследствие этого действия различных родов войск, известные нам из источников, не всегда впоследствии получают правильное освещение в исторической литературе, а одни и те же сражения интерпретируются разными исследователями в соответствии с личными возможностями понимания предмета исследования. Поэтому мнения кабинетных ученых в оценках практических действий войск в исторических сражениях не всегда совпадают с мнением практиков военного дела. В XX в. ситуация усугубилась еще и в связи с тем, что резко изменились как сам состав вооруженных сил, так и общая тактика ведения боя.
В первую очередь это касается такого мощного на протяжении тысячелетий рода войск, как кавалерия. Практическая ликвидация его в современных условиях привела к тому, что начиная с конца 30-х гг. XX в. серьезных разработок со стороны военных теоретиков и историков в области кавалерии, ее истории и тактики не производилось, и вся сфера, с ней связанная, отошла к области кабинетных историков. Вследствие этого исторические интерпретации стали приобретать все более отвлеченный характер, как правило, теряющий связь с практикой. Как мне представляется, для исправления этого положения в понимании реалий военной истории и военной культуры, в частности, рассматриваемого нами сюжета из военной истории эпохи создания древнемонгольского государства, для адекватного понимания его сути, необходимо обратиться к трудам военных историков, в частности российских авторов, а также военных практиков XIX в., когда кавалерия переживала свой последний подъем.
Кавалерия, как полагали военные теоретики, являлась наиболее консервативным родом войск. Кавалерийские военачальники вплоть до конца XIX — начала XX в. учились на опыте многих поколений предшественников, в том числе полководцев древности и средневековья. При этом вполне признавалось то, что основы кавалерийского дела и ведения кавалерийских сражений, в основном, сформировались в рамках восточных культур, в первую очередь в культуре кочевых народов. Данный опыт воспринимался не как нечто отвлеченно академическое, а как вполне живое, реально применяемое в боевой практике, в том числе в военных конфликтах XIX в. Имеет смысл обратиться к опыту военных специалистов того времени, которые сформулировали необходимые в данном случае общие положения и тактические принципы ведения боя.
Кавалерийские практики XIX в. характеризовали конницу и конный строй как вид войск, имеющий особое психологическое воздействие как на противника, так и на самих участников кавалерийской атаки. Подобное возвышенное и решительное эмоциональное состояние конной атаки поддерживается возрастающим успехом, упоением своей силы. Однако при этом напряжение нервов достигает своего апогея, и всякая неожиданность может легко обратить неизбежное в рукопашном бою расстройство рядов конницы в замешательство. При этом замешательство может развиться столь быстро, что общая связь в войсках способна легко нарушиться, все всадники будут смешаны в одну беспорядочную хаотичную массу, неподдающуюся приказу и руководству. Если конная масса невелика, то она еще подвержена возможной организации со стороны воли военачальника, но чем эта масса больше, тем труднее избегнуть неизбежных недоразумений, замешательств, неясно понятых приказов и т. д. В действиях конных масс теряется всякий смысл, и они легко переходят в состояние паники [Гудима-Левкович 1890, c. 111; Скобелицын 1880, c. 21]. Именно поэтому кавалерийские теоретики и практики считали данный род войск чрезвычайно чувствительным, требующим деликатного подхода в практике [Грязнов 1903, с. 232].
Естественный исход кавалерийской схватки заключается в том, что одна из сторон проникается сознанием собственного бессилия и сначала поодиночке, а потом все большими и большими группами покидает поле сражения. Какая из сторон повернет первой, конечно, заранее определить нельзя. Тут все держится на моральной силе сражающихся. Упадок ее и панику могут вызвать неуловимые по ничтожности причины. Так как влияние начальников, находящихся в схватке, почти совсем не может проявляться, то тем решительнее становится роль, выпадающая на свежие части, те резервы, которые могут быть привлечены к участию в схватке, и чем своевременнее будут введены резервы, тем влияние их будет значительнее. Не исключено, что та сторона, которая введет резерв последней, при прочих одинаковых условиях, имеет несомненную надежду на победу в сражении [Гудима-Левкович, c. 111–112]. При этом бывает неважно, насколько эти резервы значительны. Вводятся они последовательно, по мере того как разворачивается сражение. Умение использовать резервы ли